Батька напомнил Варшаве о возвращении исконно белорусских земель

На фото: президент Белоруссии Александр Лукашенко (Фото: Dmitri Lovetsky/AP/TASS)

Дмитрий Родионов

Для чего официальный Минск сделал праздничной раздражающую поляков дату?

— Здесь несколько составляющих, — считает доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ, кандидат исторических наук Вадим Трухачёв. — Первая — ответ Польше за попытку раскачать Белоруссию. Вторая — сплотить белорусское общество, где наметились ростки географического раскола. Третье — оппозиция попадает в неудобное положение. Поддержишь праздник — значит, прогнёшься под Лукашенко. А не поддержишь — покажешь себя выразителем не белорусских, а прямо польских интересов.

«СП»: — Можно ли сказать, что возвращение Западной Белоруссии в 1939 году было абсолютно справедливым, потому что на этих белорусских землях шло насильственное ополячивание, белорусский язык даже был запрещен к преподаванию в школах? Какие были предпосылки?

— Эти земли никогда не были этнически польскими, поляков там жило считанные проценты. В то же время, с высоты времени, можно сказать, что присоединение этих земель к БССР привнесла в Белоруссию католический элемент и отдалила её от общерусского ядра. Так что создание отдельной республики из Гродненской, Брестской, части Минской и Витебской областей для России и русского ядра СССР было бы более правильным. В итоге граница сегодня могла бы пройти не у Смоленска, а у Минска.

«СП»: — Почему сегодня у поляков к этому такое отношение? Почему это так задевает их?

— Польша с самого момента падения социализма объявила события 1939 года расчленением страны. С её точки зрения, СССР вместе с Третьим рейхом делил Польшу. То, что эти земли не были этнически польскими, поляков нисколько не смущает. Они ничего плохого в притеснении нацменьшинств в 1918—1939 гг. не видят. К тому же 1939 год — лишний повод «пнуть» Россию, а заодно «прогнуть» под себя Украину и Белоруссию.

К тому же у ряда польских политиков на этих землях жили предки. На этих землях родились Тадеуш Костюшко, Адам Мицкевич, Юзеф Пилсудский… Люди, без которых польскую нацию представить себе нельзя.

«СП»: — Основывать историческую политику Белоруссии на наследии пакта Сталина и Гитлера совершенно непонятно, заявили в польском МИД. А отдать немцам Данциг, Бреслау или Штеттин не хотят?

— Они хотят оставить западную границу, но не прочь со временем подвинуть подальше восточную. Нет, получение некогда немецких Гданьска, Вроцлава и Щецина они считают чем-то самим собой разумеющимся.

«СП»: — Чем поляки ответят? Ограничатся заявлениями? Как далеко вообще может зайти обострение между двумя странами?
— Польша ещё активнее начнёт работать не только на подрыв белорусской власти, но и над переформатированием сознания как минимум части белорусов. Из православных белорусов делать подчёркнуто нерусских, а из католиков — истинных поляков.

«СП»: — При этом в Белоруссии Отечественную войну 1812-го не считают «своей», есть и другие перекосы… Лукашенко видит историю только в выгодном себе свете?

— В последние годы в Белоруссии делали всё, чтобы отделить белорусскую историю от русской. Для этого «не своей» объявили не только Отечественную войну 1812 года, но и Первую мировую. Великая Отечественная — единственное, что не подверглось пересмотру. Но беда в том, что найти «свою» опору белорусам почти невозможно. Отказавшись от русского, придётся принять польское. Нерусского, но при этом непольского, по крайней мере, до 20 века, там просто не существовало.

Лукашенко заигрался в отрыв от России настолько, что не заметил, как превратился в того, кто ополячивает свою страну. Даже пусть невольно. Видимо, поняв это, сегодня он пытается дать задний ход.

«СП»: — А насколько это далеко идущий ход? Если завтра отношения с Западом начнут улучшаться, батька опять продолжит отрыв от России? Или с Польшей он уже точно не помирится?

— Белорусская власть всё равно пытается играть в многовекторность. Но для Запада батька — чужой. А уж помириться с Польшей ему удастся только в том случае, если он передаст ей Гродно и Брест.

— Поход Красной Армии в 1939 году в Западную Белоруссию и Западную Украину в Варшаве считается одним из наиболее трагических событий в истории, — напоминает белорусский политический обозреватель Кирилл Озимко. — Польша тогда просто перестала существовать. Потому что всё, что было западнее белорусских и украинских территорий, которые освободила Красная Армия, тогда же, в сентябре 1939-го, заняла фашистская Германия.

