Здравствуй государство, прощай государство! Андрей Бабицкий

Армия воюющего государства является своего рода зеркалом, в котором проблемы общества и, собственно, самого государства отражаются не просто точно, но и в доведенном до предельного их выражения виде

Если в гражданских структурах сбои системы управления могут долгое время не давать о себе знать из-за инерционного хода отлаженных форм существовании, то в военной машине любая неисправность за счет жесткой сцепки вертикально соподчиненных частей рождает разбалансированность всей системы в целом.

И это немедленно сказывается на положении на фронтах, где такие качества как дисциплина, жесткое структурирование и слаживание отдельных элементов, собственно, и является основой функциональности и эффективности воюющих подразделений. В этом смысле очень характерным является то, как разнится опыт формирования вооруженных сил народных республик ДНР и ЛНР и Украины.

В самом прямом смысле стороны прошли разнонаправленный путь, сделав ставку на поддержку совершенно разных структур. Поначалу ситуации были даже в чем-то похожи. Украинская армия на первых порах не слишком рвалась в бой, поскольку не имела достаточной мотивации и понимания, зачем она должна воевать. Она фактически отошла в резерв, уступив место авангарда добровольческим батальонам, которые были созданы власть и олигархами заново или взяты на обеспечение уже существующие. На начальном этапе войны, что неоднократно признавали различные украинские политики, именно эти батальоны, еще не освоившие, как следует военную науку, тем не менее, обеспечили необходимое силовое давление на фронтах, превратив достаточно вялый конфликт в полномасштабную войну.

Похожая ситуация складывалась и в республиках, в которых в первые месяцы противостояния именно добровольческие группы взяли на себя всю ответственность за оборону восставших против госпереворота в Киеве территорий. И там, и там, выполняя крайне важную задачу, как бы делегированную им обществом, добровольцы ощутили себя силой, способной не только воевать, но и предлагать обществу те или иные политические модели будущего. Добровольческое движение очень быстро осознало себя второй, если не первой властью, которая расплачиваясь кровью бойцов, получало таким образом право непосредственно участвовать в жизни государства, а то и диктовать ему направление действий.

Надо отдавать себе отчет, что война, как сильнейший магнит, притягивает к себе самых разных людей — в том числе, авантюристов всех мастей, любителей острых ощущений, людей психически неуравновешенных, социопатов, криминальный элемент, социально неадаптированных, которые, взяв в руки оружие, вдруг становились теми, кем они не были в прошлой жизни — героями и защитниками. Если армия как гигантский бюрократический механизм, складывавшийся десятилетиями, оттачивавший правила поведения военнослужащих на войне и в гражданской жизни, имела множество фильтров для отсева неадекватных граждан, пожелавших "поиграть в войнушку" или нажиться на ней, то в добровольческих подразделениях никакой системы отбора не было и быть не могло.

Людей не хватало, в бой надо было уходить прямо с порога, а потому никто не задумывался над тем, чьим рукам будет доверено оружие, способное убивать. На поле боя шли и люди с судимостями, и недавние клиенты психиатрических клиник, запойные алкоголики, садисты, взрослые дети, которым всю жизнь продолжали грезиться по утрам завораживающие звуки горнов "Зарницы".

Я не утверждаю, что подобные персонажи составляли большинство, но даже малого процента было достаточно для того, чтобы преступления против гражданского населения — такие как грабежи, убийства, изнасилования — стали обычным явлением. Кстати, что касается ДНР, то мне известны случаи, когда с пойманными на месте преступления любителями поживиться чужим добром или показать свою силу безоружным гражданским расправлялись немедленно свои же.

Батальонам с украинской стороны удалось раскрутить маховик войны, добровольцам со стороны республик удалось отстоять рубежи своей Родины. И дальше история добровольческого движения по разные линии фронта начинает развиваться по совершенно различным сценариям. Проживая в Донецке, я могу говорить лишь об опыте ДНР, поскольку ситуация в ЛНР все же носила несколько иной характер.

