Никакой двухполярности не случилось. Китай отказал Америке. Пётр Акопов

Джо Байден наконец-то встретился с Си Цзиньпином — накануне саммита "Большой двадцатки" на Бали они провели вместе больше трех часов за столом переговоров. Это была первая личная встреча с момента избрания Байдена президентом США — и очень важная для американцев. Байден неслучайно уже много лет рассказывает о том, как хорошо он знает Си, потому что провел с ним больше времени, чем с кем-либо из иностранных лидеров, ведь в 2011 году тогдашний заместитель председателя КНР сопровождал тогдашнего вице-президента США в ходе поездки по Китаю.

С тех пор Байден все время напоминает о том, что они с Си проехали тысячи миль, но отношения двух стран очень сильно изменились за прошедшее десятилетие. И хотя во время встречи на Бали Си заявил, что две страны "должны извлекать уроки из истории для создания будущего", проблема в том, что у США и Китая разное представление о прошлом их отношений, не говоря уже о том, что у них отличается представление о будущем.

Полвека назад Вашингтону Пекин был нужен в первую очередь для выстраивания новой конфигурации на глобальном уровне. Замкнутый в себе Китай опасался СССР, и Никсон решил воспользоваться моментом для получения геополитического преимущества: Штаты готовились к разрядке со своим главным противником, СССР, и хотели перед тем наладить отношения с только что вышедшим из смуты культурной революции Китаем. "Треугольник Киссинджера" предусматривал, что отношения США с СССР и Китаем будут куда более лучшими, чем между Москвой и Пекином, что позволит использовать напряженность между русскими и китайцами в свою пользу. Эта схема более-менее работала до середины 80-х. Но с тех пор все изменилось.

СССР покончил жизнь самоубийством, а Китай превратился в соперника номер один для США. Однополярный мир, который американцы стали строить после 1991 года, не состоялся — и уже после глобального кризиса 2008-го Штаты предложили Китаю модель "большой двойки". Не двухполярный мир, а совместное продвижение атлантической глобализации, но с учетом интересов Пекина при его согласии на роль младшего партнера. Именно эту идею и продвигала администрация Обамы — Байдена на рубеже нулевых и десятых годов, и ее обсуждали тогдашние вице-президент США и зампред КНР в ходе своих поездок по Поднебесной и Штатам. Проблема в том, что Китай тогда же отверг этот план "раздела мира": и потому, что не хотел быть младшим партнером в чужом плане, и потому, что не верил американцам. Спустя год после путешествия Байдена по Китаю Си пришел к власти — и началось укрепление российско-китайских отношений.

Москва и Пекин сближались начиная со второй половины 90-х, но именно в последние десять лет отношения двух стран вышли на уровень "больше, чем союзнических". А отношения США и КНР все это время ухудшались — особенно после 2017 года, когда Дональд Трамп начал торговую войну с Пекином. Приход к власти Байдена не остановил набиравшую силу конфронтацию — более того, первая встреча представителей новой администрации с китайскими чиновниками на Аляске прошла в небывало конфликтном духе. А уже в этом году раскачивание Вашингтоном тайваньской темы и вовсе усилило опасения военного конфликта — на фоне нашей операции на Украине на Западе все чаще стали говорить о возможной операции Пекина по захвату Тайваня.

Китайское руководство оценивает заявления о "китайской угрозе Тайваню" как сознательную провокацию со стороны американцев, то есть совершенно правильно понимает суть происходящего. А очередные американские санкции против Китая (в сверхчувствительной сфере полупроводников) лишь подтвердили мнение Пекина: Вашингтон переходит от политики пассивного сдерживания Китая к политике активного противодействия ему, причем с подключением уже не только стран Индо-Тихоокеанского региона, но и Европы.