До текущего момента в Минске осторожно относились к этой дате. Историки государственных институтов и идеологи ежегодно напоминали о 17 сентября в нейтрально-положительном свете, но на высоком уровне этот праздник не отмечался.

Это было обусловлено в первую очередь нежеланием резкой конфронтации с Польшей. Особенно сильным это нежелание было в последние лет 5−7, когда белорусская власть активнее всего стремилась развивать «многовекторность». Во-вторых, это вписывалось в тренд постепенного отхода государственной исторической науки и идеологии от советского восприятия ряда событий прошлого.

«СП»: — А сейчас решили ответить Польше за поддержку оппозиции?

— Совершенно верно. Польша, как и Литва, наиболее активно поддерживает белорусскую оппозицию. Варшава заняла наиболее резкую позицию в отношении действующей белорусской власти и лоббирует наиболее жесткое давление на Минск в западных структурах.

Кроме того, Польша уже много лет до этого финансировала оппозиционные СМИ и общественные движения в Белоруссии, которые постепенно набрали влиятельность в белорусском обществе, а во время выборов летом 2020 года единым фронтом выступили против Лукашенко.

«СП»: — Польша упирает на то, что Минск основывает историческую политику на наследии пакта Молотова-Риббентропа. Они не признают итогов войны?

— Точно можно сказать, что действующие государственные границы в Варшаве признают. То есть Данциг отдать не хотят, но и на Брест, Гродно и Львов тоже никаких территориальных претензий не предъявляют. Они подписывали соответствующие международные соглашения. Голоса о возврате бывших территорий там звучат только от радикально-националистических активистов и политиков, но их влияние маргинально.

К итогам Второй Мировой войны там отношение сложнее. Там считают, что после окончания Второй Мировой войны Польша несправедливо оказалась в сфере полного влияния СССР. Местное население там неоднократно протестовало и бастовало против коммунистической партии, и данные акции первое время жестко подавлялись.

Главным и окончательным освобождением своей страны они считают конец 1980-х, когда в Польше рухнул социалистический режим и республика окончательно избавилась от советского влияния.

«СП»: — Это что-то реально изменит? Отношения стран и так хуже некуда…

— Существенно ничего не изменит. Но Минск такими шагами показывает готовность дать Варшаве информационно-идеологический ответ на всё, что делала сама Польша по отношению к Белоруссии. Напомню, в Польше на официальном уровне отмечают память так называемых «проклятых солдат» — антисоветских партизан, которые действовали уже после окончания Второй Мировой войны и воевали против органов власти Польской Народной Республики. Некоторые отряды этих «проклятых солдат» были причастны к этническим чисткам белорусов, проживающих на востоке Польши.

Сделать 17 сентября государственным праздником выглядит как ответ Минска на всё это. Мол, больше там терпеть подобные выходки Польши не будут. При этом отношения и так хуже некуда, так что нечего терять.

«СП»: — Пойдет ли обострение между Минском и Варшавой дальше подобных акций? Чего ждать от них в обозримом будущем? Будут ли реальные провокации, разрыв отношений и т. д.

— Это будет зависеть от ряда факторов. Во-первых, от того, насколько жестким будет очередной пакет санкций против Белоруссии. Чем жестче он будет, тем жестче будет стараться ответить и Белоруссия. Если санкции не будут существенно затрагивать интересы Белоруссии и будут носить символический характер, то «огонь» между сторонами может постепенно затухать, ситуация заморозится и останется примерно на таком же уровне, даже с перспективой постепенной оттепели в будущем.

Во-вторых, важно понимать, что главный геополитический интерес Польши в Белоруссии — это не допустить её интеграции с Россией. В Варшаве видят Белоруссию, как и Украину, в качестве буферной зоны между Польшей и Россией. И если на Западе и в Польше увидят, что белорусская власть продолжает полностью контролировать обстановку в республике и справилась с политическим кризисом, Варшава и Брюссель будут пытаться постепенно налаживать некоторые связи с Минском. На прежнем уровне эти связи, конечно, уже не будут, но некоторое смягчение со стороны Запада возможно, потому что там хотят контролировать интеграцию Белоруссии с Россией и иметь какие-то рычаги влияния на этот процесс. А если они будут рубить с плеча и рвать все отношения, эти рычаги будут утрачены.