Нормы свободы слова на информационные войны не распространяются

  Те СМИ, которые ведут антироссийскую пропаганду, нужно национализировать.

В дни новогодних праздников стало известно, что бывшая журналистка Ольга Романова, являющаяся одной из узнаваемых лиц «болотного процесса», может быть привлечена к уголовной ответственности по ст. 319 УК (оскорбление представителя власти). В данном случае, дело не в существе самого обвинения. Строго говоря, любого представителя этих политических групп можно привлекать к уголовной ответственности уж во всяком случае по этой статье, да и еще по многим другим. Интереснее то, что об этом сообщила она сама на своей странице в Facebook, и с формулировкой: «Хочу суда — большого, публичного, с целью троллинга». Причем, что основание для привлечения есть – признала и она, разместив фотографию женщины полицейской со словами: «Вот эту ментовскую б*дь я довела до белого каления».

Но обстоятельства дела – вопрос особый. Важно другое: «Хочу суда… с целью троллинга». Троллинг на сленге участников Интернет-обсуждений – скандал при обсуждении с использованием заведомо некорректных методов в отношении оппонентов и прикрытый анонимностью участника, использующего эти методы.

В этом отношении показательно то, что нужно активистам Болота – скандал, отсутствие корректности (хамство), анонимность. В каком-то смысле, это - суть их методов. Суть их «борьбы». Суть их самих: Скандал, Хамство, Анонимность. Анонимность нужна даже не столько для безнаказанности, сколько для создания эффекта массовости их поддержки. И «неуловимости».

И если скандала нет, а он им нужен, то они сами готовы открыто совершить преступление и потом поднять скандал по поводу их «преследования по политическим мотивам». И уже в ходе ими же инициированного скандала – оспорить естественные и общепринятые оценки, пытаясь растиражировать свои, разрушить те или иные нравственные запреты – чтобы утвердить нормы «вседопустимости». Но с ограничениями – «вседопустимости» для них.

Одна их задача – изменить нравственные и правовые установки общества. И разрушить то, что политическая теория называет «латентными образцами», то есть сделать общество морально беззащитным.

Вторая, более прикладная задача – утвердить себя в качестве своего рода «жрецов», имеющих право и возможность устанавливать нормы общественного поведения, вводить правила и оценки. Чтобы общество поняло и признало – они, и только они, имеют право судить, что хорошо, что плохо.

Конечно, мировоззренческие и этические революции и пересмотры системы ценностей происходили на разных этапах истории и в разные эпохи. Одна из самых известных – принятие христианства. Но в тех ситуациях эти «революции в головах» рождались развитием общества и моральным и интеллектуальным авторитетом носителей новых идей.

«Люди Болота», как и их предшественники - «прорабы перестройки» - разрушали устоявшиеся представления и утверждали себя как «создателей правил» периода «перестройки» не силой интеллекта и не изяществом своих утверждений, а подменой понятий, ложью и риторической спекуляцией. А так же (и это главное) - осуществлением всех этих операций в режиме информационного напора, массовостью ретрансляции и лишением оппонента возможности в том же объеме опровергнуть их утверждения, в каком они их воспроизводят. Создается сильный поток ложной информации, человек просто не успевает ее переработать, проверить и критически оценить, и начинает в ней растворятся, ей подчиняться. И менять свои собственные оценки – не потому, что убедился в их ошибочности – а потому что начал постоянно вокруг себя слышать, что они ошибочны, а правильны совсем иные. Если вокруг человека большинство источников информации начнут многократно повторяя утверждать, что мыть руки перед едой – это шаблон, рожденный сталинской пропагандой и тоталитарным мышлением и это плохо, то человек с высокой степенью вероятности и сам поверит в то, что это так.

Так ломали оценки и представления советского общества - и уничтожили страну. Так сегодня действуют представители прозападных коллаборационистских групп, пытаясь сломать начавшее восстанавливаться в стране в 200о-е годы чувство самоуважения и собственного достоинства, желание защитить свои ценности и самим решать судьбу своей страны.

С точки зрения любого вменяемого человека (что верующего, что неверующего), кривляющееся приплясывание в церкви есть как минимум уголовно-наказуемое злостное хулиганство. И оно будет таким, даже если подобная пляска будет иметь место не в церкви, а в библиотеке или музее.

С точки зрения любого вменяемого человека передача детей сирот своей страны на воспитание в другую страну на том основании, что у тебя не хватает денег на их содержание – такой же позор, как продажа своего ребенка в гарем. Просто потому, что своих детей чужим не отдают. А если отдают – значит, своими не считают и от них просто избавляются.

