Цэ Европа. XIII век

И все-таки они стали Европой. Только не такой, о которой все думали. У них получилась Европа в прошлом. 13-й век.

На троне князь. Жадный и пьющий. Бросивший армию на усмирение восставшей вотчины. Пресмыкающийся перед королями Большой Европы в надежде на их покровительство.

Дворцовые интриги. Придворные шуты, кардиналы, властолюбивый священник, командующий инквизицией.

Воюет армия и несколько рыцарских орденов, которые отличаются от банд головорезов только большой численностью и гербами на латах. Рыцари каждый день проигрываются в кости, напиваются, а утром идут устанавливать свой флаг в очередной поселок, походя убивая для острастки местных и обшаривая дома, оставленные теми, кто убежал перед входом солдат.

В стране большой спрос на хорошие надежные латы. Солдаты постоянно жалуются. Каждой семье, отправляющей в армию новобранца, рекомендовано собрать его самим, купить ему латы на рынке. Если, конечно, семья желает, чтобы солдат вернулся живым.

Экономика на грани натурального обмена. Монетный двор работает без остановки. Золота практически нет — все ушло королям Большой Европы за их протекцию от Русского Царя. Серебра тоже мало. Чеканят медь. Но даже ее не хватает. В народе спросом пользуется иностранная монета.

Когда подошло к концу золото чтобы платить королям Большой Европы за их протекторат, в ход пошли земли. Западные земли и дома обещано вернуть полякам и венграм, которым они когда-то принадлежали. Восток обещано отдать иностранным промышленникам под добычу сырья.

В рядах рыцарских орденов воюют наемники. Головорезы со всего света. Они не понимают половину приказов, в бой идут вторым эшелоном, позади солдат, новобранцев. Солдат, идущий в атаку, погибает от стрел повстанцев. Солдата, повернувшего назад, режут наемники. Рыцари, пьяные и злые, требуют больше солдат, латы, конницу и катапульты.

Катапульты, оставшиеся еще с прошлой войны, подтянули к восставшим городам. Солдаты отсиживаются на безопасном расстоянии и азартно обстреливают крепостные стены. Крепостные стены катапульты не берут. Солдаты переводят обстрел на жилые дома и с удвоенным азартом разносят их. Рыцари подбадривают солдат. Наемники делают ставки на попадания и дают солдатам советы на своем языке.

Князь в часы просветления понимает, чем это кончится и пытается устроить мир. Но дворцовые против. Одни зарабатывают на латах, другие — на солдатских харчах, третьи ждут часа, когда можно будет прибрать к рукам опустошенные земли, четвертые выбирают удобный момент чтобы свалить князя и занять его место.

Рыцари тоже против — им тоже нужны земли и дома, им нет дела до солдат, солдаты еще будут. Тем более нет дела им до местных.

Князь вынужден продолжать войну, он просто меняет командиров и отдает им все арсеналы — все, что оставалось с прошлой войны. И снова пьет. И ждет, что будет. В тайной комнате стоит сундук с последним золотом, из комнаты есть черный ход, он ведет на задний двор. Там всегда ждет особый экипаж. Под подушкой у князя бумаги на заморский замок. Если короли Большой Европы не обманули, если он успеет в нужный момент доехать до корабля и отплыть, то все будет хорошо. Он бы сделал это прямо сейчас, не дожидаясь, когда по лестнице загремят коваными сапогами и кто-нибудь из рыцарей ударит тяжелой рукой в дверь с требованием открыть. Но сделать это сейчас нельзя. Короли Большой Европы поставили условие. Их соглядатаи день и ночь смотрят за тем, что делает князь. И пишут отчеты.

Это Европа. Истинная Европа. Просто это 13-й век.

Вы хотели узнать, что было бы, если бы у средневековых правителей появилось современное оружие? Смотрите!

Это в некотором роде такая историческая реконструкция. Только в масштабах целой страны. Целого общества. В реальном масштабе времени и в натуральную величину.

Это в некотором смысле Арканар. Дон Румата, вы верите в то, что внешними усилиями можно поднять общество до своего уровня? Я — нет. Вот опустить — можно. А поднять внешними усилиями — увы. Подняться общество может только само, проходя кровь и войны на протяжении столетий. А вот опустить общество — нетрудно. И гораздо быстрее. На развитие уходят века, на деградацию нужно всего 20 лет.

Утопия неосуществима. Антиутопия — вполне.

Александр Русин