Факторы, вызвавшие беспорядки в Фергюсоне, существуют во многих других городах США ("The Washington Post", США)

14/08/2014

Вторник стал третьим днем столкновений между полицией и демонстрантами в маленьком пригороде Сент-Луиса. Волнения были вызваны гибелью Майкла Брауна (Michael Brown) — безоружного чернокожего подростка. Подобного взрыва насилия давно следовало ждать. Я, разумеется, не оправдываю беспорядки, однако обстоятельства смерти Брауна, а также обстоятельства смерти еще нескольких безоружных чернокожих мужчин, убитых полицейскими в последние годы, ясно дают понять, что реакция общества была неминуемой. Америка продолжает изолировать чернокожих бедняков в экономически депрессивных районах, жесткая тактика действий полиции в которых лишь усиливает недоверие и враждебность населения.

Фергюсон в последние годы страдает от «бегства белых», порождающего анклавы структурной бедности и глубокую изоляцию чернокожих горожан. Сейчас 65% жителей некогда в основном белого пригорода — чернокожие. По данным Бюро переписи, 22% населения Фергюсона находятся за чертой бедности, что в два раза больше, чем в 2000 году. С учетом этого в действиях полиции нет ничего необычного. Власти часто считают необходимым ужесточать контроль за порядком в городах, в которых становится больше чернокожих и бедняков. Подобный надзор, периодически переходящий в притеснения, связан с «теорией разбитых окон», которая предполагает, что подобные методы помогают справляться с преступностью. Эта теория, выдвинутая Джеймсом Уилсоном (James Q. Wilson), утверждает, что беспорядок в городе порождает криминальную деятельность. Уилсон считал, что уборка мусора и замена разбитых окон — а также быстрое наказание девиантов и правонарушителей даже за мелкие проступки — уменьшают число преступлений. То есть, заботясь о мелочах, ты избавляешь себя от части крупных проблем. Эта теория хорошо прижилась, и власти принялись использовать ее по всей стране. Скажем, мэр Рудольф Джулиани (Rudolph Giuliani) и комиссар полиции Билл Браттон (Bill Bratton) применили эту теорию в Нью-Йорке — и преступность, по-видимому, действительно снизилась. Однако политика «задержания и обыска», которая позволила полицейским произвольно досматривать не нарушающих закон граждан в поисках наркотиков, оружия и иных запрещенных предметов, усилила напряженность между «цветными» сообществами и полицией и привела к арестам большого количества представителей меньшинств.

На практике использование теории разбитых окон обычно означает преследование молодых чернокожих мужчин. Таким образом, она сеет вражду в той же мере, в какой предотвращает преступления. Скажем, нью-йоркская полиция применяет спорные практики «задержания и обыска» в основном именно в отношении чернокожей и латиноамериканской молодежи. По данным последнего отчета Центра по конституционным правам, в рамках этой программы чернокожих и латиноамериканцев останавливают намного чаще, чем белых — причем это относится и к районам со смешанным или преимущественно белым населением. Кроме того, утверждает отчет, «с чернокожими и латиноамериканцами обращаются суровее, чем с белыми. При прочих равных их чаще арестовывают вместо того, чтобы просто вручить повестку, и полиция чаще применяет против них силу». Расовые предрассудки, лежащие в основе такого поведения, распространяются и на другие формы полицейской работы. В результате у чернокожих горожан полиция начинает ассоциироваться с унижениями и несправедливостью, а в «черных» городских районах люди начинают относиться к полицейским с недоверием.

Усиленное полицейское присутствие в бедных черных районах взращивает в их жителях эти негативные ассоциации с самого раннего возраста. Еще детьми они видят, что по коридорам их школ, как в тюрьме, вышагивают полицейские. Если чернокожий школьник участвует в драке или плохо ведет себя на уроке, для него это слишком часто заканчивается наручниками и полицейским учетом. Опыт учит чернокожих мужчин, что полиция существует не для того, чтобы их охранять, а для того, чтобы унижать их и объявлять преступниками. Лишь немногие из них ухитряются пережить молодость, не столкнувшись с полицейскими притеснениями, и с возрастом таких историй у каждого становится все больше. Агрессивная тактика полиции превращает их в объект подозрений и предмет особого внимания, что приводит к преследованиям — независимо от того, о реальных преступлениях идет речь или о вымышленных. Чернокожих мужчин власти принимают за преступников, когда они просто возвращаются домой из магазина, рассматривают духовое ружье в «Уолмарте», выходят с собственного мальчишника. С каждой такой историей чувство обиды по отношению к правоохранительным органам лишь растет. Люди вырабатывают защитные механизмы и начинают жестче себя вести, отстаивая свою гордость и право на уважение. В итоге обоюдная враждебность усиливается, и конфликты из-за мелких правонарушений — вроде продажи сигарет с рук — начинают перерастать в трагедии.

Хотя это не первый момент в истории, когда полиция агрессивно ведет себя в черных районах, нынешняя молодежь не готова терпеть подобные эксперименты за свой счет. По сравнению со своими дедушками и бабушками, поколение двухтысячных — независимо от расы — менее склонно слепо уважать власть и доверять ей. Опрос, проведенный в 2011 году MTV, показал, что 70% респондентов из этого поколения считали, что «со старшими можно успешно вести переговоры о чем угодно». Опрос Pew Research, в свою очередь, продемонстрировал, что это поколение чувствует себя отделенным от иерархических институтов и не доверяет людям в целом. Соответственно, властей оно не боится. Вдобавок информация о жестоком отношении полиции к чернокожим мужчинам распространяется в интернете, и события, которые могли бы выглядеть отдельными инцидентами на местах, легко превращается в проблемы национального масштаба.

Такие практики, как «задержание и обыск», усиливают напряженность, существующую между чернокожим населением и полицией. При этом полиция все сильнее милитаризируется и все чаще применяет боевое оружие против граждан — особенно против тех, кого считает преступниками. Фактически она криминализирует повседневную жизнь чернокожих. В условиях авторитарного контроля и полицейских преследований, превратившихся в норму, молодое поколение не могло не решить, что с него хватит, и не ответить возмущением и беспорядками, которые мы наблюдаем сейчас в Фергюсоне. Отношения между полицией и обществом, которое она должна «охранять и защищать», явно пора пересмотреть.

Элайджа Андерсон — профессор социологии в Йельском университете, ведущий специалист по городской этнографии, автор ряда работ о жизни городского чернокожего населения, в частности монографий «Уличный кодекс» («Code of the Street») и «Космополитический купол» («The Cosmopolitan Canopy»).