И вот сейчас Байден заявляет Си, что это не сдерживание, а конкуренция — мол, мы "будем решительно состязаться", но хотим не превращать это в конфликт, а "ответственно управлять этой борьбой". Подобные заявления американцы (и Байден, и его сотрудники) делали и до встречи, однако Пекин в ответ говорил, что США должны прекратить оказывать давление на Китай, прекратить попытки взаимодействовать с Китаем с позиции силы и перестать постоянно думать о том, как бы подавить Китай и сдержать его развитие.

На открытом для прессы начале переговоров в понедельник Си воздержался от подобных заявлений — потому что ему тоже был важен откровенный разговор. Ухудшение американо-китайских отношений и так произойдет, но если есть шанс притормозить процесс, то почему бы им не воспользоваться? Ведь это не Китай, а Штаты накаляют атмосферу. Пекин никуда не торопится — ни в вопросе Тайваня, ни в глобальной игре. Время работает на него: Штаты в любом случае будут терять свои позиции, а Китай — укреплять. Поэтому Вашингтон повышает ставки, но при этом ни заставить Китай пойти на уступки, ни спровоцировать его на военную операцию против Тайваня у американцев все равно не получится. Китай заберет свое тогда, когда для этого созреют оптимальные условия, — заберет без военных действий, тем более с США.

При этом США порой уже сами верят в свою пропаганду, то есть начинают действительно опасаться украинского варианта развития событий вокруг Тайваня — и категорически не хотят оказаться в ситуации войны на два фронта, конфликта одновременно с Россией и Китаем. Поэтому сейчас американцы готовы на словах подтвердить согласие не пересекать китайскую красную линию, то есть не раскручивать тайваньскую тему.

Верит ли Си Байдену? И да и нет — лично Байдену он готов поверить, понимая, что такой опытный игрок не станет подталкивать Тайвань к провозглашению независимости. Но американской элите, в которой довлеют интервенционисты, Си, конечно, не верит — и в этих условиях, естественно, не будет делать ставку на "старика Джо".

Который к тому же накануне встречи попытался сыграть совсем уж грубо, заявив, что собирается обсудить с Си отношения Китая и России. И вообще — он не считает, что Китай испытывает большое уважение к России, не рассматривает отношения с ней как альянс:
"Если уж на то пошло, то они стараются несколько дистанцироваться от России".

То есть Байден решил поиграть в "треугольник Киссинджера" — вот, Пекин чуть отдаляется от Москвы, значит, есть шанс если не на сближение, то на понимание с Вашингтоном. Ведь, как он заявил уже после встречи с Си, главное — это "не допустить непонимания" с Китаем. Но проблема в том, что непониманием американцы полагают как раз то, что китайцы считают пониманием: Пекин видит, как Вашингтон собирает силы и выстраивает альянсы против него. И невозможно убедить Си в том, что он неправильно оценивает американцев, не понимает их намерений.

В том числе и потому, что у него есть наглядный пример того, как Штаты используют против России Украину, и никто не убедит председателя КНР в том, что "Россия — это другое, она сама виновата, а с Китаем мы хотим просто честной конкуренции".

А нам в России нужно научиться не пропускать удары не только на фронте, но и в информационных войнах — в том числе в рамках "треугольника Киссинджера". А то у нас уже почти месяц гуляет утверждение, что на ХХ съезде КПК Си Цзиньпин заявил о двухполярном мире — из чего делается вывод, что "Китай показал России ее место и вообще готов договориться с Америкой за наш счет". Но проблема в том, что Си Цзиньпин не говорил ничего такого — и этот фейк был запущен как раз теми, кто пытается внести смуту в российско-китайские отношения. То есть англосаксами — все еще уверенными в том, что они могут конструировать будущий миропорядок, "разводя" своих противников. И не замечающими, что мир уже изменился. Россия и Китай не просто стоят спина к спине — у нас общие цели и общие враги. И не мы назначили их своими врагами — они сами объявили нас врагами, собираясь разбить поодиночке. Но просчитались, хотя пока ещё и не могут этого признать.

Пётр Акопов