Богдан Безпалько: Лучший сценарий для граждан Украины — ликвидация Украины как государства

Война между Россией и Украиной возможна, если Запад решит протестировать Россию на предмет ее сопротивляемости агрессии против ее граждан, Донбасса или Крыма, считает член Совета по межнациональным отношениям при Президенте РФ Богдан Безпалько

— Богдан Анатольевич, возможна ли война между Россией и Украиной?

— Возможна, если Россия и ее глобальные противники зайдут в непреодолимые противоречия. Гипотетически война возможна, но здесь Украина будет выступать не столько субъектом, сколько объектом этой войны, инструментом, торпедой. Это возможно, в случае если между Россией и ее геополитическими конкурентами, противниками, возникнут непреодолимые противоречия, которые приведут к военному противостоянию.

Поскольку противостояние в самом прямом, непосредственном контакте сейчас все-таки маловероятно, ввиду самоубийственности применения ядерного оружия даже в локальном масштабе, то, скорее всего, это будет прокси-война с помощью других государств, сил. Просто вместо ИГИЛ теперь против России будет воевать Украина — в Донбассе или где-либо еще. Например, ее толкнут на самоубийственное решение атаковать Крым.

Второй вариант — это если мы подойдем к этим противоречиям, и Россию решат протестировать на ее военную и прочую состоятельность, на то, сможет ли российская элита принимать достаточно радикальные решения по защите национальных и государственных интересов. Это отчасти напоминает конфликт с Грузией в 2008 году. Он явно носил тестовый характер, нас просто проверяли — проглотим ли мы поглощение Южной Осетии и геноцид над осетинами или нет? Мы не проглотили, это учли.

— Сейчас эксперты выдвигают такую версию, что Америка может предложить России «размен» Украины на нейтралитет России в конфликте США с Китаем. Что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что Россия на подобные предложения не пойдет, потому что если Россия будет оставаться в стороне, когда США будут уничтожать Китай, то совершенно очевидно, что следующим, кого уничтожат, будет Россия. Поэтому здесь можно договариваться о нейтралитете только во второстепенных, третьестепенных вопросах. В каких-то конкретных шагах, скорее всего, в ближней или средней перспективе.

Но мы не можем отдать Китай на съедение, а потом осознавать, что следующими съедят нас. Вместе с Китаем мы можем сохранять суверенитет, субъектность, и ее наращивать. Без Китая мы этого делать не сможем. Да и с Китаем нам тоже сложно, и с ним тоже мы испытываем определенные трудности, есть проблемы в двусторонних отношениях.

Но пока существует Китай и США, Россия и некоторые другие менее влиятельные центры геополитической силы, мир более-менее устойчив. Как только один из крупных центров рухнет, мир придет в состояние хаоса и дестабилизации, что для нас в нынешней ситуации невыгодно. Невыгодно не только потому, что сами по себе хаос и дестабилизация — это плохо, а еще и потому что мы все очень плохо представляем себе, что будет следовать за этим.

— Что должна сделать Россия, чтобы принудить Украину к миру в Донбассе?

— К исполнению Минских соглашений? Я прямо скажу — я не думаю, что в нынешних политических условиях можно принудить Украину к исполнению Минских соглашений. В течение последних семи лет мы получили очень ценный опыт и убедились, что это невозможно. Мы возлагали некоторые надежды на смену президента на Украине, и мы увидели, что стало только хуже.

Пока Украина не обладает субъектностью, пока там влиятельные националисты в качестве инструментария, ничего не изменится. Лучшим средством была бы ликвидация самой Украины как государства. Это было бы лучше не только для России и жителей Донбасса, но для граждан самой Украины, для тех, кто там живет. Украинское государство делает все, чтобы эти граждане жили все хуже и хуже, для того чтобы их общественные институты, инфраструктура, промышленность, медицина, образование деградировали и разрушались.

Для того, чтобы изменить ситуацию, нужно полностью разрушить всю нынешнюю политическую систему на Украине. Что-то должно произойти — какие-то катастрофические события, какие-то геополитические события. Что-то внутри Украины или в Евросоюзе, или в США, или где-либо еще. Это очень сложно прогнозировать, потому что это факторы, которые предусмотреть заранее невозможно.

Если бы это произошло, и эти Авгиевы конюшни были бы снесены потоком чистой воды, то это было бы лучшим средством для того, чтобы прекратилась война в Донбассе, нивелировалась угроза в адрес Крыма, прекратились все эти омерзительные дискриминационные практики в отношении граждан Украины, которые там только усиливаются за последние годы, вне зависимости от того, кто находится на президентском посту.

— Поддерживаете ли вы подход Дмитрия Медведева о прямых переговорах с Вашингтоном, чем с украинским руководством?

— Вы знаете, это не то чтобы подход, это, скорее, вывод, который сделал Медведев, да и все российские элиты выразили в статье Медведева свой консенсус таким образом. Невозможно взаимодействовать с государством, которое годами отказывается выполнять соглашения. Которое грабит российский бизнес, да и китайский тоже.

Это политика, которая раздражает абсолютно все башни Кремля — либеральные, консервативные, какие угодно. Поэтому да, это и есть вывод, который вся российская элита выразила в статье Дмитрия Медведева, причем в крайне презрительной и унизительной для украинской элиты форме на уровне лексики.