«Только официально в списке пропавших уже больше 70-ти бойцов 30-ки. Не говоря об убитых, тяжело раненных, взятых в плен. Масштаб трагедии, произошедшей в этом маленьком никому доселе неизвестном селе, еще предстоит осознать. А сейчас давайте подумаем, как помочь с поиском пропавших. Совершенно очевидно — нужна некая структура, которая объединила бы и систематизировала данные о пропавших бойцах. Которая бы взаимодействовала с Минобороны, Нацгвардией, добровольческими батальонами, госпиталями, больницами, моргами, милицией. Знаю нескольких волонтеров, которые уже взялись за эту работу. Но масштабы не те.
Мы как цикады Пелевина — скрупулезно роем в попытке пробиться к свету, но не видим, что кто-то рядом делает то же самое. Давайте вместе подумаем, чтобы это могло быть. Ведь если только мне чуть более чем за сутки пришло 12 обращений с фотографиями и еще несколько десятков без фото, то я думаю, масштабы проблемы серьезные. И ищут бойцов не только 30-й, но и других подразделений. Только, пожалуйста, избавьте меня от комментариев — это обязанность государства и т. д. Исходим из того, что государство этого делать не будет.
В ночь с 19 на 20 августа журналист «Интера» написал о тяжелом положении бригады.
За день сотни звонков и сообщений с одним вопросом: что с 30-й бригадой? Родные бойцов сходят с ума. Особенно те, чьи близкие служат во втором батальоне. Ему сейчас тяжелее всего. Простите, но о многом писать не могу в целях безопасности самих же ребят. Главное — они живы. Сегодня стало легче, чем вчера. А вчера… Вечером была истерика. Люди звонили и прощались. После нескольких дней обстрелов градами и САУ, подошли танки. Фигачили со всех сторон. Тупо расстреливали. Но наши парни выстояли. Спасибо заброшенной шахте.
Ночью наконец-то пришла авиация. Наша. Но работала недолго. Бойцам показалось — самолет подбили, хотя он и смог уйти своим ходом. Как бы там ни было, авиация шуганула сепаров. Дала бойцам возможность переместиться на более выгодные позиции и окопаться. Обошлось без «двухсотых». Хотя имеем нескольких раненых. К счастью, удалось эвакуировать Ярослава Шевчука. Он сейчас в харьковском военном госпитале. У парня вся голова нашпигована металлом. Один осколок застрял в черепе, второй — в переносице, еще несколько — прямо в глазах… Во рту тоже кусок железа. Но Ярослав в сознании. Говорил с ним по телефону — держится молодцом.
Попросил харьковских волонтеров, чтобы помогли Ярославу. У него ничего не осталось — все личные вещи сгорели. Но главное — жить будет. И зрение вроде удастся сохранить. Такие вот итоги прошедших суток. 30-ка продолжает удерживать стратегически важный сектор. Реально важный. Скоро мы все узнаем, какой».