Развод по-русски

Слово, наконец, произнесено. Развод. Даже так: развод по-русски. Возможно, сама бы его написала, но кто я такая? А здесь произнес его известный писатель Виктор Ерофеев.

Его текст, озаглавленный «Как тут жить дальше?», - нервный и рваный. Трудно иногда понять, что подразумевает автор. Когда он говорит о разводе, он, вероятно, имеет ввиду развод России с Западом. Но во всем тексте слышится иное. Это развод русского народа с интеллигенцией. Это чудовищная измена со стороны народа. Ерофеев пишет: «Спасибо власти! Спасибо народу! Взявшись за руки, они организовали невиданную мощь». Иными словами, пошел народ налево. Взял да и изменил своей доброй и чудной интеллигенции с порочной и преступной властью. Никогда же раньше такого не было. Всегда, всегда любил народишко этих своих пророков: поэтов, бардов-триаккордавместе, режиссеров всяких. В рот им заглядывал, прислуживал. «Ой, смотрите, вот он идет! Дайте автограф! Мы вас так любим!»

 Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Это интеллигенция могла себе позволять все. Сегодня обычным людям подмигивать и скашивать глаза на свой кукиш в кармане, а завтра петь на даче генерала ФСБ. А после концертика попросить там решить проблемки с правами ли, с квартирками ли. Народ такого права не имел. Он же весь коллективный шариков, должен был молчать, слушать и восхищаться. А если были какие-то проблемы, надо было челобитную через интеллигенцию подавать – в газету, там, письмо, любимому певцу – а уж интеллигенция похлопочет. Может быть.

Схема примитивная, конечно, но работала. И вдруг с какого-то момента народишко от рук совсем отбился. Ему говоришь: да лучше бы Германия победила, пили бы баварское. А он так, сплюнув, смотрит на тебя недобро и цедит: пшел ты. Как тут, спросите, жить? Вот и Виктор Ерофеев спрашивает.

Вообще, все эти семейные аналогии и метафоры работают плохо. Но что уж тут поделать, если наша творческая интеллигенция последнее время пребывает в натуральной истерике? Не вся, конечно, но вполне значимая часть ее. Истерика эта очень похожа на семейный скандал перед окончательным разрывом. Как и во время скандала, народу приписываются все мыслимые и немыслимые грехи. Другой писатель и публицист, Денис Драгунский, рассуждая о социологии, говорит, что 86% опрошенных одобряют все действия власти. Кроме того, они ненавидят Америку, Европу, Украину, либералов, геев, инородцев, оппозиционеров – всех ненавидят, кроме Ленина, Сталина и царя Николая. Драгунский даже дальше Ерофеева идет. Он пишет, что народу свойственен имморализм. «Им почти недоступны категории добра и зла». Если переводить это на юридический язык, то народ у нас с одной стороны, неподсуден (не судят тех, кто не различает категории добра и зла). Но с другой стороны – недееспособен, не может сам за себя ничего решать. Ни избирать, ни быть избранным, ни распоряжаться своим имуществом. Опекун ему нужен. А где взять? Да вот же – Драгунский с Ерофеевым. И не они одни.

Но пока опекун не назначен официально, народ, не имеющий представления о добре и зле, живет себе на воле и прямо по улицам разгуливает. Страшно жить в таком обществе, конечно. Заходишь в магазин, а там продавщица Америку ненавидит и тебя, оппозиционера проклятого. Улыбнулась тебе девушка на улице – а что там в ее хорошенькой голове? Вдруг крымнаш?

И вот творческая интеллигенция начинает сама себе выстраивать интеллектуальное гетто. Она же творческая, она не может жить без публики. А публики-то и нет. Для кого это все? Друг другу по квартирам стихи читать и песенки петь о Путине и фекалиях?

Надо сказать, что чувства сейчас действительно обоюдны.

