О происхождении еврорусских

Вот и Пётр Порошенко, президент Киева и прилегающих областей, перед отлётом в Минск вдруг начал заявлять, что:

намерен договариваться о мире, поскольку «весь мир устал от войны».

Причина подобного внезапного праздника мира и любви, я полагаю, всем понятна.

Ещё вчера всё было хорошо — благородный Аваков, весь в белом, разил в хвост и в гриву сепаратистскую гадину, успешно избегая каких-либо жертв среди мирного населения, украинские власти, по словам Мэри Харф, проявляли похвальную сдержанность, Тымчук уничтожил очередную российскую колонну бронетехники, вторгшуюся на Украину. И вот пришла беда, откуда не ждали, — «пророссийские боевики» перешли в наступление, отбили несколько населённых пунктов, в очередной раз взяли в «котлы» несколько группировок украинских вооружённых сил и начали деловито и обстоятельно эти группировки уничтожать. Заодно ополченцы провели военную реформу и освоили несколько сотен единиц трофейной техники.

В таких обстоятельствах дух миролюбия растёт как на дрожжах. Знающие люди уже смазывают лыжи из Мариуполя.

Но не только по ту сторону границы нас ждут сюрпризы.

Отечественная прослойка, именующая себя интеллигенцией, внезапно, точно Вий, которому вот только что подняли веки, обратила внимание на ужасное — оказывается, на территории Украины попираются права человека и нарушается международное право.

Я всё ждал: когда же? Ну, когда же?! И вот — свершилось.

Какая-то Зоя с «Эха»: Я думаю об этих военнопленных, которых вели сегодня по Донецку. Я пытаюсь представить, что они чувствовали. И не могу. Потому что это за гранью добра и зла.

Николай Карлович Сванидзе: Провод украинских пленных по улицам Донецка — зрелище, вызывающее отвращение и сомнения в психической адекватности авторов идеи.

Георгий Мирский: На то, что происходило в Донецке, смотреть было просто тяжело. Толпа, дай ей волю, была готова разорвать — кого? Молодых украинских парней, абсолютно таких же, как те, которые их конвоировали со штыками наперевес. Какие там фашисты, бандеровцы…

Ну откуда на Украине бандеровцы? Ну смешно же… Ну дети погибли в Луганске и Донецке, но зачем же сердиться?

Отреагировала и международная общественность.

Патриоты «единой Украины», как водится, — не подкачали.

Откуда что берётся. Ещё вчера вопросами прав человека на Украине интересовались только «провластные деятели» (например Саша Дюков), и вот — целая толпа.

Хочется спросить: где ж вы раньше были? Где вы были, когда женщин и детей снарядами и минами разрывало на части? Где вы были, когда «беркутов» ставили на колени? Когда на западенщинах губернатора привязывали к помосту, а в Одессе сжигали антифашистов?

Но всё изменилось, когда зашла речь об украинских «нацгвардейцах», попавших в плен к ополчению ДНР и проведённых «парадом» на глазах у дончан. Чтобы те смогли наконец увидеть тех, кто так смело стреляет из миномётов и гаубиц по больницам и жилым домам, и понять, что они — не черти и не боги войны, и до твари дрожащей им не так уж и много — только-то и надо отобрать у них право на безнаказанное убийство.

Вот цитата из репортажа корреспондентов Коца и Стешина:

Ровно в два часа ведущий заявил, что антифашистский митинг объявляется открытым и сказал несколько горьких слов:

 — Сейчас вы увидите людей, которые убивают нас и обстреливают наш город. А ещё эти люди убили в нас украинцев. Отныне — мы русские!

«Русские!» — площадь откликнулась так, что с газонов сорвало в небо голубей.

Их не ставили на колени, не пытали, не били, не морили голодом. Не обещали расстрелять. Как, например, «нацгвардейцы» поступали по отношению к ополченцам.

Их просто показали.

И вот сейчас, на фоне всей этой порядочности, сострадания, милосердия, хорошего вкуса — самое время припомнить некоторые другие высказывания возбуждённых очередным русским зверством персон. Чтобы в итоге выйти на старую-престарую проблему во взаимопонимании между русским народом и тем, что имеет, так скажем, смелость называть себя его интеллигенцией.

Так вот, совсем ещё недавно, буквально пару дней назад, наши властители дум были погружены в совершенно другую проблему — проблему бессмысленного и беспощадного, страшного российского запрета еды.

