В Турции о голоде забыли, но он опять маячит на горизонте

О голоде успели забыть, но он вновь на горизонте, уверен лидер турецкой оппозиции Кемаль Кылычдароглу

Весь год национальная валюта слабела, накопления жителей стремительно таяли. Торговцы закрывают лавки, люди набирают кредиты, хотя не уверены, смогут ли их выплатить. Миграционный кризис ухудшает ситуацию. А рейтинг президента опустился до рекордно низких отметок.

Умри, но не сейчас

«Положение очень тяжелое. Многие торговцы не знают, как жить дальше. Никакой уверенности в завтрашнем дне. Туристы гораздо меньше покупают. Часто мы целый день работаем и практически ничего не продаем», — говорит владелец сувенирной лавки Мурат из Манавгата.

В октябре инфляция в Турции достигла почти 20 процентов, безработица — 13. «Продукты подорожали втрое. Правительство пытается что-то сделать, но получается не очень. Сейчас решили контролировать цены на овощи и фрукты, однако в рыночной экономике это невозможно. Молодежь — в бесконечных поисках работы», — рассказывает юрист Волкан из Анкары. По его словам, жители страны привыкли к «черным понедельникам» — обвалам турецкой лиры, но такого не ожидал никто.

Двадцать лет назад на волне схожего финансового кризиса Реджеп Тайип Эрдоган пришел к власти — вместе с командой экономистов. Республика тогда потеряла десять процентов ВВП, лиру практически уничтожили. Надо было любой ценой добиться подъема экономики. И это удалось. В какой-то момент заговорили даже о «турецком чуде». Почти пятнадцать лет рост ВВП превышал пять процентов.

Правительство следовало заветам основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Центробанк не зависел от властей. Эрдоган совмещал экономические реформы с политическими. Началось сближение с курдами, лидер постоянно летал за рубеж, приоритетами называл открытую для инвесторов экономику и защиту капиталов. В 2005 году стартовали переговоры о возможном вступлении Турции в ЕС — деньги со всего мира потекли рекой. К 2010-му ВВП на душу населения вырос с трех до двенадцати тысяч долларов.

Запустили масштабные инфраструктурные проекты: новый аэропорт в Стамбуле, третий мост через Босфор, десятки воздушных гаваней в провинциальных центрах, дороги, тоннели.

Но постепенно проявились признаки авторитаризма. Институты, следящие за прозрачностью рынков, впадали все в большую зависимость от властей. Комиссия по ценным бумагам перешла под контроль правительства, а следом за ней и крупные медиахолдинги.

Отношения с Западом ухудшались, поток иностранных инвестиций ослабевал. С каждым годом лира обесценивалась все больше. От Эрдогана откололись многие соратники, в том числе сотворившие когда-то «чудо». А именно — Али Бабаджан, возглавлявший Минфин и МИД, бывший премьер-министр Ахмет Давутоглу, многолетний министр финансов Мехмет Шимшек и одиннадцатый президент Турции Абдуллах Гюль.

В 2016 году произошел путч. Началась рецессия. Но власти лишь закручивали гайки, установив суперпрезидентскую форму правления. Многих предпринимателей обвинили в поддержке мятежников. Их бизнес конфисковали. Спасать экономику президент поручил зятю Берату Албайраку, но тот не справился и осенью 2020-го подал в отставку.

Президент хотел было поправить ситуацию с помощью денег из арабских стран. Но отношения с ОАЭ, Саудовской Аравией, Бахрейном и Кувейтом обострились. Этим государствам не нравится активность Эрдогана в исламском мире и поддержка «Братьев-мусульман»*. Единственным союзником Анкары остался Катар, однако его инвестиций недостаточно для того, чтобы решить проблему.

«Сорок процентов зарплаты трачу на еду»

В 2013 году за один доллар в стране давали чуть больше лиры. Сейчас — 9,8. Сильно потрепали бюджет американские санкции из-за покупки российских систем ПВО С-400, а также военные кампании Анкары в Сирии и Ливии. Пандемия коронавируса ухудшила положение. В 2020-м туристический сектор, который кормит и другие сферы экономики, недосчитался более десяти миллиардов долларов, без работы остались 320 тысяч человек. В этом году купальный сезон вместо апреля открыли в конце июня. К тому же из-за стремительного роста числа заболевших власти ввели жесткий локдаун.

