Борис Джонсон и Остап Бендер

На днях премьер-министр правительства Её Величества королевы Елизаветы II Борис Джонсон представил сначала широкой публике, а затем Палате Общин британского Парламента документ под названием “Интегрированное обозрение политики в сферах обороны, безопасности, развития и  иностранных дел». 100-страничный документ, разработанный правительством, - это детализованный план реализации программы под названием “Global Britain”, которая призвана объяснить британцам и всему остальному миру зачем случился Брекзит.

Документ получился примечательный – не столько по объёму, сколько по тем и смыслам и тому пафосу, которые в нём заложены. Очень похоже на то, что Джонсону самому очень нравится та картина «светлого будущего», которая нарисована в этом документе, и, будучи в восхищении от неё, он спешит обрадовать соотечественников, измождённых почти годовым локдауном. А заодно предостеречь супостатов, которые спят и видят, как бы Великой и независимой после Брекзита Британии посильнее нагадить. Под таковыми подразумеваются, естественно – Китай и Россия в отношении которых им анонсированы  разные подходы. О чём – отдельно и позже. А сейчас – о главном, о том, что такое «Глобальная Британия» и каким образом она должна будет получиться.

 В своей статье в The Times от 16 марта, а затем и в парламентской речи Джонсон выдвинул тезис о том, что глобальность – это естественное, историко-географическое и морально-идеологическое призвание Великобритании. Можно сказать – судьба. Вот пассаж из его газетной статьи:

«Благодаря нашей истории и нашей географии Соединённое Королевство уже сегодня во многих отношениях является более глобальным в сравнении со всеми остальными. У нас огромная диаспора, что-то около 5 или 6 миллионов, живущих за рубежом – пропорционально значительно больше, чем у большинства стран «Организации Экономического Сотрудничества и Развития». Мы составляем всего лишь 1% от населения всего мира, но мы занимаем 5 место среди экспортёров товаров и услуг. И у нас есть третья невидимая диаспора, значительно более важная и плодотворная, чем даже люди или товары. И это – широчайшее распространение Британских идей, Британских ценностей, витающих по всему миру подобно семенам гигантского опыляющего дерева. Я имею в виду всё, начиная с habeas corpus и парламентской демократии вплоть до свободы слова и гендерного равенства. Иногда эти идеи цветут и пускают глубокие корни и множественные побеги. Иногда, честно говоря, они падают на каменистую почву».

Конечно, нельзя не отдать должное цветистому слогу премьера – в прошлом профессионального журналиста и даже писателя. Уподобление Великобритании «гигантскому дереву», опыляющему весь остальной мир своими идеям и ценностями, будет, пожалуй, покруче, нежели уподобление США «маяку» для всего человечества, к которому прибегнул Джо Байден в своей инаугурационной речи.

Однако нужно понимать, что есть законы жанра. Одно дело – газетная статья, а совсем другое – представление программы развития страны в Палате Общин, где заседает пусть  и сильно поредевшая (в сравнении с прошлым Парламентом) , но всё-таки оппозиция. Лейбористов, а тем более – шотландских националистов с их третьей по количеству мандатов фракцией, на тропы вроде гигантских осеменителей   не купишь. Скорее наоборот – только обозлишь ещё больше.  И лишь усилишь желание найти оправдание каждому потраченному пенсу в предлагаемом правительством бюджете.

А поэтому, безо всяких поэтических метафор Борис Джонсон прямо и откровенно объяснил парламентариям, кому и зачем нужна «Глобальная Британия»:

«Правда заключается в том, что даже если бы мы захотели – но, конечно, мы этого не захотим – Соединённое Королевство никогда не сможет замкнуться в себе или удовлетвориться тесными горизонтами региональной внешней политики. Для нас не существует далёких стран, о которых нам мало что известно. Глобальная Британия – это не отражение старинных обязательств, в ещё меньшей степени – не тщеславный жест, но необходимость ради безопасности и процветания британского народа на многие десятилетия вперёд».

Хитрость такого способа аргументации в пользу поддержки программы «Глобальная Британия в эпоху конкуренции» заключается в том, что Джонсон, с одной стороны, не хочет связывать эту программу с имперским прошлым, поскольку оно превратилось в объект нескончаемых атак со стороны левых радикалов  - адептов woke culture, требующих «упразднить»/ «зачеркнуть» (cancel) это «постыдное колониальное прошлое».  Но, с другой стороны, он в самой этой программе явным образом апеллирует именно к этому самому прошлому.

В самом деле – не из имперского ли прошлого современной Британии достались Фолклендские острова (они же Мальвинские для Аргентины), Гибралтар, база на Кипре, остров Ассенсио и территории в Индийском океане? И не имперский ли это принцип: решать внутренние проблемы путём внешней экспансии!? На этот принцип указал ещё более ста лет назад такой наш весьма незаурядный (скромно говоря) соотечественник как Пётр Бернгардович Струве. Не того периода, когда он сочинял программу РСДРП для первого съезда в Минске в марте 1898 г. А Струве десятилетия спустя, когда он уже как консервативный либерал разрабатывал концепцию «Великая Россия». В полемике с теми, кто требовал сначала навести порядок «у себя дома», а уж потом вмешиваться в международные дела, Струве как раз и заявил, что для империи именно утверждение себя на международной арене есть наилучший способ решения домашних проблем.