Не то чтобы я был совершенно согласен с поговоркой про то, что человек — это то, что он ест, но всё же отношение к пище в различных обстоятельствах очень многое проясняет.

Казалось бы, какая огромная дистанция находится между хамоном и пармезаном и сетевыми ресторанами «МакДональдс». Но российские санкции сблизили эти два ранее несовместимых понятия как никогда раньше. Российская власть смогла то, что ни для какой другой власти в принципе невозможно, — она одним махом записала гамбургеры и чизбургеры в разряд изысканных деликатесов или же веществ, по достоинству к ним приравненных.

Хотя дело тут, скорее всего, не столько в каких-то особенностях российской власти, сколько в особенностях специфической российской социальной прослойки, наросшей на ВВП.

Ответные санкции России против сельскохозяйственных производителей Европы и Америки, а затем и закрытие нескольких ресторанов сети «МакДональдс» за антисанитарию затронули в квази-отечественной квази-интеллигенции за живое что-то глубинное.

И это живое попёрло из пучин подсознания, прорывая тонкие культурные пласты, опрокидывая и пожирая утлые лодочки редких альтруистических идей и мыслей, хлюпая слизью и размахивая тентаклями, поползло на берег.

Андрей Лошак: Недавно отказался участвовать в рекламной акции Макдоналдс. Они спросили, почему, я говорю: сорри, гайс, как-то с репутацией у вас не очень.

А сейчас сижу, лайкаю статусы в поддержку Макдоналдс и жалею. Надо было соглашаться — это ж теперь всё равно, что за свободу узникам Болотной агитировать.

Ксения Анатольевна Собчак: Почему мы должны жертвовать устрицами? Ради чего? Почему всех потенциальных потребителей вкусной, здоровой и, главное, свежей западной пищи лишили их небольшого буржуазного счастья?

Владимир Милов (политик): … вы не забывайте одну простую историю: когда вас, совков, в конце 1980-х сметали с лица земли (к сожалению, как выяснилось, пока не окончательно, но ещё не вечер), то делала это не утончённая интеллигенция, которая была озабочена вопросами сталинских репрессий, вторжения в Чехословакию и Афганистан и т.п., а делал это вполне себе обычный русский народ, которому не хватало колбасы.

Тут сразу и катарсис, и возмущённое недоумение, и угроза. Столько человеческих эмоций, размышлений по поводу гипотетической возможности ограничения в потреблении деликатесов.

Нет, я не хочу заострить внимание читателя на и так уже общеизвестном факте, что обсуждаемые особы весьма прекрасного мнения о себе и очень уважают свои желания и потребности. Я эти высказывания привёл только для создания фона, на котором прямая речь их коллеги по прослоечности будет наиболее выпукла.

Итак, встречайте — некто Юрий Фельштинский: Украина должна уничтожить российский «гуманитарный груз». Я имею в виду всю колонну, вместе с грузовиками и машинами сопровождения. Об этом должно быть заявлено заранее, громко, чётко, открыто, публично. Об этом должны знать украинская, российская и мировая общественность. Но главное — об этом должны знать водители колонны, сопровождающие грузовики лица и члены их семей.

…Колонна российских «КамАЗов» — это и есть путинская военная хитрость; и не имеет никакого значения, что именно находится внутри контейнеров — оружие или детское питание. «Бойтесь данайцев, дары приносящих…» Бояться их нечего, бороться с ними необходимо. Потому что это не кормление голодного, а насильственное питание объявившего голодовку заключённого.

Бывший главный редактор журнала «Вокруг Света» Сергей Пархоменко: В общем, мы видим, что с караваном с этим тоска и тухлятина какая-то. Ну, везёт он какую-то соль, какой-то сахар и какую-то тушёнку. Ну, везёт. Ну, может, и довезёт. В конце концов, это ситуацию не изменит.

Сказать, что эта гуманитарная помощь там как-то безумно нужна, что люди там умирают с голоду или, я не знаю, с холоду, им нужны эти одеяла, тоже, в общем, нельзя. Никакой такой вот в этом смысле катастрофы.

…Ну, собственно, если ты хочешь помочь этим людям, которые там живут, ну, убери бандитов своих. Просто это же делается одним телефонным звонком.

И для полноты картины — украинский блогер: «…. как только последние животные, называющие себя ЛНР, будут или изгнаны, или убиты.

…. закончится любой сепаратизм, любое противоречие Киеву.

