"Формула Штайнмайера" как урок для Киева. Ирина Алкснис

фото © AFP 2019 / Genya Savilov

Практически в тот же момент, когда во вторник в Минске Леонид Кучма в статусе официального представителя Украины подписывал согласование так называемой формулы Штайнмайера, на другом конце постсоветского пространства — в Ереване — случился примечательный инцидент.

Владимиру Путину, приехавшему на заседание Высшего Евразийского экономического совета, задала — вернее, выкрикнула из толпы — вопрос журналистка грузинского телеканала "Rustavi 2". Она спросила, когда Россия начнет выполнять свои обязательства, взятые в 2008 году (речь, разумеется, о коллизии вокруг Южной Осетии и Абхазии). На что российский президент спокойно и мимоходом ответил: "Мы всегда их выполняем".

Это маленькое происшествие емко проясняет суть текущих процессов, связанных в том числе и с украинским государством. Если смотреть на происходящее поверхностно, то можно сказать, что подписание Киевом "формулы Штайнмайера" — результат принуждения к исполнению Минских соглашений. Если же рассматривать происходящее более масштабно, то Украину и ее власти принуждают в целом к более ответственному поведению на международной арене и к выполнению взятых на себя обязательств. И да, в данном вопросе наблюдается впечатляюще дружная работа России и Запада (включая США).

Более четырех с половиной лет прошло с февраля 2015 года, когда в Минске главы трех великих держав (России, Германии и Франции) лично вели переговоры с президентом Украины Петром Порошенко об урегулировании конфликта в Донбассе. Итогом бессонной ночи стала согласованная и подписанная (в том числе тем же Леонидом Кучмой) дорожная карта — "Комплекс мер по выполнению Минских соглашений".

Спустя несколько месяцев тогдашний глава МИД (а ныне президент) Германии Франк-Вальтер Штайнмайер разработал предложения по ускорению выполнения достигнутых договоренностей, которые и известны теперь как формула его имени.

Подписание в нынешний вторник этой самой формулы — действительно прорыв, поскольку все прошедшие годы ситуация вокруг Донбасса благополучно пребывала в статусе "а воз и ныне там".

Причем если первое время Европа и Штаты обвиняли в этом Россию, требуя, чтобы та выполнила свои пункты Минских соглашений, то подобных нападок уже давненько не слышно. Дело даже не в том, что Москва смогла донести до западных партнеров, что у нее как раз нет никаких обязательств, а ДНР и ЛНР исполнили положенную им часть. Куда важнее, что для Запада стала очевидной абсолютная и тотальная недоговороспособность Украины.

Привычны давно ситуации, когда президент страны официально заявляет одно, министр иностранных дел — другое, а глава МВД — третье. Хуже того, сам руководитель государства сегодня может сказать одно, а завтра — прямо противоположное, что стало обычным делом при взаимодействии Киева даже с влиятельнейшими международными организациями и мировыми лидерами. Ни в каких договоренностях нельзя быть уверенным, поскольку уже через несколько дней или часов все может перемениться — и с очень большой вероятностью переменится. Это касается как устных, так и письменных сделок, не стоящих для украинских властей бумаги, на которой они написаны.

Собственно, история с Минскими соглашениями, где Киев много лет откровенно динамит — трудно подобрать более подходящее слово, — причем не столько Россию, сколько Запад крайне наглядна.

Смена на Украине президента ничего не изменила. Наоборот, Владимир Зеленский, заняв высший государственный пост, пытался добиться, чтобы процесс мирного урегулирования начался, по сути, с чистого листа, а чехарда с украинскими обещаниями, заявлениями и требованиями продолжилась.

Вот только некоторые из шагов Киева, получившие медиарезонанс за последнюю пару месяцев: задержанных граждан то освобождаем, то не освобождаем; "формулу Штайнмайера" то подписываем, то не подписываем; необходимо присоединение США к "нормандскому формату"; срочно нужна встреча в "нормандском формате" на высшем уровне. На последнее последовал логичный вопрос из Кремля о смысле предлагаемого мероприятия и предмете обсуждения — при многолетнем-то отсутствии содержательных сдвигов.

Однако внезапно украинские власти обнаружили, что уперлись в стену — в виде консолидированной позиции Москвы, европейских и заокеанской столиц, которым надоел почти пятилетний цирк в исполнении Киева.

И процесс таки сдвинулся с мертвой точки.

Взаимное освобождение задержанных граждан состоялось. Реакция на идею расширения "нормандского формата" со всех сторон оказалась столь однозначна в своем негромко-презрительном негативе, что украинские власти признали ее бесперспективность. А Трамп со свойственной ему прямотой в ходе недавней личной встречи с Владимиром Зеленским просто послал его — к Путину. И вот теперь, после многолетних метаний и саботажа, Украина согласовала "формулу Штайнмайера".

Подписание документа, разумеется, не означает, что Киев с места в карьер бросится выполнять зафиксированные в нем положения. Это означает иное: Украине не оставляют выбора, загоняя во все более узкий коридор возможностей, вынуждающий двигаться (пусть даже в формате "шаг назад, полтора — вперед") в обозначенном направлении.

Это, собственно, возвращает к путинскому "мы всегда выполняем свои обязательства". Данная фраза куда больше, чем просто формальный ответ. По сути, она являет собой краеугольный принцип мировой политики, который предполагает, что государства отвечают за свои слова и несут всю полноту ответственности за них.

Пространство маневра тут находится в сфере интерпретации, правовой казуистики и тонкостей филологических толкований. В общем, привычное "закон что дышло", переведенное на изощренный язык дипломатических формулировок. Это обыденные реалии мировой политики, где в конечном счете каждый отстаивает наиболее выгодную ему трактовку.

В то же время открытый и прямой отказ государства от исполнения взятых на себя обязательств, тем более зафиксированных в письменном виде, — всегда скандал, позор и удар по репутации соответствующей страны. И хотя такое случается время от времени, наверное, со всеми, это настолько деструктивно и стратегически проигрышно, что большинство стран стараются до последнего избегать соответствующих решений.

Украина интересна тем, что возвела отказ от взятых на себя обязательств в едва ли не главный принцип своей внешней политики.

Да, мы подписали документ, но потом решили, что он нам невыгоден, так что исполнять его не будем. Да, мы дали обещание, но передумали. Да, мы вчера договорились, но сегодня у нас настроение поменялось, короче, обойдетесь.

В подобном режиме вроде как развитая европейская страна функционирует уже который год и, похоже, настолько свыклась с таким положением вещей, что и впрямь стала считать его нормальным, а всех остальных — недалекими дурачками с глупыми принципами, которые только мешают жить.

Что ж, пришло время отрезвления и постепенного осознания реальности, в которой сиюминутно-хитроумная Украина настолько достала всех, что Россия с Западом отложили прочие разногласия, чтобы преподать урок приличествующего поведения и принятого на международной арене этикета.

Судя по доносящимся из Киева вторые сутки воплям, процесс оказался болезненным. Однако самое неприятное для украинских элит, что это только начало.

Ирина Алкснис