А домашних проблем у Джонсона хватает с лихвой. Мало того, что угроза шотландского сепаратизма приближается с каждым днём – на выборах в мае партия шотландских националистов наверняка одержит чистую победу и поставит вопрос о повторном референдуме по независимости ребром. Мало того, что Британия – лидер по числу умерших от коронавируса среди всех европейских (и не только) стран. А в придачу к этому ведущие страны Евросоюза остановили использование британской антикоронавирусной вакцины Астра/Зенека. Мало того, что скандал в «благородном семействе» Виндзоров по поводу расизма бросает густую (чтобы не сказать – чёрную) тень на глобальный имидж Британии. Так ещё и Лондонский Сити теряет лидерство в качестве глобального (европейского уж точно) финансового центра. На этом месте теперь Амстердам. А ведь это – прямое следствие именно Брекзита!

А ещё – перегруженный бюджет, включающий огромные суммы на поддержку бизнеса, пострадавшего от локдауна и на поддержку наёмных работников, иначе потерявших бы источники дохода и превратившихся в нищих буквально. И кризис системы образования – школьного и вузовского всё из-за того же локдауна. И, соответственно, всё чаще раздающиеся вопросы относительно того, не проспало ли правительство тот час, когда надо было принять решительные меры, чтобы остановить пандемию COVID-19? А уж про «культурные войны», которые непрерывно ведутся так называемыми «проснувшимися» (woke) на всех возможных фронтах, начиная от системы образования и заканчивая спортом, и напоминать не стоит!

В общем и целом – нынешнее состояние Соединённого Королевства с падением ВВП за прошлый год в районе 8-9% - отличная площадка для роста недовольства и новых социально-политических конфликтов. От того Джонсон в своей парламентской речи и прибегает к ещё одному известному риторическому приёму. А именно:

«Чем теснее наше единство дома, тем сильнее наше влияние за рубежом, которое, в свою очередь откроет новые рынки и создаст рабочие места во всех уголках Соединённого Королевства».

И ещё один аргумент в пользу консолидации нации – напоминание о том, что «супостаты» не спят, а, наоборот, готовы в любой момент сделать Британии какую-нибудь очередную «гадость». Но и тут у Джонсона дифференцированный подход. Одно дело – Китай, а другое – Россия. Потому что:

«Нет вопроса – Китай будет представлять колоссальный вызов открытому обществу как таковому. Но мы будем так же и работать с Китаем там, где это совместимо с нашими ценностями и интересами, включая  построение более прочных и позитивных экономических взаимоотношений и проблему изменения климата».

А вот про Россию можно только в очередной раз заявить:

«Почти ровно три года назад Российское государство применило химическое оружие в Солсбери, убив ни чём не повинную мать – Доун Стёрджесс и поселив страх в тихом городке».

На этом основании Россия обозначена  Джонсоном как «активная угроза» и «первостепенная угроза безопасности Соединённого Королевства». И под это дело можно потребовать у Парламента принять увеличенный военный бюджет в 80 млрд фунтов стерлингов, предусматривающий кроме всего прочего увеличение количества ядерных боеголовок со 180 до 260. Очень похоже, что Россия «поселила страх» не столько в тихом Солсбери, сколько в хаотически причёсанной голове британского премьер-министра. Однако, как говорится, noblesse oblige. И  заупокойно припугнув парламентариев российским «химическим оружием», он закончил всё же «за здравие»:

«С учётом дополнительных инвестиций и новых возможностей, которые заложены в «Интегрированном обозрении», я верю, что Соединённое Королевство сможет процветать во всё более конкурентном мире и выполнить свою историческую миссию в качестве силы добра (a force for good)».

Эта концовка парламентской речи Бориса Джонсона может ввести в заблуждение. Если мир становится всё более конкурентным, то, надо понимать, что такая ситуация предполагает множество участников с отдельной «исторической миссией» у каждого. Но идентификация Британии в качестве «силы добра» означает, что на самом деле Джонсон рисует картину манихейски поляризованного мира, в котором речь идёт не о «конкуренции», а противостоянии «стенка на стенку». То есть, иными словами современный мир возвращается в эпоху «Холодной войны» с её жёстким делением всего человечества на «силы добра» и «силы зла».

То, что Джонсон именно так смотрит на глобальный мир, подтверждает уже цитированная его статья в The Times. Он в частности пишет: «В соответствии с этим Интегрированным обозрением мы будем станем трудиться ещё упорнее и обеспечим себя всеми необходимыми инструментами, чтобы в координации с нашими демократическими единомышленниками в Соединённых штатах, в Европе и во всём остальном мире защищать и продвигать наши идеи и убеждения против тех, кто им противостоит. Эти ценности оспариваются. Они ещё далеки от того, чтобы стать универсальными. Вот почему мир нуждается в Глобальной Британии острее, чем когда бы то ни было. А, чтобы быть действительно процветающей и успешной, Британия должна стать глобальной».

Да, действительно – в искусстве пафосной риторики Борису Джонсону не откажешь. Только, когда читаешь все эти словеса про «историческую миссию», про «силу добра», про «универсальные ценности», вспоминается не столько Фрэнсис Фукуяма тридцатилетней давности с его «Концом истории» - с вопросительным знаком, по крайней мере. А, скорее, Остап Бендер, с его лекцией в васюкинском шахматном клубе «Четырех коней». Его проект превращения захолустного городка в международный шахматный центр с переименованием в Нью-Васюки поразительно напоминает ту «Глобальную Британию», которую живописует британский премьер. С одной, но весьма существенной разницей, на которую предусмотрительно указали Ильф и Петров. А именно: «Остапа несло – он с утра ничего не ел».

Причины столь бурного красноречия Бориса Джонсона явно другие. Но, опасаюсь, что результат может получиться отчасти схожим. Разумеется – не в буквальном смысле.

Леонид Поляков