Вассерман. Басни о советской оккупации

Не так давно наиболее радикальные деятели на Украине вновь подняли вопрос о признании советского периода страны временем российской оккупации. Идея не новая. О её истоках, признаках реальной оккупации и перспективах развития этой идеи в Беларуси мы поговорили с нашим постоянным экспертом и добрым знакомым Анатолием Александровичем Вассерманом.

— Советская оккупация — новый тренд постсоветских стран?

Никоим образом не новый. Ещё в 1940-м году Соединённые Государства Америки объявили прибалтийские республики не воссоединившимися с Россией (тогда именовавшейся Союз Советских Социалистических Республик), а оккупированными. Их отделение в 1989–1991-м годах шло как раз под лозунгом «освобождение от советской оккупации».

События в этих республиках уже подзабыты, поэтому расскажу главное.

Нынешние Латвия и Эстония куплены Россией у Швеции в 1721-м году за два миллиона иоахимсталеров (тогда самая распространённая в Европе монета; от неё идёт и название «доллар»). Литва вошла в Россию в ходе распада объединённого государства, где первоначально поляки, русские и литовцы (точнее, жемайты и аукштайты: тогда эти племена больше ощущали свои различия, а не родство) были равноправны, но потом литовцы подмяли под себя русских, а поляки — литовцев. Шляхта всех национальностей организовала себе такую вольницу, что Общая Вещь (Жечь Посполита — польский перевод латинского res publica) довольно скоро стала для соседей одновременно и серьёзной угрозой, и лёгкой добычей. В конце концов по инициативе Австрии она и Пруссия разделили Польшу, отдав России почти все русские земли (за исключением Галичины — восточного склона Карпатских гор), бывшие под польским контролем, а заодно и Литву. После наполеоновских войн Пруссия (когда-то вассал Польши) навязала России ещё и восток Польши — Великое герцогство Варшавское. Россия дала ему статус Царства Польского и конституцию.

Во время Первой Мировой войны Германия, объединённая под главенством Пруссии, организовала на оккупированных ею землях России местные самоуправления. После войны Польша (объединённая из былых владений Австрии, Пруссии, да ещё и захватившая изрядные куски Литвы и России), Латвия, Литва (без захваченного Польшей Виленского воеводства), Эстония стали отдельными государствами.

Поначалу все эти четыре государства пытались наладить жизнь в демократической форме. Но уже в 1926-м Пилсудский в Польше и Сметона в Литве стали диктаторами. В 1934-м их примеру последовали Ульман (Ульманис) в Латвии, Пятс (а фактически — его министр обороны Лайдонер) в Эстонии. Парламентская деятельность в Польше формально продолжилась, но на жизнь не влияла. Остальные три государства даже формальной мелочью не заморачивались: там даже выборы не проводили.

В 1939-м Германия напала на Польшу (та, впрочем, сделала всё от неё зависящее, чтобы добиться нападения — в расчёте на то, что тем самым предоставит Англии с Францией повод для немедленного уничтожения Германии). Руководство Польши вместо организации боевых действий бежало сперва в Брест, а 17 сентября в Румынию, причём бежало втайне и не сообщая никаких указаний остающимся, что по международному праву означает добровольное уничтожение государственности. Россия (в тот момент — СССР) воспользовалась удобным случаем для возвращения себе территорий, оккупированных Польшей в 1920-м, и возвращения Литве Виленского воеводства, но дальше не двинулась. Германия оккупировала саму Польшу и объявила её генерал-губернаторством без признаков суверенитета.

Латвия, Литва и Эстония опасались, что с ними Германия поступит так же. Поэтому заключили договоры о взаимопомощи с Россией. По договорам в этих республиках разместились советские гарнизоны, явно недостаточные для серьёзного сопротивления, но дающие основание ответить на немецкое нападение (как в 2008-м удар грузинской армии по российским миротворцам дал право ввести в Южную Осетию несколько российских дивизий).

Местные нацисты, тесно связанные с немецкими, систематически устраивали провокации против советских военнослужащих в надежде добиться их вывода на родину. Нацистов финансировали некоторые местные бизнесы, связанные с немецкими или даже контролируемые Германией.