Республика при поддержке России приступает к формированию Армейского корпуса — профессиональной армейской структуры, в которой к великому неудовольствию ощутивших вкус безбрежной вольницы добровольцев вводились скучные и казавшиеся бессмысленными правила на все случаи жизни — от формы заправки кроватей до жесткого контроля над оружием. Начинает работу военная прокуратура, расследующая случаи совершения преступлений военнослужащими.

Добровольческие батальоны были расформированы, и их бойцы влились в различные структуры республики — военные и полицейские. Для того, чтобы поступить на службу, стало необходимым предоставить справку об отсутствии судимости, душевном здоровье, пройти еще и проверку на внутренних комиссиях. Заработал Устав и другие правила выматывающей и гасившей на корню первоначальный жар души армейской рутины. Политическое влияние добровольцев оказалось сведено к нулю, хотя, думаю, ветеранские организации должны будут рано или поздно получить функции общественного контролера. В конце концов, законодательно в республике до сих пор не решены важнейшие вопросы соцзащиты бойца, пострадавшего во время несения службы и членов его семьи.

В любом случае в 2015 году на улицах Донецка уже почти невозможно было встретить военную технику или людей с оружием, которые, как казалось еще годом раньше, предъявили свои права на город в качестве полновластных хозяев навсегда. Столица ДНР стала своим видом напоминать обычный российский миллионник, о фронтовом статусе которого напоминала разве что артиллерийская канонада, превратившаяся в обыденный фон, сопровождающий неспешное течение мирной жизни дончан. К обеспечению общественной безопасности приступили структуры МВД, раз и навсегда вернувшие себе власть над городскими улицами.

Совсем иную картину мы наблюдаем на Украине, где добробаты стали мощной политической силой. Несмотря на то, что большинство из них получили прописку в тех или иных государственных структурах, они не стали частью ни Вооруженных сил, ни МВД, а и по сей день продолжают действовать, исходя из собственного понимания того, что нужно стране, а что для нее вредно. Мало того, батальоны разрослись до целых войсковых соединений. "Азов" — это уже два полка, "Правый сектор" (запрещенная в России организации), "Айдар" и другие военизированне группы, набравшие в зоне АТО силу, объем и волю добиваться своих целей посредством оружия, сегодня составляют реальную конкуренцию государству в самых разных областях жизни.

История блокады — это первый раунд схватки за власть, который при любом исходе уже оказался разрушительным для государства, ибо продемонстрировал его неспособность оперативно справиться с действиями, наносящими невосполнимый ущерб хозяйственно-экономическому комплексу Украины. Незарегистрированное нигде подразделение Добровольческой украинской армии (крыло, отколовшееся от "Правого сектора"), занявшее вопреки всем договоренностям и здравому смыслу Донецкую фильтровальную станцию — случай из той же оперы.

Украинское государство в любом случае уже проиграло этот бой. Во-первых, потому, что продолжает опираться на бросившие ему вызов силы в надежде, что с их помощью оно так и будет запугивать общество, формируя в нем атмосферу страха. Во-вторых, у киевской власти не осталась эффективных силовых ресурсов для того, чтобы использовать их для нейтрализации распоясавшихся неонацистов на любом направлении. Аваков для деблокады Донбасса потребовал принять специальный закон, хотя ничего подобного ему не требовалось — достаточно было руководствоваться решением СНБО или хотя бы только Уголовным кодексом, в котором действия по препятствованию транспортного сообщения квалифицируются как терроризм.

В то же самое время у неконтролируемых Киевом военнизированных структур с силовым ресурсом и готовностью его применить в случае чего, все в порядке. Дело пока не дошло до прямых конфликтов с использованием оружия, но рано или поздно это неизбежно произойдет. И велика вероятность, что в зоне АТО солдаты, коль скоро им будет дана команда на силовой разгон бузотеров, откажется выполнять приказ, а то и вовсе примкнет к возмутителям спокойствия, поскольку сегодня они воспринимаются как рыцари без страха и упрека, посмевшие бросить вызов гнилой и коррумпированной киевской верхушке.

Это только со стороны кажется, что Семен Семенченко играет роль потерявшего разум, психически неуравновешенного клоуна. В обществе и он сам, и идея блокады пользуются огромными поддержкой и популярностью.

Тень Сомали неотвратимо надвигается на Украину.