Анатолий Вассерман. Ультиматум США России: почему американцы бегут от нас.

фото © AP Photo / U.S. Navy / Ford Williams

Соединенные Штаты Америки оставили нам 60 дней на очередную попытку доказать, что мы не верблюды. Они заявили (и даже заставили своих подчиненных по Организации Североатлантического договора признать), что мы нарушили подписанный 12 августа 1987 года ДРСМД — договор о запрещении Союзу Советских Социалистических Республик (и Российской Федерации как его правопреемнице) и самим США хранить, создавать, использовать ракеты наземного базирования средней (от 1000 до 5500 километров) и меньшей (от 500 до 1000 километров) дальности.

Доказательств, как принято сейчас в англосаксонском мире, не представили. Но даже привычного highly likely не сказали: только полная уверенность. Зато от России требуют за 60 дней на словах объявить себя виновной и на деле доказать, что нарушение впредь не повторится. Понятно, доказать такое можно разве что полным уничтожением — а еще лучше передачей в распоряжение США — всех ресурсов, пригодных для ракетостроения, включая специалистов соответствующего профиля и учебные заведения для их подготовки. Ожидать подобного поведения трудно было даже от Бориса Николаевича, не говоря уж о нынешнем руководстве России, которое понимает, что вероломство США многократно доказано методом от очень противного.

Следовательно, ДРСМД будет односторонне расторгнут Вашингтоном уже к началу февраля 2019‑го.

Нелепость обвинения вполне очевидна. Россия — как и Америка — в полном соответствии с договором использует наземные пусковые установки только для испытаний в ходе разработки новых ракет. С другой стороны, сами Штаты в рамках создания новых районов противоракетной обороны (что запрещал договор, расторгнутый еще при младшем Буше) размещают на земле пусковые установки морского образца, пригодные для запуска не только противоракет, но и крылатых ракет Tomahawk с дальностью (в разных модификациях и с разными боевыми нагрузками) 1000-3000 километров. То есть нарушают ДРСМД они, но не мы.

С незапамятных времен известно, что у большинства преступников фантазия не развита и других они обвиняют только в том, что творят сами. В последние годы так чаще прочих ведет себя киевская властная группировка, но, как видим, и ее спонсоры далеко не ушли.

Сам факт американского бегства из ДРСМД очевиден. Но зачем? Кому и почему выгодно разрушить очередную опору хрупкого перемирия, заключенного в ходе третьей мировой — холодной — войны и пока еще удерживающего планету от перевода нынешней "гибридной" четвертой мировой в горячую фазу?

Очевиднейший выгодоприобретатель — военно-промышленный комплекс самих американцев. Еще до предъявленного Москве ультиматума в бюджет США включены расходы на создание новых ракет наземного базирования с дальностью в запрещенном диапазоне и новых пусковых установок для них. Они многократно дешевле межконтинентальных баллистических ракет (МБР), но предполагаемое их число столь же многократно больше — особенно после ожидаемого отказа Штатов продлить договоры об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ). Значит, ожидаемый доход ВПК в очередном витке гонки вооружений вполне окупит репутационные потери от очередного приступа хронического недержания англосаксонского слова.

Следующий плюс для США — надежда вновь разорить стратегического противника самим процессом гонки вооружений. Они все еще свято веруют, что трудности экономики СССР в 1970-1980‑е порождены не управленческим кризисом (к тому времени разнообразие производства так возросло, что привычные методы разработки единого хозяйственного плана давали куда худшие, чем раньше, результаты, а введение новых методов тормозилось ощущением чиновников, что автоматизация сделает их ненужными), а расходами на создание систем вооружения, соответствующих западным: для достижения таких результатов мы вследствие качественно иных инженерных традиций (да и устройства хозяйства в целом) тратили тогда и тратим сейчас на порядок меньше — но они-то подсчитывают наши затраты по своим ценам!

Третья ожидаемая выгода — улучшение позиций на мировом оружейном рынке. У России сейчас второе место в ценовом выражении. Но только вследствие разницы в уровне наших и американских цен. В натуральном исчислении — по единицам продукции — мы давно опередили американцев. С учетом же разницы в боевой эффективности продукцию американских компаний покупают в основном те, кто по политическим причинам — например, из-за членства в НАТО — не может от нее отвертеться. Да и те находят лазейки: так, Греция давно купила немало зенитных комплексов С‑300, но ими формально владеет нейтральный Кипр. Понятно, ракеты средней и меньшей дальности США продадут далеко не всякому — но сам факт возобновления их производства будет использован как реклама сверхпрогрессивной высокотехнологичности ВПК США в целом.

