Ростислав Ищенко. Марш в вечность

За прошедшую после Дня Победы неполную неделю общественность успела восхититься организацией военного парада в Москве, почувствовать единение в ходе марша "Бессмертного полка", и осудить провокаторов, попытавшихся опорочить народную инициативу, которая собрала миллионы людей не только в России, и не только в бывшем СССР, но и далеко за его пределами.

Не так уж трудно было бы усомниться в том, что представленные на параде образцы новой российской техники действительно пойдут в серию в ближайшем будущем, традиционно посчитать его стоимость, вздохнуть о тяжкой доле слоев населения, требующих социальной поддержки, которым из-за всех этих олимпиад, парадов и других затратных проектов недодают финансирование. Сюда же подверстывается образование и здравоохранение, которыми в любое время и в любой стране мира кто-то недоволен — в общем, схема известна.

Более того, большие массы людей чувствуют единение и во время побед национальной сборной, и в ходе обычных праздничных народных гуляний. Причем зачастую чувство единства охватывает не меньшее количество людей, чем прошло по улицам городов России, СНГ, Европы и даже США в ходе акции "Бессмертного полка". Например, футбольные болельщики, численность которых исчисляется миллионами, если не десятками миллионов, вообще ощущают единство постоянно (и в радости побед, и в горе поражений).

Да и практически всенародная поддержка российской власти в последние годы базируется не только на памяти о Великой Победе.

Это и успешная внешняя политика, радость от возвращения Крыма и горе от продолжающейся гражданской войны в Донбассе, осознание необходимости победить в очередном жестоком противостоянии, навязанном нам США и нежелание терпеть дальше замену международного права всеобъемлющими "американскими интересами".

Так почему же именно "Бессмертный полк"?

Кто-то говорит: "Враги не ожидали, что нас будет так много". Да, наверное, не ожидали, но два, три и даже пять миллионов, в мировом масштабе не так уж много. Колонна "Бессмертного полка" в Москве (где она была самой большой) насчитывала свыше 450 тысяч человек, что сопоставимо по числу участников с манифестациями "Я Шарли!" во Франции.

Кто-то обращает внимание на участие в шествии президента России. Но Владимир Путин — активный президент, он принимает участие во многих общественных инициативах. Далеко не каждая из них вызывает столь моментальную, резкую и негативную реакцию "друзей и партнеров" и финансируемых ими "помощников".

Мне известен только один случай столь же злобной, правда, более длительной и последовательной реакции. Это реакция на возрождение православия в России и рост авторитета Церкви.

Наши западные оппоненты давно перешли от флешмобов и попыток дискредитации священства к ликвидации православия. Об этом открыто заговорили нацисты на Украине после переворота 2014 года, но, вероятно, ту же цель преследуют их зарубежные соратники.

Если два формально не связанных между собой явления вызывают одинаковую негативную реакцию, значит, в них есть что-то общее и для наших врагов опасное. А что общего у православия с "Бессмертным полком"? Мне представляется, что ответ лежит на поверхности. Это — связь поколений.

Вспомним, что со времени перестройки усилия наших противников (как внешних, так и внутренних) были направлены именно на разрыв связи поколений. Вначале обструкции подверглась идея социальной справедливости советского общества. Людей быстро убедили в том, что куда как справедливее предоставить каждому возможность стать мультимиллиардером — или умереть бездомным под мостом.

Правда, общество быстро убедилось в том, что пряников "всегда не хватает на всех", и миллиардерами становятся единицы, а под мостом умирают миллионы.

Православие, несущее мощную социальную идею, заменило значительной части российского общества (хоть и не всем) объединяющую роль коммунистической идеи. Тем самым была предотвращена окончательная атомизация общества.

Но и полное единство достигнуто не было. Среди современных левых все еще сильны атеистические настроения, а современные православные все еще не могут простить коммунистам религиозных гонений, с разной степенью интенсивности продолжавшихся все годы советской власти.

Думаю, именно поэтому акция "Бессмертного полка" вызвала такую жесткую реакцию.

Общество получает идею, объединяющую различные его слои в настоящем и объединяющую его в нескольких поколениях. Оно получает политическую и историческую устойчивость и надежный маркер, позволяющий оценивать человека по принципу свой-чужой.

Это народное и международное единство нескольких антифашистских поколений и несет врагу самую большую опасность, поскольку создает против единого неофашистского фронта единый антифашистский фронт.

Мощь такого антифашистского единства наши западные "друзья и партнеры" ощутили еще в 1945 году, когда только общественное мнение западных стран, которое видело в СССР и его народах союзника, и которое невозможно было моментально переформатировать, не позволило англо-американскому руководству начать войну против СССР уже в год победы над Германией.

Понадобились десятилетия холодной войны, чтобы новые поколения в Европе и США забыли об антифашистском единстве.

Растущая популярность "Бессмертного полка" восстанавливает эту память. И поэтому атаки на него будут тем жестче и упорнее, чем большее количество людей, городов и стран он будет охватывать.
"Бессмертный полк" выбивает у пропагандистов Запада последний козырь — попытку представить Великую Победу как чисто российскую национальную забаву. Он собирает под свои знамена антифашистский интернационал и заставляет задуматься над ответственностью перед своими предками не только русских, не только бывших советских, но всех, чьи прадеды добыли ту Великую Победу.