… Они навсегда усвоили (и усваивают), что такое бунтовать, что такое поддерживать бандитов и одновременно с этим, что такое голод и смерть.

… любые их поползновения отклониться в сторону от президентского курса, от Европы и «бЕндер» будут восприниматься в лучшем случае, как блажь, а в худшем — как безумие.

Они сами по себе очищаются от своих иллюзий, от своего «совкового» прошлого и настоящего, а лучшее воспитательное средство этому — то, что с ними происходит.

И дай Бог, чтобы никакой конвой до них не доехал — воспитательный процесс нельзя нарушать».

Не правда ли — на фоне вопросов о том, почему они должны отказываться от устриц, их же явное пожелание заморить несколько сотен тысяч людей голодом, холодом и отсутствием лекарств, поставить на колени, унизить, заставить целовать сапоги — выглядит куда как богаче, чем всё это по отдельности?

…Зачем я собирал всё это? Чтобы показать, что эти люди моральные уроды? Так это и так уже давно все знают.

Конечно же, нет.

Всё это собрано для того, чтобы закончить одну старую дискуссию между русским народом и тем, что имеет наглость называть себя интеллигенцией, западниками, европейцами, цветом и совестью нации.

Я имею в виду дискуссию об исконном рабстве русского народа.

Именно в этой дискуссии и находится ключ к пониманию разницы между нами и ними.

И позволит закончить это печальное расследование наш старый знакомый — «писатель» Д. Глуховский: Почему, спрашиваю я себя, россияне с такой готовностью и радостью отказываются от свободы? Почему радуются тому, что в наказание врагам президент запрещает нам есть? Почему так жаждут схватки с Западом, откуда вообще ненависть к нему такая, откуда такое недоверие и такое желание мстить? За что ему мстить? И почему ради этой мести готовы поступиться и свободой говорить, что вздумается, и свободой ездить за границу, и банальной жратвой, и только-только забренчавшей в карманах мелочью?

И он же несколько ранее: Патриоты — те, кто предвкушает вторую холодную войну, кто жаждет поквитаться с Западом за поражение в первой? Те, кто вечно меряется с проклятой Америкой всем: национальным достоинством, длиной баллистических ракет, размахом военных преступлений? Те, кто всегда спрашивает: если Америке можно, почему нам нельзя? Да просто потому что Америка в восемь раз мощнее экономически, потому что у Америки самая сильная армия мира, потому что Америка, несмотря на все свои неправедные войны, имеет поддержку огромного блока союзников.

То есть Дмитрий как бы заранее отвечает себе на задаваемые вопросы: За что мы ненавидим? За что хотим поквитаться, да так, что готовы ради этого голодать? Да сам же ответил! За неправедные войны! За грабёж!

За вот это!

 За это!

За вот это!

Казалось бы — какие ещё могут быть вопросы?

 …Боюсь, вы неправильно поняли Глуховского и всех остальных из той же банки.

Для нас список союзников США, мощная американская экономика — это препятствия на пути к цели и основания быть осторожными и расчётливыми, но никак не повод от цели отказаться. Для Дмитрия всё вышеперечисленное даже не индульгенция. Это, как в лучших образчиках протестантизма, знак избранности, а следовательно, и праведности. С той только поправкой, что ни в какого Бога Дмитрий не верит, а следовательно, в его мировоззрении избранность и праведность лишены оттенка священности. Это право. США успешны, следовательно — правы. Они сильны, следовательно они — господа.

Для всех этих людей США — выше обсуждения. Это не проявление скромности или смирения, это в чистом виде поведение холопов. Они просто не смеют смотреть на господина.

Это не их дело решать, что тут деликатес — хамон или чизбургер. Это хозяйское, а стало быть — свято.

Это просто преклонение перед сильным и богатым. Твари дрожащей перед тем, кто право имеет. В том самом смысле, когда старушек топором.

Единственный способ снять с себя маркер «дрожащей твари» — это обрести ту самую свободу, от которой соотечественники упрямо отказываются, — то есть признать, что кроме силы правды нет, и принять эту новую веру, эту новую правду. Стать её апостолом и крестить в неё Русь. Нужно освободиться от устаревших представлений о справедливости, правде, добре и зле и принять как окончательную истину то, что истины нет, а праведность — это то, что приводит к хорошему уровню потребления.

В этой системе ценностей холопство — естественно. Чтобы чувствовать себя свободным, нужно просто свободно признать себя рабом и свободно им быть. Это же элементарно.