Эффект, однако, оказался неожиданным для провокаторов. В июне 1940-го СССР потребовал от властей всех трёх республик сформировать новые правительства, достаточно дееспособные, чтобы эффективно пресекать провокационные нападения на советских солдат. А заодно — провести наконец парламентские выборы, чтобы новые правительства опирались на явно выраженную волю народа.

Присутствие советских войск не позволило диктаторам и нацистским боевикам насильственно противодействовать народному волеизъявлению (как в Крыму в марте 2014-го). На выборах выдвигались только кандидаты, поддерживающие идею воссоединения: после многолетней диктатуры никто не рисковал публично призывать к продолжению отдельного существования, ибо его плоды оказались более чем очевидны.

Новые парламенты обратились к общесоюзному руководству с просьбой о вхождении в состав Союза. В нём все три республики сохранили государственность (в рамках тогдашней конституции — даже с правом выхода из Союза). Сохранились и местные армии, хотя и перешли под общее руководство (во время Великой Отечественной войны примерно половина личного состава этих армий осталась верна СССР и воевала не хуже прочих частей и соединений Красной армии, но другая половина открыла немцам фронт, а кое-кто даже ударил в спину соседям).

Весь процесс воссоединения проходил в рамках действовавших в тот момент обычаев, законов и международных договоров. Это, правда, не помешало Соединённым Государствам Америки объявить происшедшее оккупацией. В марте 1946-го они же в обоснование своей позиции опубликовали «фотокопии» секретного дополнительного протокола к договору о ненападении между СССР и Германией от 23-го августа 1939-го года. По этому протоколу договаривающиеся стороны якобы согласовали раздел сфер влияния в находящихся между ними регионах. Секретные

дополнения к открытым соглашениям — обычная дипломатическая практика. Но именно текст, опубликованный СГА, содержит столько географических, политических и оформительских ошибок, что невозможно сомневаться: этот «протокол» написан там же и тогда же, где и когда опубликован.

Явная поддельность «секретного дополнительного протокола» не помешала видным организаторам разрушения социализма — прежде всего секретарю по идеологии ЦК КПСС Яковлеву — объявить его достоверным и даже сообщить, что в советском архиве найден оригинал (насколько я могу судить, то, что показывают сейчас — копия с американской «фотокопии»). На этом основании тогдашнее руководство СССР признало «факт» советской оккупации прибалтийских республик, хотя установленный в 1940-м порядок не имел ничего общего ни с одним из пунктов международно согласованных определений оккупации. В республиках срочно организовали шумное движение за отделение от СССР. Это стало первым шагом к развалу всей страны.

Таким образом концепция «советской оккупации» оказалась мощным инструментом разрушения России. Естественно, во всех отколовшихся осколках эту концепцию старательно рекламируют, дабы обосновать «самостоятельность», приносящую частям России всё больше бедствий.

— Недавно в/на Украине заговорили о признании советского прошлого в качестве периода оккупации. Почему это происходит?

Концепцию Украины как самостоятельного государства и украинцев как самостоятельного народа придумали поляки для ослабления своего стратегического конкурента — России. В частности, в 1864-м году польский политик и историк Валериан Анджеевич Калинка написал:

«Между Польшей и Россией живёт огромный народ, ни польский, ни российский. Польша упустила случай сделать его польским, вследствие слабого действия своей цивилизации. Если поляк во время своего господства и своей силы не успел притянуть русина к себе и переделать его, то тем меньше он может это сделать сегодня, когда он сам слабый; русин же стал сильней, чем прежде… Контрнаступление Востока на Запад, начатое бунтом Хмельницкого, катится всё дальше и отбрасывает нас к средневековой границе [династии] Пястов. Окончательный приговор ещё не пал, но дело обстоит хуже некуда.

Как нам защитить себя? чем?! Силы нет, о праве никто не вспоминает, а хвалёная западная христианская цивилизация сама отступает и отрешается… Быть может, в отдельности этого русского (малорусского) народа. Поляком он не будет, но неужели он должен быть москалём?! Сознание и желание национальной самостоятельности, которыми русины начинают проникаться, недостаточны для того, чтобы предохранить их от поглощения Россией… Пускай [Малая] Русь останется собой и пусть с иным обрядом, но будет католической — тогда она и Россией никогда не будет и вернётся к единению с Польшей. Тогда возвратится Россия в свои природные границы — и при Днепре, Доне и Чёрном море будет что-то иное… А если бы — пусть самое горшее — это и не сбылось, то лучше [Малая] Русь самостоятельная, нежели Русь российская. Если Грыць не может быть моим, то да не будет он ни моим, ни твоим! Вот общий взгляд, исторический и политический, на всю Русь!»