На мой взгляд, все перечисленное — очевидное, но не главное. Куда важнее, что ДРСМД перестал предоставлять Пентагону одностороннее преимущество.

Договор запретил наземное базирование ракет, способных достичь жизненно важных центров нашей страны, прежде всего потому, что аналогичные наши ракеты достали бы до баз США в Европе с той же быстротой и легкостью. Массовое недовольство европейцев предложенной им ролью живого щита, отвлекающего наши ресурсы от удара по самим США, вылилось в пятилетние столь же массовые открытые протесты против политики НАТО в целом. Американцам пришлось пойти на уступки. Но, как водится у англосаксов, договор содержал ловушку, не замеченную партнером.

Морское и воздушное базирование ракет той же дальности осталось разрешено. Тогдашний надводный советский флот решал качественно иные задачи, нежели американский (в основном — разрушение ударных авианосных групп и противодействие подводному флоту США), а потому на нем почти не было ракет, сопоставимых с американскими "Топориками" (само словосочетание to mohawk появилось, когда индейское племя мохоков первым начало массово заказывать для себя у английских поселенцев в Северной Америке металлические топоры, по форме близкие к привычным каменным). Число подводных носителей ядерных боеголовок ограничивалось ранее заключенными соглашениями, и противники могли отслеживать каждый из них, а потому подлодки вооружались дальнобойными ракетами, чтобы запускать их хоть из собственных территориальных вод.

Ограничено и число воздушных носителей, причем каждый из них засчитывался за одну ракету, а фактически американские Б‑52 могли поднять больше, чем наши Ту‑95 и Ту‑160 (у нас крылатые ракеты были тогда заметно "крупногабаритнее"), так что по числу реально выносимых в небо РСМД они нас заметно опережали. В целом же потенциал первого — обезоруживающего! — удара США ракетами, летящими быстро или скрытно, был несравненно больше, чем у СССР. Договор подтвердил старое шахматное правило: размен — в пользу сильнейшего.

Но недавно стало ясно: с годами положение радикально изменилось. Наши крылатые ракеты морского базирования "Калибр" шли на экспорт в варианте с разрешенной даже на сухом пути дальнобойностью — до 500 километров. Но по ресурсам террористов, захвативших часть Сирии (на пике их могущества — до 4/5 территории, где живет 1/5 граждан; как раз малая там плотность населения не позволила организовать эффективное сопротивление малочисленным, но хорошо организованным разбойникам), те же "Калибры" летели с кораблей в Каспийском море, преодолевая до 2500 км. Причем двигались по складкам местности не выше "Томагавков" — то есть заметить и уничтожить их не легче. Вдобавок они достаточно малы, чтобы натолкать их (с изменениями для воздушного базирования) в самолет в таком же количестве, что и американские ракеты в их бомбардировщик. Наконец, для "Калибров" создана четырехзарядная пусковая установка Club, размещаемая в стандартном морском контейнере. Теперь с любого из тысяч контейнеровозов, разбросанных по всему Мировому океану, в любой момент может прилететь нечто способное огорчить любого противника. Американцы лишились преимущества, выторгованного в 1988 году. ДРСМД стал равноправным. Следовательно, по англосаксонским понятиям, невыгодным.

Правда, если ДРСМД расторгнуть, то те же установки Club смогут работать и с железных дорог: отследить десятки тысяч поездов еще сложнее, чем контейнеровозы. Но для США они пока безопасны: расстояние от наших рельсов до Американского континента куда больше нынешних возможностей "Калибра". Безопасность же Европы важна Вашингтону лишь пока и постольку, пока и поскольку она может отвлечь на себя то, что у нас останется после их обезоруживающего удара. Удар же им теперь проще будет нанести: договор, отменивший размещение в Европе ракет "Першинг‑2" с дальностью 1770 км, они разорвут, взамен сожженных по договору твердотопливных двигателей сделают новые под названием вроде "Першинг‑3" или даже "МакКейн‑1" (у них генеральских и адмиральских фамилий накоплено много).

А главное — американцы вновь докажут себе, что им закон не писан, а всему остальному миру — что могут глядеть на него спокойно только свысока. Смирится ли весь остальной мир с таким взглядом? Посмотрим.

Анатолий Вассерман