Само явление украинизации подразумевало под собой насилие. С этим насилием автор столкнулся ещё в юности, несмотря на то что родился в РСФСР. Тогда я узнал такое понятие, как «кацап». «Кацапкой» оказалась моя бабушка. Так называемые украинцы кацапами именовали русских. Что ещё более туманило для меня понимание этнических перипетий, так это документально прописанный факт якобы украинского происхождения моей бабушки.
Нет, старушка, Царствие ей небесное, никогда не была поклонницей Тараса Шевченко, не розмовляла українською, не млела от сала и ни одной вышиванки в её гардеробе замечено не было. В её комнате на стене висел портрет Сергея Александровича Есенина и пара акварелей кисти моей старшей сестры. В углу стояло несколько православных икон. Голодное детство приучило её к спартанским условиям.
Так почему же в свидетельстве о рождении уже моей матушки (последний документ с обозначением национальности) в графе «родители» мою бабушку назначили украинкой? Почему при всей сборке данных, да ещё и с русской фамилией Комова, а позже Лашкова, моя бабушка стала украинкой?
Просто ей не повезло родиться в селе Успеновка Саратского района Одесской области и получить Свидоцтво про народженния. По логике проводимой в те времена украинизации и медвежонок, родившийся в курятнике, считался петухом. Но бабушке повезло выйти замуж за новороссийского работящего парня и переехать на черноморское побережье Кавказа.
Но вернёмся к самому явлению украинизации. Явлению исключительно политическому, которое не имеет никакого отношения ни к культуре, ни к этнографии. Не будем касаться причин ― попробуем взглянуть на практику.
Украинизация до Советской власти
Принято считать, что украинизацию начали большевики. Отчасти это правда, но они не были, как бы сейчас сказали, обладателями авторских прав. Ещё до образования УССР в чехарде сменяемости УНР, Украинской державы Скоропадского и мелькающего на этом фоне Махно с его «крестьянской республикой» киевские деятели решились на глобальный социально-этнический эксперимент.
Сам термин «украинизация» был введён в оборот Михаилом Грушевским. Этот уроженец Царства Польского председатель самозваной Центральной Рады УНР и большой фантазёр являлся заодно и националистом, но, обладая потрясающе гибким позвоночником, умудрился прижиться и в Советском Союзе.
Уже в 1917 году были открыты 215 украинских школ, начался выпуск свыше сотни периодических изданий на мове, а количество книг на украинском языке перевалило за полтысячи. В 1918-м пафосно открыли Украинскую академию наук, а русские вузы заставили открыть кафедры украинознавства.
Михаил Сергеевич Грушевский
Забавно то, что поддержки в народе эти инициативы не нашли. Люди не могли понять, как можно на фоне бушующей гражданской войны и вполне осязаемого голода заниматься откровенной профанацией. Единственным союзником процесса украинизации оказались немцы, которые вполне прагматично ее рассматривали как инструмент расчленения России.
Вот как описал процесс украинизации генерал Антон Иванович Деникин в «Очерках русской смуты»:
«Национальный шовинизм и украинизация легли в основу программы гетманского правительства… Министр внутренних дел Кистяковский вводил закон об украинском подданстве и присяге; министр народного просвещения Василенко приступил к массовому закрытию и насильственной украинизации учебных заведений; министр исповеданий Зеньковский готовил автокефалию украинской церкви… Все вместе в форматах нелепых и оскорбительных рвали связь с русской культурой и государственностью».
Ничего не напоминает? Это политическая генетика территории под названием Украина. И тогда, и сейчас украинизация шла рука об руку с аннигиляцией промышленности, обнищанием населения, падением уровня образования и разрывом экономических связей.
К примеру, прямо в эти дни Рада проталкивает введение национального праздника ― Дня украинского борща. А одновременно с этим идёт методичный снос корпусов легендарного киевского завода «Арсенал», который был основан в XVIII веке, некоторое время назад ещё выпускал оптико-электронные системы для космических аппаратов, установок РЛС и ракет, а обыватель был знаком с заводом благодаря фотоаппарату «Киев». Прекрасная вещь ― преемственность.
Коренизация ― украинизация по-советски
По сравнению с украинизацией большевиков старания и Центральной Рады, и Гетманата, и Симона Петлюры кажутся мелкими шалостями. Большевики приступили к коренизации, принявшей форму украинизации, со всей пролетарской решительностью. Таким образом, они решали как вполне объективные вопросы государственного строительства, так и политические, и меркантильно-ситуативные.
Сначала политика украинизации как самоопределения нации и независимости республики была им на руку при демонтаже империи. Далее встал вопрос о завоевании умов населения, которое за время кровавого вихря Гражданской войны получило национальную окраску и отчасти не доверяло Москве. Ещё одним фактором, давшим старт украинизации, было популистское желание горячих голов показать всей планете привлекательность социализма посредством демонстрации успехов на ниве строительства целого союза «независимых» государств под мудрым руководством большевиков.
