Первые годы XX столетия ознаменовались в России возрождением политического терроризма. Если при Александре III удалось справиться с народовольцами, то при Николае II возникла Партия социалистов-революционеров, считавших себя последователями народовольцев. Возникла она довольно громко и эффектно – 15 апреля 1902 года боевой группой этой партии был убит министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин. Вставшего на его место Вячеслава Константиновича Плеве постигла та же участь – 28 июля на мосту через Обводный канал в его карету была брошена бомба. От полученных ранений Плеве скончался на месте.

Следующим министров внутренних дел стал Пётр Дмитриевич Святополк-Мирский, который, будучи губернатором в Виленском крае, прославился мягким характером и либеральными взглядами.
За пять месяцев своего пребывания в этой должности Святополк-Мирский сумел довести ситуацию в России до такого положения, когда она уже с трудом поддавалась управлению. В самом начале своей деятельности он провозгласил политику, которую назвали «эпоха доверия», Эта самая эпоха доверия представляла собой некое подобие горбачевской Перестройки. В ноябре 1904 новый министр выступил с проектом реформ, предусматривавших включение в Государственный совет выборных представителей от земств и городских дум. Затем по инициативе министра был издан царский указ 12 декабря 1904, обещавший ряд государственных реформ. Гайки нарочно откручивались. Но не для того, чтобы выпустить лишний пар, как пишет вся советская и постсоветская историография. Гайки раскручивались для того, чтобы вся накипь выплеснулась из этого бурлящего котла, ошпарила и испачкала государя и заставила его отплевываться и отмываться. Этого момента с нетерпением ждал бывший министр финансов Сергей Юльевич Витте, надеясь снова всплыть в этой мутной воде. Он знал, что когда государство дает слабину или расплывается перед мужиком в широкой улыбке, мужик начинает думать, что теперь все позволено и ему за это ничего не будет. Такую политику и повел Святополк-Мирский .
3 января 1905 года на Путиловском заводе началась забастовка, которая перекинулась на другие заводы и фабрики Петербурга и превратилась во всеобщую. Забастовкой руководила легальная рабочая организация «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», во главе которой стоял священник Георгий Аполлонович Гапон — союзник графа Витте и сторонник либеральных реформ. К ноябрю 1904 года Гапоновская организация насчитывала около 9 тысяч членов, имея в Петербурге 11 отделений.

Мнения о Гапоне среди историков разнятся, но есть свидетельство о том, что Гапон был не просто агентом охранки или ставленником Витте, но планировал и сам прийти к власти на волне рабочих протестов. Так, зафиксировано одно из высказываний Гапона: «Чем династия Готторпов (в смысле, Романовых) лучше династии Гапонов?  Готторпы — династия гольштинская, Гапоны — хохлацкая. Пора в России быть мужицкому царю, а во мне течёт кровь чисто мужицкая, притом хохлацкая».

В первых числах января толпы представителей собрания фабрично-заводских рабочих переходили с одной фабрики на другую и всюду призывали рабочих к всеобщей забастовке, иногда действуя силой, в случае неподчинения. К 7 января стачка стала всеобщей, а количество бастующих достигло 150 тысяч человек.

Ещё 6 января Гапон приехал в Нарвский отдел «Собрания» и произнёс зажигательную речь, в которой призывал рабочих обратиться со своими нуждами непосредственно к царю. Сущность речи состояла в том, что на рабочего не обращают внимания, не считают его за человека, правды нигде нельзя добиться, все законы попраны, и рабочие должны поставить себя в такое положение, чтобы с ними считались, как с людьми. При этом Гапон призывал всех рабочих, с жёнами и детьми, идти 9 января в 2 часа дня к Зимнему дворцу.
В тот же день Гапон на основании предложенных ему набросков составил текст петиции на имя царя, который можно найти ТуТ.  Сущность идеи была проста: петицию, поданную депутацией от рабочих, можно положить под сукно, но петицию, принесённую десятками тысяч рабочих, нельзя положить под сукно. Царь так или иначе должен будет ответить на эту просьбу, и из этого ответа станет ясно, с кем он — с народом или против народа. Два следующих дня Гапон  разъезжал по отделам «Собрания», зачитывал петицию и давал ей толкование. толпа, наэлектризованная Гапоном, пребывала в состоянии религиозной экзальтации. Люди плакали, топали ногами, стучали стульями, бились кулаками в стены и клялись, как один, явиться на площадь и умереть за правду и свободу
9 января 1905 года на улицы Петербурга выплеснулась толпа разношерстного люда, идущего с петицией к императору. Из 1,5-миллионного Петербурга в шествии принимает участие не менее 140 тысяч человек. Департамент полиции знает об этом и заблаговременно подтягивает войска – 18 батальонов, 21 эскадрон, восемь казачьих сотен. Однако никто не пытается предотвратить шествие. Наоборот, все ждут, когда толпа достигнет Александровского сада. Накануне же вечером Святополк-Мирский докладывает государю примерно следующее: «в Багдаде все спокойно». А, едва вернувшись из царского села, министр собирает правительство и утверждает план разгона завтрашнего шествия.
Между тем то, что войска собираются стрелять, быстро становится секретом Полишинеля. К Витте (а не к Святополку-Мирскому!) приходит депутация от интеллигенции во главе с Горьким и просит его предотвратить кровопролитие. Витте отвечает: «Кровопролитие будет, но предотвратить не могу – идите к Мирскому». Мирский не принимает – занят подготовкой к кровопролитию. Принимает депутацию его заместитель генерал Рыдзевский. Он отправил депутацию обратно к Витте. Витте разводит руками и говорит, что кровь рабочих пусть будет теперь на совести Мирского, Коковцова и самого царя, так как тот «должен быть осведомлен о положении и намерениях рабочих». Ничего не напоминает? Если не напоминает, подсказываю: Понтий Пилат, умывающий руки. Сначала спровадил к Ироду, а потом сказал: «Кровь его на вас и на ваших детях».