Но это – с точки зрения нормального человека. Если с использованием развитых каналов СМИ в относительно короткий срок под мощным давлением обрушить на людей поток повторяющихся ретрансляций, постулирующих, что первое событие вовсе не хулиганство, а вид искусства, а второе - не позор, а благодеяние, за которое нужно быть благодарным, то определенная и достаточно значительная часть людей, сломленная этим давлением, на какое-то время поверит, что верны именно эти оценки.

Лучше слышно того, кто громче кричит. Старая истина.

Само по себе – это более или менее очевидная технология информационного подавления и разложения противника. В данном случае речь идет об этом потому, что сегодня это вновь, с новыми техническими возможностями принято для использования в борьбе прозападных групп, ностальгирующих по временам 90-х. В последние месяцы они организовали как минимум две истерические кампании – в защиту группы «возбужденных вагин» и против запрета на торговлю детьми. Ольга Романова живет мыслью устроить третью - в защиту ее самой.

Для разворачивания кампаний, в которых они утверждают себя как носителей высшего права на установление норм морали, им нужны скандалы. Если скандалов нет – они будут их создавать. Если создать не удастся – они будут поднимать скандал по любому существующему или несуществующему информационному поводу.

Путин подписал закон о наказании за спекуляцию билетами сочинской олимпиады – они будут устраивать скандал об ограничении свободы предпринимательства. Путин издаст указ о выделении средств на обустройство детских домов – они создадут информационный поток, объявляющий это организацией разворовывания бюджетных средств. Госдума примет закон о начальном военном образовании – они ответят истерикой по поводу милитаризации страны.

Любое действие, верное или неверное со стороны тех. кто рассматривается ими как неугодный, будет объявляться порочным. Равно как и бездействие.

Любая ситуация будет использоваться ими для того. чтобы представить своего оппонента вечно неправым и порочным. А себя – как всегда, правым и добродетельным, имеющим право на суждение и осуждение, равно как и оправдание. И делая это, они не только утверждают себя в качестве неких непогрешимых Жрецов Прав Человека и носителей Абсолютного Добра, а нелюбимую ими власть в качестве воплощения априорного онтологического зла – они еще и приучают власть к покорности – им и их внешним патронам, демонстрируя, что они – первичны, а власть – вторична. Что она по определению должна исполнять их волю и их приоритет. И если она не будет признавать себя покорной им, то они сумеют всегда представить нелицеприятным и оспорить любое ее действие и утопят ее в информационных скандалах, лишая ее уважения и легитимности внутри страны, уверенности в своих силах внутри себя самой и осложняя ее политическое и финансовое положение в международных отношениях.

Они могут это делать потому, что сумели наработать информационную и кадровую инфраструктуру, позволяющую организовывать и направлять мощные потоки информации. Мощные информационные удары. И потому, что, камуфлируя свои действия лозунгом о свободе слова, постоянно остаются безнаказанными.

И у любой власти всегда есть один выбор: либо подчиняться этому постоянному политическому шантажу, либо ему противостоять. Либо быть покорной – либо быть суверенной.

И если не признавать себя покорными, нужно, прежде всего, во-первых, никогда не идти на уступки этим силам и этим группам, а относиться к ним так, как относятся к террористам, ведущим против тебя свою необъявленную войну. Нужно понять – идет действительно война. На уничтожение.

Во-вторых, никогда нельзя оставлять нанесшего тебе удар противника безнаказанным. Их информационные удары – это не реализация свободы слова. Это вообще не свобода слова. К свободе слова это имеет такое же отношение, как гаубица «Берта» к дуэли на рапирах между аристократами 17 века. Это, напротив, – информационное подавление свободы слова и свободы совести тех. кто такой информационной артиллерией не располагает.

Нужно понять и принять – нормы свободы слова на информационные войны не распространяются.

И в-третьих. Раз дело обстоит таким образом, то обладателей этой «информационной артиллерии» нужно ее лишать. Во Франции есть такое конституционное положение: любое производство, приобретшее общенационально значение, подлежит национализации. Это, заметьте, во Франции, а не на Кубе и не в Китае. Соответственно, нужно четко установить, что любое производство информации, приобретшее общенациональное значение и способное по своим возможностям нанести ущерб, скажем. суверенитету страны, должно подлежать национализации.

Это - война. Она ведется против суверенитета страны. Те, кто ее ведет, должны быть подавлены и лишены своего вооружения.