Конечно, среди соратников Ленина и Сталина были и те, кто противился этому курсу. Однако против них использовали знакомую и сейчас демагогическую дубинку. Противников украинизации обвиняли в великорусском шовинизме, что само по себе грозило в лучшем случае потерей партбилета, а в худшем ― уголовным делом.
Ещё более подзадоривал большевистских украинизаторов тот факт, что и формальные украинцы отнюдь не жаждали получать образование на мове. Более того, в ЦИК посыпались письма жителей территорий, подвергшихся украинизации, с просьбой остановить этот искусственный эксперимент. Как ни странно, противники насаждения украинства нашлись почти на всех уровнях ― от управленческого корпуса и профессорства до простого крестьянства. При этом последние, будучи малограмотными, рассматривались большевиками как союзники в деле украинизации.
Да, да, украинство должно было выйти из малограмотных и неразвитых сельских кругов, а грушевские только облекли бы его в нужную форму. Но если учесть фактор Донбасса, который прирезали к УССР в рамках наказания донских казаков, то процесс всё же отчаянно буксовал.
Но как сам процесс выглядел на практике? Официальный курс на коренизацию на Украине был принят съездом РКП(б) в 1923 году. Для воплощения курса были созданы Комиссия по национальному вопросу и Специальная комиссия по украинизации профсоюзов при ЦК КП(б)У, Центральная комиссия по делам национальных меньшинств при ВУЦИК и Комиссия по претворению в жизнь декретов по национальному вопросу при СНК УССР.
В итоге, несмотря на закон «О мерах обеспечения равноправия языков…», именно украинский язык был избран языком официальных контактов. А все граждане, поступившие на государственную службу, были обязаны принудительно выучить мову за полгода или следовало увольнение, невзирая на опыт и заслуги. Так, большевики планировали искусственно повысить количество украинцев в органах госуправления. Но позже пришлось корректировать эти планы, а следствием стал чудовищный кадровый голод на Украине. В некоторых учреждениях даже разрешили вести делопроизводство на двух языках.
Ещё более рьяно большевики взялись за сферу образования. Был открыт Институт украинского научного языка и создана очередная Комиссия для разработки правил правописания украинского языка, т. к. этот «древний» язык напоминал кубанскую балачку, которая в каждой станице была различной. К 1930 году на Украине функционировали 14 430 чисто украинских школ, тогда как русских было всего лишь 1 500. Украиноязычных институтов было 14, а русских ― только два. Остальные вузы были вынуждены принять двуязычие.
Забавно то, что на местах всё равно не хватало кадров. В прямом смысле партийные чиновники не могли найти человека, способного хотя бы писать на украинском языке, не говоря уже о профессиональном образовании. Приходилось завлекать украинцев из числа мигрантов, оставшихся на территории Польши. Рассматривая этот факт, становится ясно, почему бабушку автора просто назначили украинкой.
Необходимо было, конечно, и культурную жизнь украинизировать. Поэтому уже к началу 30-х годов на Украине выходило свыше 70 процентов прессы на украинском языке, а количество украинских книг перевалило за 75 процентов. Забавно, что в тех же 30-х годах стартовал настоящий культ личности Тараса Шевченко. А как иначе? «Великому» украинскому государству нужно было дать украинскую культуру, вот и подвернулся якобы пострадавший от царской власти «дед Тарас». Данный процесс, полный идеологической мифологии, описал в своей книге «Вурдалак Тарас Шевченко» убитый укронацистами Олесь Бузина, назвав его шевченкизацией:
«Мало кто помнит, что в памятном 1939-м с тотальной шевченкизацией так спешили, что и киевское, и каневское изваяния поэта заказали одной и той же команде деятелей искусства ― скульптору Манизеру и архитектору Левинсону. Поэтому оба Кобзаря сутуловато стоят, утеплив поясницы заложенными за спину пальто и по-бычьи единообразно свесив лобастые головы с ужасающими усами…
В Казахстане в том году именем “великого украинского поэта” назовут город Форт-Александровский и национальную галерею, Ауздыкский аулсовет, Мангистауский район, три школы (чтоб мало не показалось!), улицу в Алма-Ате и рыбколхоз “Кзыл-Узен” ― хотя никаких выдающихся результатов в рыбалке, точно так же, как и в оперном пении, Кобзарь не показал».
Также стоит привести слова всё того же Бузины по поводу украинизации литературы и некоторых её трагикомичных аспектов:
«Большинство уроженцев Украины, до революции окончивших гимназию и занимавшихся литературой, бежали от политики украинизации в Москву. Так поступили Валентин Катаев, Ильф и Петров, Бабель, Булгаков, Нарбут. А согласившимися украинизироваться литераторами рулил из Харькова Кулик». (Израиль Юделевич Кулик, глава Союза писателей Украины, расстрелянный как националист. ― Авт.)
Конечно, историки вполне обоснованно укажут, что после первых «успехов украинизации» из открытого националистического лукошка на свет божий полезли такие явления, что большевики периодически шли на торможение этого процесса. К тому же с намеченным планом индустриализации и развития Красной Армии украинизация, что показательно, не дружила.
