Курск: главная битва лета

В отличие от нас участники Курской битвы не знали, чем всё закончится. Когда весной и в начале лета 1943-го из немецких окопов кричали «зима ваша, лето наше», им, конечно, отвечали что-то обидное. Но на душе у советских бойцов всё равно было неспокойно. Сотни тысяч зарывшихся в землю солдат и командиров под Курском хотели одного — чтобы и лето 43-го стало «нашим».

Счастливый билетик разведки

Старые солдаты, неделями без устали вгрызавшиеся лопатой в землю Курской дуги, давно усвоили одно из негласных правил войны. Даже если ты крепкий боец, подготовил сильную позицию и пристрелял ориентиры, тебя ничто не убережёт от провала соседа или штабов. Придётся бросать все плоды своего труда и устало ввинчиваться в круговерть ночных маршей и наспех подготовленных контратак.

Солдатам и командирам на передовой об этом не докладывали, но именно перед Курском разведка едва ли не единственный раз за всю войну добыла документ с планом наступления врага.

Обычно работа разведчиков попадала в категорию «слухи, сплетни» и «нам кажется» (креститься в СССР было не принято). Весной 1943-го эти ребята вытянули счастливый билетик. Барон Вейхс, заменявший зубра блицкригов Манштейна на посту командующего ГА «Юг», послал очередной рутинный доклад в Берлин по радио. Донесение перехватили и расшифровали англичане. А дальше в дело вступила «кембриджская пятёрка» (ядро сети советских агентов в Великобритании).

Немецкий план на столе у командования стал хорошей заявкой на «наше лето».

Сапёры против шляп

Только очень наивный человек мог подумать, что козыри будут сданы лишь одной стороне. Далеко в тылу групп армий, в Германии, дипломированные инженеры в шляпах и светлых плащах искали технические средства сделать лето германским. Это уже сработало год назад.

Тогда вооружённые новыми пушками немецкие танки и противотанкисты вносили смерть и опустошение в ряды советской бронетехники. Наверх строчили доклады про «термитные» снаряды, а фронт катился на восток.

К лету 1943 года длинноствольные пушки и кумулятивные боеприпасы в вермахте дополнили новые танки с более крепкой броней. Тяжёлые «тигры» наши успели захватить и изучить ещё зимой. Становой хребет советской противотанковой артиллерии, 76-мм пушки, брали «тигров» лишь почти в упор.

Этот факт совсем не прибавлял энтузиазма расчётам орудий противотанковых полков. Они не знали, что помимо «тигров» промышленность фатерлянда готовит им встречу с новыми, ещё не известными «пантерами» и «фердинандами». Да, они составляли малую часть общей массы танков и самоходок. Но могли стать тараном наступления в ключевой точке или опорой обороны.

Ответ Красной армии инженерам в шляпах оказался неожиданным. Свои танки с мощной бронёй и пушками к лету 43-го выкатить, конечно, ещё не успели. Однако долгая пауза перед началом немецкого броска на перекопанный траншеями Курский выступ дала время плотно заминировать все полосы обороны.

Долгое затишье перед бурей дало также возможность накопить боеприпасы артиллерии. 5 июля 1943 года операция вермахта «Цитадель» началась, и немцы сразу попали в замкнутый круг. Ураганный огонь артиллерии и пулемётов не позволял снимать мины. «Тигры» и «фердинанды» подрывались и не вели за собой гренадёров в глубину обороны.

Наступление превратилось в прогрызание. Число боеготовых танков всех типов неуклонно снижалось, а ряды пехоты таяли. Именно так развивались события на северном фасе дуги, в полосе Центрального фронта.

Ошибка на ошибке

Казалось, наше лето уверенно засияло на небосклоне. Но на войне всё и всегда идёт не по плану.

Доставленный разведкой немецкий план не содержал одного важного пункта — наряда сил для ударов. В результате аналитики в штабах допустили чуть не ставшую роковой ошибку: неправильно просчитали силу удара по северному и южному фасам Курской дуги. Это даже Георгий Жуков с досадой признавал в мемуарах.

В группе армий «Юг» танков было в полтора раза больше — 1500 против 1000. Боевых самолётов у немцев на юге дуги было 1000 против 700 на севере.

Перед Воронежским фронтом разверзлись врата ада. Заботливо замаскированные противотанковые пушки сметались снарядами и бомбами. «Певуны» (пикировщики Ю-87) обваливали стенки противотанковых рвов. Танки эсэсовских дивизий проезжали мимо горящих «как рождественская елка» ленд-лизовских «грантов». Оборона Воронежского фронта начала сыпаться.

