Унитазный менталитет нации

Настоящий фурор произвело заявление командующего ВМС Украины Игоря Воронченко о том, что россияне якобы «угробили» украинские суда, задержанные в Керченском проливе в ноябре 2018 года. По его словам, офицеры ФСБ «сняли даже плафоны, розетки и унитазы».

Унитазная тема буквально захватила информпространство, но справедливости ради нужно отметить, что «на войне как на войне», а информационные войны сейчас имеют часто даже большее значение, чем «классические». Поэтому к пассажам главного украинского «флотоводца» (по офицерской специальности танкиста) можно отнестись спокойно, но сложно не обратить внимание на прямо-таки зацикленность украинских национал-патриотов на унитазно-фекальной тематике.

Ведь аналогичные обвинения выдвигались и в 2014 году, когда российские военные покинули участки на Чонгаре: якобы из местных кафе были похищены унитазы. Контекст понятен: мол, для диких москалей это гигиеническое устройство относится к невиданным благам цивилизации, которое они готовы умыкнуть при первой возможности, даже невзирая на то, что они уже использовались по своему прямому назначению.

И самое смешное, что многие в это верят, хотя правильней сказать – очень хотят в это верить, как и во многие другие антироссийские фейки типа съеденных ежиков. Действительно, очень хочется спрятаться от объективной реальности, в которой «отсталая» Россия все более отрывается от деградирующей «европейской державы», динамично развивается во всех сферах, реализует масштабные проекты, когда любой провинциальный российский городок чище и ухоженней Киева, а в той же вожделенной Европе россияне присутствуют в роли обеспеченных туристов, а украинцы – мойщиков тех самых унитазов.

От этой реальности хочется спрятаться, как страус головой в песок, а обида и унижение требует компенсации, поэтому любые гадости о России являются бальзамом на душу, особенно когда этот «бальзам» имеет четко выраженный фекальный запах. Так вроде бы унизительней всего.

Только вот для кого это на самом деле унизительно, чьи глубинные провинциальные комплексы наглядно демонстрирует? А ведь все «политическое украинство» ― это один глубинный комплекс. Отрекшимся от великой русской культуры и истории и не нашедшим ничего хотя бы относительно равноценного, его адептам ничего не остается, как в лучшем случае гордиться совершенно ничтожными с исторической точки зрения эпизодами, переиначивать до абсурда историю, а чаще всего – «пышатыся» тем, что здоровые нации стараются не поминать всуе, – унижениями и поражениями.

Поневоле вспоминаешь анекдот о страдающем энурезом человеке, которому знакомый посоветовал обратиться к психотерапевту. Встретив его через некоторое время, он спрашивает: «Ну что, перестал мочиться в постель?» «Нет, ― отвечает тот, – но теперь я этим горжусь!» (видите, и я не удержался от обращения к «туалетной» тематике).

Собственно, насколько мазохистская «гордость» за неудачи не то, что глубоко въелась в сознание «политических украинцев», а даже стала основой их менталитета (похоже, осознанно прививаемой кукловодами «украинского проекта» все время его существования), показывает и история с захваченными и возвращенными украинскими катерами.

Всегда, везде сдача боевых кораблей считалась куда более позорной вещью, чем капитуляция окруженной группировки или осажденной крепости на суше. Когда на смену парусу пришли машины, такие случаи в мировой истории вообще можно пересчитать по пальцам. В безысходной ситуации моряки предпочитали сами топить свои корабли, рассчитывая лишь на то, что победитель подберет их из воды.

Украинские же экипажи сдались вместе со своими плавсредствами после первых предупредительных выстрелов, даже не попытавшись открыть ответный огонь и не уничтожив секретные документы, а также оборудование. Но их объявили героями, правда, что характерно, давать звания Героев Украины, да и вообще государственные награды не стали, ограничившись очередными воинскими званиями, а «перемогой», отмеченной на самом высоком украинском уровне, стал жест доброй воли Кремля – возвращение россиянами захваченных украинских трофеев.

Да и господствующий мейнстрим в освещении истории войны на Донбассе весьма показателен. Даже арабы, которым в истории военного противостояния с Израилем нечем особо похвастаться, пафосно отмечают свой «День Победы», первый день войны 1973 года, когда внезапным броском им удалось форсировать Суэцкий канал (что было потом, это, как в известном анекдоте, «уже другой вопрос»).

А ВСУ, как бы то ни было, до перелома в войне на Донбассе сумели «ополовинить» территории мятежных республик. Тут бы официальной пропаганде и трубить в фанфары, каждый год с помпой отмечать победы украинского оружия, заставлять школьников зубрить их даты и т. п. Но куда больше на слуху названия городов Донбасса, где украинские войска потерпели крупные поражения, – Иловайск, Дебальцево, а самой героической и «воспеваемой» стала битва за Донецкий аэропорт, который ВСУ также пришлось оставить.

Впрочем, в этом тоже можно увидеть глубокий (и циничный) политический расчет. Победители (или те, кто себя таковыми ощущают) всегда настроены более миролюбиво, проявляют большую готовность к разумному компромиссу, чтобы со временем перешагнуть через былые «недоразумения». А вот у побежденных, чувствующих свое унижение, жажда мести часто застилает глаза. Именно эти чувства провоцируют поддержание в украинском обществе непримиримой ненависти к России и русским. Именно их старается воспитать украинская пропаганда, и «комплекс лузера» для этого подходит больше всего.

Причем формируют его по отношению ко всей украинской истории, главным событием в которой стал «голодомор», да и вся она состоит из ущемлений и притеснений со стороны «Империи». Великие свершения и победы, достигнутые украинцами вместе с русскими и другими народами Российской империи и СССР, целая плеяда великих деятелей единого государства, от Гоголя до Паскевича, настоящих патриотов и государственников, многих, многих других совершенно «не в тему».