Многие торговцы и владельцы небольших забегаловок вынуждены закрывать бизнес или брать по несколько кредитов. «Не знаю, сможем ли мы их отдать. Зарплаты обесцениваются, накопления тают на глазах. Моя дочь учится в частной школе. Платить нужно в евро. Раньше он стоил восемь лир, сейчас — больше 11. На покупку продуктов уходит 40 процентов зарплаты. Иногда в прессу просачиваются новости о том, что люди не выдерживают нищеты и сводят счеты с жизнью», — рассказывает Мустафа из Стамбула.

О том, что «Турцию захлестнула волна массовых самоубийств», заговорили после двух случаев, потрясших страну. В стамбульском районе Фатих полиция обнаружила трупы двух братьев и двух сестер в возрасте от 48 до 60 лет. Друзья уверены, что на такой радикальный шаг семью толкнула нищета. После этого в Анталье нашли супругов, их сына и дочь — все мертвые. В записке, оставленной отцом, говорилось, что цианид они приняли из-за безработицы и финансовых трудностей.

Спор из-за банана

Миграционный кризис лишь накаляет ситуацию. В 2015-м в Турцию устремились толпы беженцев, в основном из соседней Сирии, но также из других ближневосточных и североафриканских стран. Многие считали, что доберутся до ЕС. Но европейцы закрыли границы. Застряв на полпути, нелегалы не захотели возвращаться домой.

За шесть лет Турция, по официальным данным, приняла 3,7 миллиона сирийцев. Многие уверены, что цифры занижены. К тому же сейчас через территорию Ирана периодически проникают афганские беженцы.

«Власти скрывают, как на самом деле обстоят дела с мигрантами. А ведь их все больше. Раньше в основном в Газиантепе на границе с Сирией можно было услышать арабскую речь. Сейчас она повсюду в центре Анкары. Про Стамбул я вообще молчу, там число беженцев зашкаливает», — говорит житель турецкой столицы Ильхан.

В более благополучные времена население мирилось с присутствием нелегалов. Сейчас настроения меняются. В начале ноября разгорелся скандал — соцсети облетел ролик, в котором молодая турчанка жалуется, что ей тяжелее, чем мигрантам: «Вы живете комфортно, бананы покупаете килограммами, а я даже один съесть не могу». В ответ сирийцы стали выкладывать в TikTok видео, где демонстративно жуют бананы. Личности восьми удалось установить, молодых людей задержали. Власти их выслали за то, что «разжигают ненависть» и «провоцируют».

Население Турции и без потока мигрантов растет стремительно. В прошлом году — более миллиона новорожденных. Нагрузка на экономику все больше. Эрдоган винит Запад — так Брюссель и Вашингтон мстят Анкаре за ее независимую политику. Удержать лиру власти пока не в силах. Частные и государственные резервы довольно скромны. Существенную часть растратили, спасая утопающую валюту в 2019-2020 годах. За 18 месяцев четыре раза меняли главу Центробанка. Известный своей неуступчивостью Наджи Агбал сумел немного выправить положение. Но правительство он не устроил — его заменили на более лояльного правящей партии банкира Сахапа Кавджиоглу.

Экономический кризис может повлиять и на политическую ситуацию. Рейтинги Эрдогана снижаются. Новые выборы намечены на 2023-й. Но, учитывая массовое недовольство турок, есть вероятность, что власти решатся на досрочную парламентскую кампанию. А она, по новой конституции, предполагает и избрание президента.

Эрдоган и его партия выиграли два референдума и 18 парламентских, президентских и местных выборов. Но два года назад уступили оппозиции. И сейчас посты мэров в главных мегаполисах — Стамбуле и Анкаре — занимают сторонники кемалистов. Эти два градоначальника могут стать главной угрозой для властей, помимо финансового и миграционного кризисов.

*Организация, запрещенная в России.