Любому знакомому с Россией за пределами московского Садового кольца вполне очевидно: украинцы — такая же неотъемлемая часть русского народа, как архангелогородцы, белорусы, волжане, уральцы… Украинский говор (мова), несмотря на полуторавековую работу по составлению нового словаря, синтаксически остаётся русским. Невзирая на десятилетия советской украинизации, даже в 2008-м году, когда легендарная социологическая группа «Гэллап» провела опрос о положении дел на постсоветском пространстве, 5/6 граждан Украины оставались по родному языку русскими, использовали в повседневном общении не украинский говор, а общерусский язык.

В таких условиях удерживать громадную часть русского народа в отдельности от остальных русских можно либо благополучием (в Белоруссии выстроена система хозяйствования и управления, по многим показателям, существенным для рядовых граждан, заметно лучшая, чем в Российской Федерации, хотя и уступающая РФ по показателям, лежащим в основе современной системы формальной оценки уровня жизни), либо запугиванием. На Украине сейчас любой признающий хотя бы историческое (не говоря уж о современном) родство с остальной Россией объявляется

преступником. Забавно, что их называют сепаратистами, хотя фактически как раз идея отделения украинцев от остальных русских и Украины от остальной России — сепаратизм в клинически чистом виде.

Басни о советской оккупации — один из инструментов провозглашения преступниками всех сторонников общерусского и общероссийского единства. И чем хуже положение дел в республике, захваченной откровенными террористами 22-го февраля 2014-го, тем громче эти террористы кричат о советской оккупации.

— Насколько советский период можно рассматривать как оккупацию? Какие характеристики оккупации должны быть?

В международных соглашениях указано немало признаков оккупации. Напомню основные. Оккупация удерживается силой. Законы оккупированной территории, права её граждан отличаются (как правило — в худшую сторону) от законов оккупирующей страны и прав её граждан. Цель оккупации — использование ресурсов (не обязательно природных: например, можно вывозить население или размещать войска для

дальнейшего развития агрессии) в интересах оккупанта. Нет смысла продолжать перечень: по всем признакам, включая вышеуказанные, советская власть не имеет ничего общего с оккупацией.

— Как в современной политологии (в том числе зарубежной) оценивается период СССР? Говорится ли там про оккупацию?

Политологи по большей части говорят то, что считают выгодным для своих заказчиков. Поэтому единого мнения среди современных политологов нет и не предвидится. Но те, кто надеется работать долго, а потому оберегает свою репутацию, и живёт за пределами государств, остро нуждающихся в легенде о советской оккупации, не называют советский период жизни страны оккупацией.

— Почему именно период СССР? Чем СССР не угодил прозападным либерал-националистам?

СССР опасен для Запада тем, что указал всему миру качественно новый путь развития, выгодный для народов в целом, но неприемлемый для предпочитающих жить за чужой счёт. Поэтому на него клеветали на всём протяжении его существования, продолжают клеветать сейчас и продолжат клеветать, когда объективные законы развития общества приведут к воссоединению России и возрождению социализма в политэкономическом смысле — как единой общественной собственности на средства производства (причём не только в России, но и во всём мире: по моим расчётам, технические средства, способные сделать социализм выгоднее капитализма уже по всем показателям без исключения, накопятся в мире во второй половине 2020-х годов).

— Может ли увлечение десоветизацией дойти и до Беларуси? Какие изменения в обществе и государственном управлении должны произойти, чтобы десоветизация пришла в Беларусь?

Насколько я могу судить, десоветизирующие перемены в Белой Руси вряд ли возможны в обозримом будущем. Пример Украины достаточно убедительно доказывает пагубность таких перемен. Российская Федерация под внешним давлением вынужденно возрождает многие традиции советских времён и, соответственно, в ней слабеют силы, заинтересованные в перемещении партнёров на безудержно рыночный путь. Наконец, президент Лукашенко сформировал эффективную — особенно по сравнению с РФ, не говоря уж об Украине — систему хозяйствования, использующую лучшие части советского опыта и постепенно избавляющуюся от худших. Конечно, перемены к худшему возможны всегда — но надеюсь, что республика избежит их.