Востребованы лузеры и прохвосты типа ставшего едва ли ни фигурой № 1 в украинском пантеоне Ивана Мазепы. А персонаж действительно «феерический», только вот сложно представить другую страну, в которой деятель с таким послужным списком удостоился хотя бы положительных оценок от историков, не то что статуса главного национального героя.

Всю свою карьеру он только и делал, что предавал своих благодетелей, перебегая к их противникам или устраняя их с помощью доносов, как спасшего его от обезглавливания (за доставку украинских девушек в «дар» крымскому хану) и приблизившего к себе гетмана Самойловича. Да и к шведам (точнее, к полякам) он перебежал не из стремления к «незалежности» нэньки, а поскольку считал, что войну выиграет Карл XII, а Украина будет возвращена полякам.

При этом сам он по «завершении дела» должен был покинуть Украину, получив «за труды» Витебское и Полоцкое воеводства. Не дураки были поляки, чтобы оставлять Украину в руках столь ненадежного персонажа (в Белоруссии власть престарелого Мазепы была бы чисто номинальной). Ну а его «наследник» Филипп Орлик, якобы сочинивший первую европейскую «Конституцию» (на самом деле простой договор с избравшими его казаками, в котором латинское слово «конституция» появилась при переводе на латынь, дабы его смог подписать Карл XII, поскольку этим документом Украина на веки вечные объявлялась протекторатом Швеции), бросил своих «подданных», предпочтя обещанные ему Карлом 10 тыс. талеров эфемерному титулу «гетмана без гетманства». Их он, правда, так и не получил, в этой жизненной неудаче разделив карму украинских героев.

Достойное место в этом ряду занимает и Симон Петлюра, замечательные воспоминания о правлении которого в Киеве оставил Константин Паустовский: «Петлюровцы распускали слухи, будто французы уже идут на выручку Киеву, будто они уже в Виннице, в Фастове и завтра могут появиться даже в Боярке под самым городом бравые французские зуавы в красных штанах и защитных фесках. В этом клялся Петлюре его закадычный друг французский консул Энно.

Слухи при Петлюре приобрели характер стихийного, почти космического явления, похожего на моровое поветрие… Даже самые матерые скептики верили всему, вплоть до того, что Украина будет объявлена одним из департаментов Франции и для торжественного провозглашения этого государственного акта в Киев едет сам президент Пуанкаре».

Действительно, едва ли не самый успешный из борцов за «незалэжность» всячески пытался «отдаться» Франции (и что характерно, ни у кого из тогдашних «патриотов» это не вызывало неприятия), а когда «не срослось», провернул такую сделку с поляками, согласившись, что в «независимой Украине» денежной единицей будет польский злотый и полякам же будут принадлежать железные дороги.

В общем, для всех фигур украинского пантеона быть приказчиком у забугорных хозяев было пределом жизненных устремлений, в этом они и должны служить примером для всех «свидомых» (сознательных) украинцев, воспитание которых в должном духе начинается, естественно, со школьной скамьи.

Вот, к примеру, учебник «География» для 8-го класса общеобразовательных учебных заведений, рекомендованный министерством образования Украины. Но помимо традиционных топорных пассажей про то, что украинцы самые-самые, «изюминкой» этого потока сознания, заставившей меня сесть за клавиатуру, являются две фразы: «американские ученые считают украинцев древнейшей нацией мира» и «среди некоторых немецких историков бытует мнение, что украинцы являются славянизированными германцами. Отсюда будто присущие украинцам трудолюбие, аккуратность и тому подобное» (нужно понимать, «красота женщин» тоже от немцев или, точнее, немок – извините, не удержался от «неполиткорректной» фразы).

Не кажется ли вам, что тут определенное противоречие – как древнейшая нация может произойти от кого-либо? Это остальные, нужно понимать, от неё произошли! Но дело даже не в этой очевидной логической нестыковке (в конце концов авторы учебника приводят лишь мнение неких ученых), а в том, что доказательства своей древности и «первородства» – традиционная часть любой национальной мифологии, но тут-то мы видим прямо противоположное: детей учат, а значит, и призывают гордиться вторичностью происхождения своего народа. Мол, мы не от этих диких бескультурных славян, а от самих германцев и лучшие качества украинцев от них, родимых.

Так раб или холоп гордится тем, что кого-то из его предков прабабка прижила на сеновале от благородного барина. Так, в частности, было в эпоху расизма в ЮАР, где «цветные» (т. е. мулаты) сформировались в особую социальную группу, даже субэтнос, занимавший промежуточное положение между белыми и черными. И хотя гражданских прав не было и у них, не было большего оскорбления для «цветного», чем поставить его в один ряд с «нигером».

В этом и суть умело культивируемой извне «национальной идеи» – в формировании менталитета раба, который рассматривает своих хозяев (западных) как высших существ (ведь они априори трудолюбивые, аккуратные и т. п.), служить которым для него – высшее счастье, а уж оказаться в чем-то (в далеких предках) к ним причастным – повод для немыслимой гордости. Поэтому в главных украинских национальных героях те, кто приводил на украинскую землю завоевателей и поработителей: Мазепа, Грушевский, Бандера.

И унитаз для её носителей приобретает действительно сакральное значение: мы, мол, приучены уже к этому атрибуту современной цивилизации, в отличие от диких восточных «небратьев», и нас уже даже пускают попить братиславский кофе. Только вот то, что выглядят они при этом еще смешнее, чем южноафриканские цветные, понять ментальные холопы совершенно не в состоянии.

Дмитрий Славский