О бедных поляках, обиженных Россией...

Ру­со­фо­бию окраин Рос­сий­ской им­пе­рии аб­со­лют­но непра­виль­но на­зы­вать на­ци­о­на­лиз­мом. На­ци­о­на­лизм - это по­пыт­ка сде­лать хорошо соб­ствен­ной нации за счёт других. Ничего по­доб­но­го нет и ни­ко­гда не было в Польше, При­бал­ти­ке и прочих ру­со­фоб­ских ан­кла­вах. Ос­нов­ной за­да­чей и глав­ной целью су­ще­ство­ва­ния та­мош­них ти­туль­ных элит всегда было на­не­се­ние мак­си­маль­но­го вреда России в целом и каж­до­му рус­ско­му в от­дель­но­сти, даже если это идёт в ущерб соб­ствен­ной нации.

При­чи­на такой су­и­ци­даль­ной идео­ло­гии на­сквозь шкур­ная - именно такое по­ве­де­ние готовы были опла­чи­вать “наши за­пад­ные парт­нё­ры”. Можно ска­зать что ру­со­фо­бия - это един­ствен­ным товар, ко­то­рый кол­лек­тив­ный Запад готов при­об­ре­тать у окраин России.

Юзеф Пил­суд­ский был одним из первых, кто понял все пре­ле­сти этого хорошо опла­чи­ва­е­мо­го товара и всю свою со­зна­тель­ную жизнь но­сил­ся по всему миру пред­ла­гаю за толику малую гадить России много и ка­че­ствен­но. Ни­ка­ки­ми твер­ды­ми по­ли­ти­че­ски­ми прин­ци­па­ми дик­та­тор Польши себя не огра­ни­чи­вал, вполне удо­вле­тво­ря­ясь нена­ви­стью к рус­ским и лич­ны­ми ам­би­ци­я­ми.

После воз­вра­ще­ния из Японии в 1905м Пил­суд­ский встре­тил­ся со своими со­рат­ни­ка­ми по под­по­лью, ко­то­рые по при­выч­ке ис­поль­зо­ва­ли об­ра­ще­ние «то­ва­рищ» в со­ци­а­ли­сти­че­ском стиле и по­про­си­ли под­держ­ки своего ре­во­лю­ци­о­низ­ма, однако он от­ка­зал­ся, сказав им: «То­ва­ри­щи, я ехал крас­ным трам­ва­ем со­ци­а­лиз­ма до оста­нов­ки „Неза­ви­си­мость“, но на ней я сошёл. Вы же можете ехать до ко­неч­ной оста­нов­ки, если вам это удаст­ся, но теперь да­вай­те пе­рей­дём на „Вы“

Марк­си­сты и анар­хи­сты нужны были Пил­суд­ско­го для того, чтобы с их по­мо­щью рас­про­па­ган­ди­ро­вать и разору­жить на тер­ри­то­рии Польши рус­ские во­ин­ские гар­ни­зо­ны. Далее Глав­ный Поляк со­би­рал­ся дей­ство­вать по соб­ствен­но­му сце­на­рию.

Де­ма­го­ги­че­ский лозунг Пил­суд­ско­го «Воль­ный с воль­ным, ровный с ровным…» на деле обер­нул­ся конц­ла­ге­ря­ми и аре­ста­ми для рус­ских чи­нов­ни­ков, офи­це­ров и солдат, гра­бе­жа­ми и по­гро­ма­ми — для мир­но­го на­се­ле­ния., но это позже, а пока ..

Гра­ни­цы воз­рож­да­ю­ще­го­ся го­су­дар­ства еще пред­сто­я­ло опре­де­лить, тем не менее, после того как 11 ноября Польша вер­ну­ла себе сто­ли­цу и по­ли­ти­че­ский центр, со­мне­ний быть не могло — неза­ви­си­мая Польша вновь су­ще­ству­ет.

Пил­суд­ский тор­же­ство­вал. Его во­об­ра­же­ние уже ри­со­ва­ло Ве­ли­кую Польшу “от можа до можа”. Во­ору­жив на деньги "наших за­пад­ных парт­нё­ров" на­ци­о­наль­ные (читай - ру­со­фоб­ские) ле­ги­о­ны, этот ре­не­гат со­ци­а­ли­сти­че­ско­го дви­же­ния, став «На­чаль­ни­ком Поль­ской Дер­жа­вы», двинул но­во­бра­зо­ван­ные войска “дранг нах Остен” - на захват во­сточ­ных крес­сов. Поль­ский блиц­криг пред­по­ла­гал за­креп­ле­ние за Поль­шей Вильно, Киева, Минска, Смо­лен­ска и (если удаст­ся) Москвы, где Пил­суд­ский мечтал соб­ствен­но­руч­но на­чер­тать на стенах Кремля: «Го­во­рить по-русски за­пре­ща­ет­ся!»