И с этого момента Россия превращается в изначально грешную страну потому, что и эта страна, и её народ всё время творят то, что «свободная личность» принять не может. Русские постоянно жертвуют своим потреблением, собой ради непонятно чего. Как можно объяснить их смелость, жертвенность в Великой Войне? Для русского тут всё понятно потому, что «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Для принявшего новую веру способность всё объяснить через любовь утрачена, следовательно, становятся необходимыми такие сущности, как заградотряды и рабский менталитет совков, ватников и природная рабская сущность русского народа.

Раб не может объяснить непонятное ему поведение, кроме как путём приписывания постигаемому объекту ещё худшего рабства.

В данном случае — рабства без пармезана.

Все эти восхищения тамошними пармезанами, хамонами и айфонами с улюлюкающими зазываниями — это состояние, уже описанное Владимиром Ильичом Лениным:

«… раб, который не только чуждается стремления к своей свободе, но оправдывает и приукрашивает своё рабство, такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам».

Русский народ действительно переживал периоды различных угнетений. Было и монгольское иго. Было и крепостное право. Были польские, французские, немецкие нашествия. Русские были и угнетаемыми, и угнетателями. Русские были и завоёвываемыми, и завоевателями. Русские изгоняли народы и сами были изгнанниками.

Однако стоит заметить, что падение с вершин власти, богатства и могущества в прах, рабство, унижение — это стандартный сюжетный ход для всех историй о мессиях и пророках. Это было с Христом, это было с Иосифом Прекрасным, это произошло с царевичем Сиддхартхой.

Вся разница в том, какие выводы сделаны из полученного опыта.

Никогда история не запомнила бы ни Будду, ни Христа, ни Иосифа, если бы, взойдя к вершинам величия после унижения, они стали бы вести себя как господа, никогда этого падения не знавшие, не стали бы передавать человечеству на своём примере урок его, человечества, общности. В этом весь смысл этих «падений» — поиск Истины, которая не может быть открыта во дворцах, в богатстве и при власти.

Русский народ сделал правильные с точки зрения мессианско-пророческого сюжета выводы и совершил первую в мире попытку создания бесклассового общества. Она не была полностью успешной, этот проект погиб, но для пророческо-мессианского сюжета, гибель — это не конец, а прелюдия к новому началу — ещё более блистательному, чем прежде.

Фраза представителя США в ООН о том, что Россия «не имеет права забывать, что она не победитель, а побеждённый» в Холодной Войне, — это примерно то же самое, что и «если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в рёбра Его, не поверю».

Что же касается «русских европейцев», то уже в самом этом словосочетании содержится ответ на вопрос «а чего это с ними?». Европа сделала из своей и всемирной истории выводы, диаметрально противоположные выводам, сделанным русской цивилизацией, — они решили пойти по пути вынесения рабства на аутсорсинг — в Азию, Африку и Восточную Европу. Европа решила найти в пирамиде угнетения комфортную нишу, вылизывая то, что сверху и компенсируя унижение тем, что заставляет лизать себя снизу.

У «русских европейцев» из-за нас трагедия. Они бы и рады там пристроиться — лизать и подставлять, но породивший их народ своим упрямством и ветхозаветной жестоковыйностью не даёт. Породивший их народ их компрометирует перед хозяевами, мешает лизать и не почитает их достижений на ниве потребления, чем вызывает по отношению к себе припадки обличительной ярости и потоки объяснения таких «элементарных вещей» как «у них же айфон, деревенщина!».

При этом «русский европеец» после своего яркого выступления ожидает аплодисментов от наконец-то всё понявшей публики, а получает бурный и продолжительный фейспалм.

Нам регулярно стыдно за них, а им за нас потому, что у нас разные представления о том, за что должно быть стыдно.

Мы для них — это неумытая деревенская родня в лаптях в навозе, а они для нас — выродки, гордящиеся качеством поедаемых объедков.

Их идеальный жизненный план есть мечта латыша из восемнадцатого века — записаться в немцы, чтобы позволили ночевать в городе Риге. В данном случае можно в американцы или в неопределённые европейцы. Главное тут — фраза «чтобы позволили».

Наш план — перевернуть мир, в котором они хотят пристроиться.

«Весь мир насилья мы разрушим… кто был ничем, тот станет всем».

Поэтому они чувствуют в нас угрозу и себе, и тем, кто «им позволит», поэтому гавкают не хуже цепной собаки.