Очередная демонстрация сельской культуры посреди города
Но украинизация по инерции продвигалась на протяжении существования как УНР и УССР, так и современной Украины. Более того, знание украинского языка давало жителям территории под названием Украина весьма весомые привилегии и карьерные выгоды. Фактически украинизацию на современный манер можно обозначить как позитивную дискриминацию. Ещё один кривой термин, расположившийся между оптимистичной онкологией и вегетарианской скотобойней.
Насколько украинизация и постоянные колебания вместе с генеральной линией партии оказались травмирующими для психики некоторых персонажей, можно судить хотя бы по мадам Фарион. Этот член ВЛКСМ с 1978 года и член КПСС с 1988-го ныне коричневее известной субстанции, и только за свои нацистские слова она могла бы получить тюремный срок в любой развитой стране. Но Ирина на Украине, а потому и взятки гладки.
Здесь прошлась Украина
Пару лет назад я посетил Донбасс, а точнее, административный центр Свердловск. Этот рабочий город, кстати, тоже украинизировали уже в 2016-м. Правда, это было сделано на бумаге. В Киеве нардепы обозвали город как Довжанськ. Свердловчане покрутили пальцем у виска ― на том всё и закончилось.
Один день у меня оказался свободным, и я был предоставлен самому себе, поэтому поставил перед собой важную задачу ― найти что-либо украинское в этом городе. Вполне разумная мысль, т. к. Донбасс невольно провёл под киевским управлением в том или ином виде почти сотню лет.
Я посетил почти все местные супермаркеты и маленькие магазинчики, побывал в местном престижном ресторане и нескольких кафе, конечно, заглянул на экскурсию в Свердловский краеведческий музей и Дворец культуры. Часто приходилось пользоваться услугами такси. И нигде мне не удалось услышать ни слова на мове, нигде не мелькнул жёлто-синий флаг.
Ни в одном меню, прейскуранте или ценнике мне не удалось обнаружить не только украинского языка, но и намёка на хождение гривны. Пока телевизионные эксперты рассуждали о проблемах экономической интеграции, Донбасс спокойно перешёл на русские рубли. Более того, компетентные товарищи предупредили меня не вздумать взять с собой оставшиеся после домайданной поездки в Одессу гривны, т. к. я мог попасть в неприятную ситуацию.
Свердловск, который не желает называться Довжанськом
Лишь под конец дня я всё же нашёл два артефакта Украины. Артефакт первый ― «Палац культуры» ― название местного Дворца культуры на украинском языке, выполненное золочёными буквами. Донбасс не склонен к вандализму, поэтому выдирать буквы не стали.
Артефакт второй ― небольшая фотоброшюра на мове, повествующая об увлекательной жизни донбасской фауны. Мне пришлось вежливо объяснить немного печальной сотруднице музея, что всякую живность автор очень любит, но читать о занимательной жизни степных сусликов, да ещё на украинском языке, я не готов. Женщина понимающе кивнула и ответила, что брошюра была выпущена ещё до войны и никогда спросом не пользовалась. Поэтому автору пришлось довольствоваться набором исторических открыток, повествующих об истории самого города.
Прихватив открытки, я отправился в Парк имени героев Сталинградской битвы, где и осознал простую истину. Украинизация ― явление исключительно искусственное, не имеющее под собой объективных предпосылок. А потому оно нежизнеспособно без такой же искусственной финансовой и кадровой подпитки. Всё время своего существования оно кормилось из чужих рук, что явственно видно на примере Донбасса. Как только ряженые в вышиванки граждане перестали получать ангажемент от государства, а само государство перестало принуждать книгоиздателей и кинодистрибьюторов выпускать продукцию на мове, так украинство просто исчезло.
Почему-то не тянет современного человека смотреть украинский вариант американского фильма «Гангстер», в котором чернокожий Дензел Вашингтон заявляет:
«Я сам собі пан. Бо моя фірма належить мені. Я продаю товар краще, ніж у конкурентів, і ціна в мене значно менше».
Конечно, украинство может сохраниться на Западной Украине, в этом заповеднике бандеровщины. Регион слаборазвитый промышленно, ведь украинство с промышленностью не дружило никогда. А за время независимости Украины Запад не просто украинизировали, но и европеизировали в извращённой форме.
К примеру, одним из символов Львова ныне является… австрийский писатель Леопольд фон Захер-Мазох, основоположник мазохизма. Его именем назван ресторан, и стоит памятник с оттопыренным карманом, а в кармане бронзовый писательский пенис, который старательно натирается львовянами и гостями города. Верно, после этого они ощущают себя более полноценными европейцами.
«Европейство» ― кафе «Мазох» с украинским колоритом
А в самом ресторане посетителей ждёт ещё более идиллическая картина. Официантки будут одеты в национальные вышиванки, но дополнительно экипированы плётками и наручниками. Более яркий образ шествующей украинизации и придумать сложно.
Учитывая всю карикатурность этого процесса на Западной Украине, в этой «европейской» кладовке ему самое место. В других же регионах, претендующих на развитие, в том числе индустриальное и культурное, данный процесс ― просто тормоз, чтобы не сказать фактор вредительства.
Сергей Монастырёв,
специально для alternatio.org