Из ближайшей часовни были взяты четыре хоругви, иконы и священническая епитрахиль, в которую облачился Гапон.
И вот празднично одетые демонстранты организованной толпой движутся к центру столицы. На их пути ни одного городового. Купцы позакрывали свои лавки, но это не спасает их от разгрома. Встречных прохожих насильно втягивают в колонны. Отказывающимся присоединиться мирные демонстранты бьют морды, а случайно попавшемуся им мастеру с Обуховского заводам морду набили до смерти. На другой улице так же до смерти избит непричёмный человек, принятый за агента полиции. Фельдъегерь, ехавший с пакетом в автомобиле, лишился и автомобиля, и пакета, и, отбиваясь сломанной шашкой, чудом спасся от толпы, сумев протиснуться под закрытыми воротами в какую-то подворотню.

Пока толпы трудящихся дошли до Александровского сада, в больницы поступили одиннадцать покалеченных прохожих. И вот колонны подходят к Дворцовой площади. Первый залп раздается в воздух. Толпа не реагирует – люди думают, что их пугают. Агенты министра внутренних дел Святополка-Мирского распространили слух, что патроны будут холостыми. Солдаты же, видя многочисленность этой толпы, уже не могут не стрелять на поражение, так как в противном случае их сомнут и растопчут. Солдаты же, видя многочисленность этой толпы, уже не могут не стрелять на поражение, так как в противном случае их сомнут и растопчут. Тогда-то пули и полетели в толпу: солдаты Преображенского полка, стоявшие у Зимнего дворца, дали один за другим три залпа но участникам шествия. Результатом этих залпов стали 155 убитых и 440 раненых. В число убитых входят трое городовых и один околоточный надзиратель. Раненых, скорее всего, было и больше, но многие, опасаясь репрессий, не обращались за медицинской помощью.

Войска ждут колонну Гапона у Нарвской заставы

Сам Гапон шёл во главе другой колонны, перехваченной у Нарвской заставы, где стояли две роты Иркутского 97-го пехотного полка, вызванного из Пскова, и эскадрон Конно-Гренадерского полка.. В стычке у нарвской заставы было убито 34 человека. Гапон не пострадал, но погибли два кузнеца, бывших его личными охранниками. В тот день Гапона укрыл начальник инструментальной мастерской Путиловского завода Пинхас Моисеевич Рутенберг, который после станет одним из участников его убийства, а затем станет видным деятелем сионизма и даже руководителем еврейской общины Палестины.

Лишённый сана и объявленный в розыск Гапон  перебрался во Францию, где вступил в партию эсеров, но скоро порвал с ними.
Весть о Кровавом Воскресении всколыхнула всю страну. Рабочие Петербурга, Москвы, Баку, Тифлиса, Риги и других промышленных центров страны ответили на события 9 января всеобщей политической стачкой, в которой приняло участие 440 тысяч рабочих. В январе 1905 года бастовало рабочих больше, чем за всё предыдущее десятилетие. Применение крайних мер для прекращения беспорядков 9-го января, сопровождавшихся кровопролитием, послужило для подпольных организаций поводом к изданию целого ряда прокламаций возмутительного содержания к офицерам и солдатам с приглашением не употреблять оружия против народа и рабочих.
Святополк-Мирский был вскоре уволен в отставку, а на его место 20 января (2 февраля) был назначен гофмейстер императорского двора Александр Григорьевич Булыгин.
Девять месяцев спустя царь под давлением Витте издал манифест, которым предусматривались все те нововведения, которые предлагались в петиции Гапона. Гапон вернулся в Россию и, пользуясь поддержкой Витте, небезуспешно пытался возродить свою организацию, но 28 марта (10 апреля) 1906 года был повешен на даче в Озерках, специально снятой для этого Рутенбергом.

Могилы жертв «Кровавого воскресенья» на Преображенском кладбище под Петербургом

 Также по теме...Как это было на самом деле.