В 1920м поль­ском плену ока­за­лось 150 000 солдат и ко­ман­ди­ров ещё им­пе­ра­тор­ской и крас­ной армии. Для них вторая Речь Поспо­ли­тая со­зда­ла огром­ный «ар­хи­пе­лаг» из де­сят­ков кон­цен­тра­ци­он­ных ла­ге­рей, стан­ций, тюрем и кре­пост­ных ка­зе­ма­тов. Он рас­ки­нул­ся на тер­ри­то­рии Польши, Бе­ло­рус­сии, Укра­и­ны и Литвы.

В битком на­би­тых то­вар­ных ва­го­нах плен­ных по­вез­ли в Бе­ло­сток­ский пе­ре­сыль­ный лагерь. Социал-ре­во­лю­ци­о­нер Се­ли­ва­нов, тоже ока­зав­ший­ся непра­виль­но­го про­ис­хож­де­ния, писал: “В лагере, как пра­ви­ло, плен­ным хлеб со­вер­шен­но не вы­да­вал­ся, а о го­ря­чей пище и го­во­рить не при­хо­дит­ся… Мы яви­лись сви­де­те­ля­ми того, как плен­ные рвали траву из-под про­во­лоч­ных за­граж­де­ний и кушали ее.

Кроме измора го­ло­дом, на другой день после нашего при­бы­тия поль­ские жан­дар­мы начали окон­ча­тель­но раз­де­вать плен­ных, за­би­рая верх­нюю одежду и, если у кого было, при­лич­ное на­тель­ное белье. Взамен вы­да­ва­ли гряз­ное тряпье.”

Из Бе­ло­сток­ско­го лагеря плен­ных пе­ре­вез­ли в Вар­ша­ву. Когда аре­сто­ван­ных гнали по улицам поль­ской сто­ли­цы, со­брав­ши­е­ся на тро­туа­рах на­ци­о­на­ли­сты били их пал­ка­ми и ку­ла­ка­ми. Охрана от­го­ня­ла пы­тав­ших­ся пе­ре­дать плен­ным хлеб. В Вар­ша­ве плен­ных впер­вые по­кор­ми­ли какой-то немыс­ли­мой бурдой. Ночь они про­ве­ли на же­лез­но­до­рож­ной стан­ции, стоя под про­лив­ным дождем.

Из Вар­ша­вы аре­сто­ван­ных пе­ре­вез­ли в лагерь возле ме­стеч­ка Стшал­ко­во (Щел­ко­во). Это был самый круп­ный кон­цен­тра­ци­он­ный лагерь для рус­ских во­ен­но­плен­ных.

Ко­мен­дан­том Стшал­ков­ско­го лагеря был по­ру­чик Ма­ли­нов­ский, поль­ский по­ме­щик из-под Ба­ра­но­ви­чей. К бе­ло­рус­ским кре­стья­нам, взбун­то­вав­шим­ся против пана, он питал особые чув­ства. Охран­ни­ки лагеря были во­ору­же­ны на­гай­ка­ми, по­сто­ян­но пус­кав­ши­ми­ся в ход. За ма­лей­шую про­вин­ность за­клю­чен­ных при­го­ва­ри­ва­ли к порке роз­га­ми. По вос­по­ми­на­ни­ям Ва­си­лия Се­ли­ва­но­ва, во­ен­но­плен­ных пороли и просто так, целыми гу­бер­ни­я­ми: се­год­ня вы­во­ди­ли на эк­зе­ку­цию уро­жен­цев Мо­ги­лев­щи­ны, завтра — Мин­ской гу­бер­нии.

«По­ру­чик Ма­ли­нов­ский всегда ходил по лагерю в со­про­вож­де­нии несколь­ких ка­пра­лов, имев­ших в руках жгуты-плетки из про­во­ло­ки и тому, кто ему не нра­вил­ся, при­ка­зы­вал ло­жить­ся в канаву, и ка­пра­лы били, сколь­ко было при­ка­за­но. Если битый стонал или просил пощады, пор. Ма­ли­нов­ский вы­ни­мал ре­воль­вер и при­стре­ли­вал… Если ча­со­вые за­стре­ли­ва­ли плен­ных пор. Ма­ли­нов­ский давал им в на­гра­ду 3 па­пи­рос­ки… Неод­но­крат­но можно было на­блю­дать, как группа во главе с пор. Ма­ли­нов­ским вле­за­ла на пу­ле­мет­ные вышки и оттуда стре­ля­ла по без­за­щит­ным людям…».

Из рас­стре­лов наи­бо­лее из­вест­на казнь 199 ка­за­ков из 3-го ка­ва­ле­рий­ско­го кор­пу­са. Ку­бан­ских ка­за­ков каз­ни­ли в от­мест­ку за то, что казаки этого кор­пу­са якобы из­ру­би­ли шаш­ка­ми 99 поль­ских ре­во­лю­ци­о­не­ров. Однако впо­след­ствии, помимо мести, в ка­че­стве обос­но­ва­ния казней по при­ка­зам поль­ских офи­це­ров стал вы­дви­гать­ся тезис, что все каз­нён­ные — «вар­ва­ры» и были рас­стре­ля­ны за «недо­стой­ное по­ве­де­ние»

Всё упо­мя­ну­тое про­ис­хо­ди­ло с го­ря­че­го одоб­ре­ния поль­ской об­ще­ствен­но­сти.

