Беженцы на российско-украинской границе: «Они не выпускают нас, чтобы окружить и вырезать, как скотов»

Кликните для увеличения.

Источник: kp.ru

Тревожные сообщения из приграничных районов Луганской республики в последние дни приходят постоянно. Особенно напряженная обстановка вокруг пропускного пункта Изварино, где шел бесперебойный поток беженцев. И тут – обстрел, еще обстрел. По последней информации, этот пограничный переход пришлось перекрыть. Но куда же идти людям, пытающимся спастись от бомбежек?

От Луганска до Изварино – 60 километров по степям. Две трети пути – до Краснодона – пролетаем почти без тормозов. Но на выезде из города – блокпост ополчения. Машины разворачиваются и двигаются назад.

- Не пропустим, парни, даже не просите, - говорит сухопарый боец лет сорока. – Дорога простреливается до самой границы. Со вчерашнего дня бьют по каждой машине без исключения. Езжайте в штаб, там все объяснят.

Около штаба – напряженная суета.

- Надо отрезать их от «зеленки», - командует один из ополченцев по мобильному. - Попробуй из пулемета накрыть. Почему не можешь? Ах, они между вами? Ну как же вы позицию выбирали… Значит, сделаешь так…

На том конце невидимого провода отряд пытался выбить группу диверсантов нацгвардии. Получалось с трудом.

- Раньше дорога тоже простреливалась, но последнее время укропы «полезли» особенно настырно, - качает головой командир отряда ополчения Краснодона Александр Гуреев с позывным «Витязь». – Этот потому что здесь стояла регулярная армия. Они окопались в степи южнее нас в шести километрах от нас и били из орудий по дороге. Но старались работать только по военным машинам. Я даже связывался с их командиром, он обещал по гражданским огонь не открывать. Когда перемирие было, он вообще чуть ли не пушки зачехлил. А потом к нему прислали нацгвардию. А командование отдало строгий приказ: на участке Краснодон-Изварино уничтожать все, что движется. А правосеки (члены правого сектора – В.Д.) начали засылать снайперов и диверсионные группы. В итоге у нас 14 раненых среди гражданских. И двое убитых ополченцев. Один на грузовике дорогу перепутал и заехал в опасное место. Его машину сожгли, а сам он подорвался на гранате, чтобы не сдаваться. Второй поехал забрать тело - вроде как по договоренности. Но разве с этими отморозками можно договариваться? Расстреляли парня без единого слова.

По словам командира, сейчас идут постоянные позиционные стычки с диверсионными группами. Ополченцам удается не пустить их в сам Краснодон и придорожные населенные пункты. Пропускной пункт с украинской стороны тоже контролируют ополченцы. Но обезопасить дорогу пока не удалось. Так что граница в этом месте оказалась – ни вашим, ни нашим.

- Получается, нацгвардия может отрезать Луганщину от России? – спросил я.

- Не получится, - сказал «Витязь». - Здесь дорог – тьма. Перекрыть все никому не под силу. К тому же, видите этот кусок (ополченец показал на карте кусок российской территории, вклинившийся в украинскую чуть севернее Изварино). Его им никак не миновать. А там еще несколько пунктов, на которых украинских пограничников нет. Беженцы теперь идут туда.

ТОЛЬКО ДО СЕНТЯБРЯ

30 километров по дороге, которую словно бомбили - не сейчас, а последние десять лет. Кругом заброшенные шахты, терриконы и степь. Мы с черепашьей скоростью движемся к поселку Северный, где находится еще доступный для беженцев пропускной пункт. В ту же сторону двигаются такси, пикапы и автобусы. Эта дорога давно не испытывала такой трафик.

Подъезжаем к границе. У мосточка в одну машину шириной - останки шлагбаума и будка украинских пограничников, похожая на закрывшееся сельпо. Еще триста метров – очередь в машин двадцать. Обходим ее пешком и натыкаемся на автоматчика в камуфляже.

- Мы от «Витязя», - говорю я, но он не понимает, о ком идет речь. – Ну вы же ополченец, должны знать «Витязя».

Служивый отстраняется и с недоумением произносит:

- Я не ополченец. Младший лейтенант Акимов.

За последнее время мы прошли столько блокпостов народной армии, что удивились, наткнувшись на настоящий российский пограничный пост. Мы представились, к нам подошел старший в звании подполковника.

- На этом посту границу могут переходить жители Луганской и Ростовской областей, - объяснил он. – Пять лет назад украинская сторона отказалась пропускать здесь транспорт, и он стал пешеходным. Теперь пограничники с той стороны ушли, а к нам, судя по всему, ожидается наплыв беженцев. Поэтому мы сейчас делаем все необходимое, чтобы иметь возможность оформлять автотранспорт.

С российской стороны, громыхая и фыркая, подъехал БТР. Неужели к ополченцам? Нет – развернулся, занял позицию на посту и вскинул зенитку в небо. На всякий случай.

- Надо бы еще один вызвать, - покачал головой подполковник и отправился по своим делам.

Очередь со стороны Луганска росла на глазах. Подъезжали легковушки и Газели, кто-то провожал родственников, а кто-то уезжал с ними. Оказалось, что все уже попробовали пересечь границу в других местах, но тщетно.

- Я сама из Луганска, родители недалеко от Новошахтинска живут, – говорит Елена Ковалева, светловолосая женщина лет сорока. У нее пять детей – троих она уже переправила в Россию, теперь везла еще двоих. – Там ведь тоже пункт пропуска. Так я заранее узнавала, мне сказали, что если документы в порядке, то выпустят без проблем. А когда подъехала, вышел ухмыляющийся тип и сказал: «Нет». Точнее даже так: «Нэт». Почему, на каком основании, спрашиваю. А он: «Нэт». И все… Они не выпускают нас, чтобы окружить и вырезать, как скотов.

- Вы корреспондент? – вклинился вдруг в разговор парень лет тридцати. – Меня Александр зовут. Я из Свердловска, это сразу за Краснодоном. Напишите, что нацгвардия стреляет по нам снарядами. Вчера вот про Луганскую писали, а про нас нет. А в Свердловске уже семь домов разрушили. Четверо сильно ранены.

- Как выдумаете, надолго уезжаете? – спросил я.

- Я хочу, чтобы мои дети в сентябре пошли в родную луганскую школу. И чтобы я засыпала в своей постели. У вас хорошо, спасибо вам. Но пусть все-таки бандеровцы уберутся с нашей земли, чтобы мы смогли вернуться.

Андрей из Свердловска кивал – задумчиво и как-то неуверенно. Российские пограничники начали пропускать людей, и все заторопились. Мы отправились обратно в Луганск.

- Вы меня понимаете? – на бегу с надеждой спросила Елена Королева. - Только до сентября.

Фото: Вадим ШЕРСТЕНИКИН