В американских драмах и мелодрамах есть популярный штамп. Женщина после развода, оказавшись в тяжелом положении, идет в ломбард, чтобы заложить свое обручальное кольцо. Это кольцо дорого ей. Напоминает о времени, когда все у нее было хорошо, а жизнь протекала в любви и согласии. И тут в ломбарде ей говорят, что колечко-то фальшивое. Три копейки ему цена в базарный день. Это сильнейший удар. Не потому, что денег не дали. А потому, что вся жизнь с бывшим изначально была сплошным обманом.

Так и наше общество чувствует себя преданным. Не может общество жить без культуры – без литературы, музыки, кинематографа, театра. Все это закладывает общий фундамент. Делает, собственно (или, во всяком случае, помогает делать), из народа единую политическую нацию. Мы опознаем друг друга по общим фильмам, которые смотрели, по общим книгам, которые читали. Мы должны узнавать цитаты.

А теперь вдруг выяснилось, что наша живая культурная основа, уходящая в 70-е и 80-е, была сплошной фальшивкой. Даже то отношение к войне, которое сегодня есть у нас и которое так ярко проявилось девятого мая в акции «Бессмертный полк», не только по семейным историям формировалось, но и по стихам, по песням, которые нам пели. И писали эти стихи, пели эти песни зачастую те самые люди, которые откровенно плюют сегодня в Победу, говорят гадости о ветеранах, утверждают, что наш режим был еще хуже нацистского.

Поскольку многие наши творческие деятели привыкли менять свою позицию по десять раз на дню, никакой веры им больше нет. «Дрянные людишки, негодные». Смердяковы. А как их еще назвать, если тот же Ерофеев, не стесняясь, буквально Смердякова и цитирует: «Свиные рыла» были всегда по-своему последовательны. Они отрицали Европу в лице Минина и Пожарского. Они не желали освободиться от крепостного права благодаря Наполеону». Там еще дальше про черносотенцев, конечно. Никак, короче говоря, не желал наш народ ложиться под поляков с французами и немцами. Интеллигенция-то ему говорила: ляг, дурашка, расслабься, получай удовольствие. Нет, никак. Свиные рыла же.

В результате постоянно натыкаешься теперь на мнение в сети, что это творческая интеллигенции нам не нужна вовсе. Есть же Пушкин, есть Рахманинов. Хватит нам, поди, их на какое-то время. Обида понятна, но мнение такое ущербно.

Да, значительная часть нашей творческой элиты от нас натурально отказалась. В сложный период нашей истории она нас активно расчеловечивает, помогая западным СМИ. Вероятно, эта часть элиты будет наказана в будущем забвением. Специалисты ее будут изучать, самые узкие. Кого-то из них профинансирует фонд «Династия», если еще будет работать.

Но проблема остается. У нас восстанавливают институт генеральных конструкторов, у нас молодежь вновь идет в технические вузы, у нас профессиональные и высококвалифицированные сварщики и фрезеровщики нарасхват. Но что делать с гуманитариями? Они идут в вузы, а там сидят Ерофеев и Драгунский. Условные, конечно. Там сидят люди, которые так накачивают молодежь, что она потом смеет приходить на страницу фонда «Подари жизнь» к Чулпан Хаматовой, хамить уважаемой актрисе, изъясняясь при этом пошлейшими либеральными штампами. Пока у нас остается такое положение дел, в гуманитарной среде продолжится воспроизведение тех, кто считает себя высшей кастой на том дурацком основании, что выучил английский или знает что-нибудь о деструктурализме. Мы жалуемся на то, что наши, якобы, «патриотические» фильмы так сильно отдают пластиковым голливудом, не понимая, что ответ прост. Люди, снимающие их, просто зарабатывают деньги. Ну, государство финансирует, ха-ха. А вечером придут домой и напишут где-нибудь в фейсбуке о том, как же сложно сочинять эту муть и хрень, хотя хотелось бы, наконец, снять новые «Сто дней Содома», чтобы на Западе все ахнули.

Пока все эти вопросы у нас в обществе поднимаются редко. Они еще даже не сформулированы.

Развелись – да. Но продолжаем жить под одной крышей и в одном информационном пространстве. Со скандалами. Надо бы цивилизованно договориться кто, куда и как. И как имущество делить, и что там с общими детьми.

Оригинал текста опубликован на сайте Русская iдея