Вот что писала газета «Rzeczpospolita». «…Если в про­дол­же­ние несколь­ких лет не будет пе­ре­мен, то мы будем иметь там (на во­сточ­ных крес­сах) все­об­щее во­ору­жен­ное вос­ста­ние. Если мы не утопим его в крови, оно ото­рвет от нас несколь­ко про­вин­ций… На вос­ста­ние есть ви­се­ли­ца и больше ничего. На всё та­мош­нее (бе­ло­рус­ское) на­се­ле­ние сверху донизу должен упасть ужас, от ко­то­ро­го в его жилах за­сты­нет кровь».

В том же году из­вест­ный поль­ский пуб­ли­цист Адольф Нев­чин­ский на стра­ни­цах газеты «Слово» за­яв­лял, что с рус­ски­ми нужно вести раз­го­вор языком «ви­сель­ниц и только ви­сель­ниц... это будет самое пра­виль­ное раз­ре­ше­ние на­ци­о­наль­но­го во­про­са в во­сточ­ных крес­сах».

Чув­ствуя об­ще­ствен­ную под­держ­ку, поль­ские са­ди­сты в Березе-Кар­туз­ской и Бялой Под­ляс­ке не це­ре­мо­ни­лись. Если на­ци­сты со­зда­ва­ли кон­цен­тра­ци­он­ные лагеря, как чу­до­вищ­ные фаб­ри­ки мас­со­во­го уни­что­же­ния людей, то в Польше такие лагеря ис­поль­зо­ва­лись, как сред­ство устра­ше­ния непо­кор­ных. При­ве­ду при­ме­ры.

В Березе-Кар­туз­ской в неболь­шие камеры с це­мент­ным полом на­би­ва­ли по 40 че­ло­век. Чтобы за­клю­чён­ные не са­ди­лись, пол по­сто­ян­но по­ли­ва­ли водой. В камере им за­пре­ща­лось даже раз­го­ва­ри­вать. Людей пы­та­лись пре­вра­тить в бес­сло­вес­ный скот. Режим мол­ча­ния для за­клю­чен­ных дей­ство­вал и в боль­ни­це. Били за стоны, за зубной скре­жет от нестер­пи­мой боли.

Ру­ко­вод­ство Березы-Кар­туз­ской ци­нич­но на­зы­ва­ло его «самым спор­тив­ным ла­ге­рем в Европе». Шагом здесь ходить за­пре­ща­лось — только бегом. Де­ла­лось все по свист­ку. Даже сон был по такой ко­ман­де. Пол­ча­са на левом боку, затем сви­сток, и сразу же пе­ре­во­ра­чи­вай­ся на правый. Кто за­меш­кал­ся или во сне не рас­слы­шал свист­ка, тут же под­вер­гал­ся ис­тя­за­ни­ям. Перед таким «сном» в по­ме­ще­ния, где спали за­клю­чен­ные, для «про­фи­лак­ти­ки», вы­ли­ва­лось несколь­ко ведер воды с хлор­кой. На­ци­сты до такого не сумели до­ду­мать­ся.

Ещё более ужас­ны­ми были усло­вия в кар­це­ре. Про­ви­нив­ших­ся дер­жа­ли там от 5 до 14 суток. Чтобы уси­лить стра­да­ния, на пол кар­це­ра вы­ли­ва­ли несколь­ко ведер фе­ка­лий. Параша в кар­це­ре не очи­ща­лась ме­ся­ца­ми. По­ме­ще­ние кишело чер­вя­ми. Помимо этого, в лагере прак­ти­ко­ва­лось такое груп­по­вое на­ка­за­ние, как чистка ла­гер­ных туа­ле­тов ста­ка­на­ми или круж­ка­ми.

Ко­мен­дант Берёзы-Кар­туз­ской Юзеф Камаль-Кур­ган­ский в ответ на за­яв­ле­ния, что за­клю­чен­ные не вы­дер­жи­ва­ют пы­точ­ных усло­вий со­дер­жа­ния и пред­по­чи­та­ют смерть, спо­кой­но за­яв­лял: «Чем больше их здесь пе­ре­дох­нет, тем лучше будет жить в моей Польше».

Вот, соб­ствен­но, этими сло­ва­ми и надо встре­чать любые по­пыт­ки рас­ска­зать про дикие поль­ские обиды и ис­то­ри­че­скую вину России вообще и каж­до­го рус­ско­го в от­дель­но­сти.

По ма­те­ри­а­лам книги "Пе­ре­пи­сать сце­на­рий"