Практически под дулом пистолета в контрудар навстречу немцам бросили свежий 5-й гвардейский танковый корпус Андрея Кравченко (более 200 машин в строю). Результат оказался немного предсказуем: корпус обошли с флангов и окружили уже в первый день боя, 6 июля 1943 года. Немедленный прорыв немцев через село Беленихино с трудом сдержали остатки корпуса, не попавшие в «котёл».

Однако успехи тактических командиров вермахта свелись на нет ошибками первоначального плана операции.

Гений блицкрига Манштейн имел дурную привычку бросать в бой все наличные силы и не оставлять резервов. В 1941–1942 годах это как-то работало, помогали и другие факторы. Но под Курском в 1943 году нужен был идеальный план и почти идеальное его исполнение.

Без резервов группа армий «Юг» не справилась с развитием частных успехов. Не нашлось вовремя одной-двух дивизий на бросок в глубину через пробитые бреши. Тем не менее, дела у Воронежского фронта всё равно шли неважно. Через своевременно не закрытый проход в минном поле на третьей полосе обороны 11 июля немцы пробились к Прохоровке, к армейским складам. За ними уже не было подготовленных позиций и обширных заминированных территорий.

Щит и меч

На случай, если что-то пойдёт не так, в основании Курской дуги ещё до начала боёв собрали резервы. Столкнувшись с кризисом на юге, Ставка скрепя сердце дала приказ перебросить на выручку Воронежскому фронту две армии: 5-ю гвардейскую Алексея Жадова и 5-ю гвардейскую танковую Павла Ротмистрова. Парадокс, но немцы не заметили их подхода.

Задачей-максимум для свежих сил стал разгром ударной группировки немцев. Для достижения такой цели нужна была большая удача. Нельзя сказать, что она сопутствовала Ротмистрову и Жадову 12 июля 1943 года. Не знающие о контрударе немцы могли подставиться, но по стечению обстоятельств не подставились.

Однако в стремлении сделать лето 1943-го «нашим» советское верховное командование продумало многоходовую комбинацию. И включала она как меч наступления, так и щит обороны. На Курской дуге решили обороняться, а на Орловской дуге и на Донбассе — атаковать. Расчёт здесь прост: для решающего наступления немцы стащат все силы, включая авиацию, к Курску. И на остальных направлениях можно будет брать их тёпленькими.

Эта логика сработала, невзирая на серьёзную подготовку Орловской дуги к обороне. Немцы держали её много месяцев, накопали многие километры окопов и поставили десятки тысяч мин. Успешные удары на Орёл и явное движение на Донбассе заставили противника свернуть наступательную операцию и влезать в череду маршей и контрударов.

«Цитадели» суждено было стать последним наступлением вермахта со стратегическими целями во Второй мировой войне. На Миус уезжали эсэсовцы с прохоровского направления. Там, на Донбассе, они познали несчастья поспешных контрударов.

На переломе

Почему Курскую дугу называют переломным сражением Второй мировой войны? Неудачи наступательной операции привели к значительным потерям германской пехоты под огнём советской артиллерии и на минных полях.

С началом советского наступления в июле–августе 1943 года стали стремительно прореживаться роты и батальоны противника на растянутых флангах. Количество перешло в качество, и держать фронт уже стало некому. Он покатился на запад.

Для танковых войск «Цитадель» также имела роковые последствия. Уже к концу августа число боеготовых танков на восточном фронте упало до 800 машин. Хотя перед «Цитаделью» их в строю было 2300 штук. Это тоже не способствовало удержанию фронта и заставило отходить всё дальше и дальше.

Красная армия, напротив, находилась на подъёме. Катастрофы, сравнимой с летом 1942 года, под ударами «Цитадели» не последовало. Накопленные и выстроенные в основании Курской дуги резервные армии большей частью не понадобились.

К августу 1943-го, когда угроза обвала дуги миновала, резервы подтянули к фронту и сделали тараном для операции «Румянцев». Наступление Воронежского и Степного фронтов уже на начальном этапе привело к сбору металлолома из подорвавшихся на минах «тигров», «пантер» и других танков и САУ в ремонтных мастерских ГА «Юг». Это стало прологом к освобождению Харькова и отправной точкой бега к Днепру.

Алексей Исаев