Геворг Мирзаян. Тонкие красные линии: о неписаных правилах российской спецоперации на Украине

«Мы будем делать соответствующие выводы и применять свои средства поражения, которых у нас достаточно, для того чтобы наносить удары по тем объектам, по которым мы пока не наносим» — именно так Владимир Путин прокомментировал перспективы развития ситуации в случае, если США дадут Украине дальнобойные ракеты для уже обещанных Пентагоном к поставке РСЗО HIMARS. Ракеты, которые позволят Украине наносить удары по городам Российской Федерации. А всё потому, что поставку этих ракет Российская Федерация расценивает как пересечение красной линии.

Дело в том, что спецоперация РФ на Украине — это по большей части классическая российско-американская война на периферии. Распространённый в период первой холодной войны формат, когда Россия и Соединённые Штаты, не готовые к прямому военному противостоянию друг с другом (из-за нежелания устраивать ядерную войну), вели конфликты на территории третьих стран. Однако для того чтобы этот конфликт не перетекал в прямое военное столкновение, обе сверхдержавы понимали необходимость соблюдения ряда правил — условных красных линий, пересекать которые было нельзя под угрозой жёстких ответов противоположной стороны и возникновения спирали эскалации. То есть, проще говоря, перетекания того же вьетнамского или афганского конфликтов в полноценную третью мировую.

В нынешнем же конфликте на Украине существует условно два набора красных линий. Первый был в одностороннем порядке установлен Российской Федерацией для Киева. Москва ясно заявила, что ведёт не войну, а специальную военную операцию, ограниченную выполнением чётких задач и не предполагающую, например, нанесения критического урона инфраструктуре противника и выведения из строя его пунктов принятия решений (что является обязательным в ходе классической войны). Именно поэтому Российская Федерация, например, до сих пор не откалибровала здания администрации президента Украины, Верховной рады, Генштаба ВСУ. Однако если Киев будет нарушать правила специальной военной операции — например, пытаться вторгнуться на собственно российские территории Белгородской, Курской или Брянской областей, — то Россия привнесёт в спецоперацию элементы войны. Как и в случае, если Украина будет пытаться обстреливать дальнобойными средствами поражения российские города и/или нападёт на Приднестровье.

В целом Зеленский, кричащий на всех углах о защите от «российской агрессии», донесённые до него правила соблюдает. Да, пытается их как-то обкусать по углам, протестировать российскую решимость в случае небольших нарушений (например, когда украинская артиллерия бьёт по российским сёлам), но всё-таки соблюдает. Не потому, что хочет играть по правилам, а потому, что понимает: не стоит лезть поперёд Байдена в пекло. Ведь до недавнего времени Соединённые Штаты, на которых сейчас во многом ориентируется украинское руководство, красные линии соблюдали — как и пристало великой державе в ходе войны на периферии. В частности, американцы не давали Украине такие типы оружия, которые могли изменить ход боевых действий, нанести российским войскам критический ущерб или же наносить поражение на глубину российской территории. Ну и конечно, не отправляли на украинский фронт американские войска.

Однако сейчас подход стал меняться. В Пентагоне осознали: они проигрывают войну. Благодаря правильно выбранной тактике перемалывания украинских резервов и лишения Киева возможности вести боевые действия, Москва сумела лишить ВСУ значительной части военного потенциала. Настолько значительной, что Киев стал затыкать дырки на фронтах за счёт необученного и не особенно мотивированного фольксштурма (который в лучших украинских традициях стал писать слезливые видосики с фронта, добивающие и без того низкий боевой дух других потенциальных бойцов). А значит, план Соединённых Штатов максимально затянуть спецоперацию (для того чтобы измотать российское общество и российскую экономику) оказался под угрозой срыва. И тут американские элиты продемонстрировали ту самую безответственность, которая отличает их от политиков прошлых эпох, — они решили нарушить красные линии. В частности, начали передавать Киеву такие РСЗО, с помощью которых можно наносить удары на дальность в сотни километров.

Да, пока что просто РСЗО — без специальных дальнобойных ракет. Но ведь их могут поставить другие страны, которым США эти ракеты дали. И в этой ситуации фраза «Мы тут ни при чём!» не спасёт американцев от эскалации.

Конечно, Вашингтон обещает, что никаких красных линий перейдено не будет. Что украинские власти обещали не наносить удары по российским городам. Однако тут американцам нужно брать пример с Германии. По данным немецкого издания Der Spiegel, Берлин задерживает поставку Киеву танков, потому что не доверяет готовности президента Зеленского соблюдать красные линии. То есть, проще говоря, не использовать эти танки для вторжения в какую-нибудь пограничную область Российской Федерации. А всё потому, что Берлин ориентируется не на слова и даже не на какие-то письменные гарантии — тем более от Украины, которая за последние восемь лет поднаторела в неисполнении взятых на себя обязательств, даже освящённых резолюцией Совета Безопасности ООН. Берлин ориентируется на возможность, которую он даёт или не даёт Киеву. Возможность, за которую он (а не только решивший нанести удар и перейти красную линию Зеленский) будет отвечать перед Владимиром Путиным.

Здесь, конечно, ключевым моментом является характер самого ответа. Красные линии держатся не на чьём-то слове, а на принципе гарантированного ущерба. Потенциальный нарушитель должен чётко себе представлять последствия нарушения, а для этого ему эти последствия нужно иногда демонстрировать. Как, например, уже поступила один раз Москва, нанеся удар по Яворовскому полигону с наёмниками. И Владимир Путин сейчас говорит, что ответ на поставки дальнобойных ракет (которые будут поражать российские города) обязательно последует. Причём российский президент в свойственной ему манере не конкретизировал, о каких объектах идёт речь. А также на территории какой страны.