Ветеран ЧВК "Вагнер" о Спецоперации

Дроны над головами русских ополченцев летают, как голуби над элеватором. В радиоперехватах редко услышишь украинскую речь. Миномёты долбят прямой наводкой по мирному населению. В бою порой непонятно, где свои, а где чужие. С какой мотивацией воюют контрактники и каковы шансы на нашу победу? Об этом боец с тридцатилетним стажем рассказал в интервью корреспонденту Царьграда.

Дмитрию 50 лет, о его богатом опыте командировок в горячие точки говорят шрамы на лице и особый взгляд: суровый и грустный одновременно. Бойцы, вернувшиеся "из-за ленточки", не любят общаться с журналистами. Но для своего одноклассника, корреспондента Царьграда, наш герой сделал исключение. 

– В какой точке было твоё последнее боевое задание?

– Крайнее (поправляет – прим. ред.). Был в Луганске, там наш ППД – постоянный пункт дислокации. Работать ездили в сторону Сватово. Каждая боевая задача длится пять-шесть дней. В эти дни живём в военно-полевых условиях. Это может быть лес, здание, да что угодно. Потом возвращаемся на отдых в ППД… 

"Умри, но сделай"

Срочную службу Дмитрий проходил в Морфлоте в начале девяностых. После работал в органах МВД. В нулевых было несколько командировок в Чечню. Потом была Русская весна в Донбассе, Сирия…

– В Сирии я оказался в 2017 году в составе ЧВК "Вагнер". Уже на вторую неделю был тяжело ранен: осколками всего изрешетило так, что только одна рука была не задетой. Но восстановился и вернулся обратно, к своим боевым товарищам на помощь.

– "Вагнер" известен сейчас во всём мире. Есть разница между этой частной компанией и другими?

– Ну как сказать… Сейчас у меня контракт с ЧВК, в котором воюют ветераны, в основном из того же "Вагнера". Скажу, что в "Вагнере" условия жёстче: получил приказ – умри, но сделай любой ценой. Никаких поблажек. 

"Прямой наводкой по мирным"

– Каким тебе запомнился Донбасс 2014 года?

– Тогда я, исполненный патриотизма, в составе ополченцев попал к Алексею Мозговому в бригаду "Призрак". Нам ничего там не платили. Мы за свой счёт приехали и за свой счёт уехали. Обмундирование сами покупали, нам только оружие выдали. Донбасс полыхал, там была полнейшая анархия: ополченцы, добровольцы плюс украинские банды вооружённых мародёров. Кто-то грабит, кто-то воюет. Наверное, так же здесь было после революции 1917 года. Сейчас на этих территориях, конечно, порядок навели.

– Некоторые до сих пор сомневаются, существуют ли нацисты на Украине… 

– Конечно! Они в открытую носят на форме фашистскую свастику. Кто не верит, посмотрите: в интернете полно роликов, они сами позируют на камеру, выставляя себя. Я своими глазами видел, как они из миномётов стреляли прямой наводкой по жилым кварталам в селе Петровское, где не было военных. Это был настоящий геноцид. 

"Леопардам" от русских ракет не скрыться

Дмитрий – оператор противотанкового ракетного комплекса (ПТРК). Это переносная пусковая установка, которую обслуживает расчёт из трёх человек. Занимают позицию, устанавливают ПТРК, берут под прицел объект, стреляют. При этом ведут ракету до самой цели, корректируя траекторию, чтобы попала, куда нужно. 

– Управляется ракета двумя джойстиками, за ней я наблюдаю в визер, это такой окуляр. Дальность полёта до пяти километров. Новым немецким "Леопардам" от наших русских ПТР будет точно не уйти.

"Украинской речи почти нет"

– Сравни боевые действия в Сирии и на Украине.

– Самое страшное, что могло быть в Сирии, – это артиллерия и миномёты. Здесь же против нас воюют регулярная армия с танками, авиацией. Но если бы Запад не помогал Украине, победа уже давно была бы за нами. Честно говорю! Эту украинскую армию мы бы раза два уже уничтожили. Им помогают наёмники. Во время радиоперехватов в основном слышно польский и английский языки, украинский – редко и с каждым разом всё меньше и меньше. 

"Менты и зэки плечом к плечу"

– В вашей ЧВК есть заключённые? С ними нет проблем?

– Да, есть и бывшие заключённые, и менты. Никаких "тёрок" между нами нет, коллектив дружный. Там же сразу видно, что ты за человек. Плохие не приживаются. Можно сказать, мы все братья, которые хорошо делают свою работу, плечом к плечу.

– Часто эту войну называют войной дронов…

– Дронов много, летают, как голуби над элеватором, приходится тщательно маскироваться. Есть дроны-разведчики, которые ведут трансляцию с места, а есть, которые сбрасывают прицельно гранаты. Но мы научились их подбивать из стрелкового оружия, хотя это и непросто. 

"Было тяжело, но это в прошлом" 

– Какова сегодня реальная картина с обеспечением на фронте? Хватает ли боеприпасов, если сравнить "частников" и бойцов Минобороны?

– Могу судить по своей организации. У нас всего хватает, недостатка нет. У бойцов Минобороны поначалу были некоторые трудности и с оснащением, и с мотивацией. Некоторые ходили как потерянные, ничего не понимали. Вот представь, человека отрывают от размеренной службы и срочно посылают в пекло.

Встречал я мобилизованных, которые через неделю после дивана оказывались в зоне боевых действий. Ни подготовки, ни слаживания толком не проходили. А уметь работать в составе подразделения, взаимодействовать друг с другом, понимать, как вести себя в бою, это самое важное. Но сейчас ситуация исправилась. И дальше будет ещё лучше.

– Как кормят на фронте?

– Всё отлично, никаких нареканий. У нас есть повар, хорошо готовит, питание трёхразовое. Можем дополнительно покупать всё, что захотим. На задание берём сухие пайки. Проблем с питанием нет никаких.

– Какая зарплата у тебя?

– 230 тысяч рублей в месяц. Контракт свой отработал, со мной полностью рассчитались, всё отлично, вопросов нет. 

Что нам мешает быстро победить

– Частичная мобилизация была нужна? 

– Однозначно! Одной контрактной армией было воевать тяжело. Полдела – занять территорию, а ещё ведь надо её удержать. Для этого нужны люди. Сейчас мобилизованные приезжают уже подготовленные. С их помощью удалось выровнять ситуацию на линии фронта.

– Приходилось общаться с местным населением? Как относятся к вам?

– Общались. На освобождённых территориях люди сильно напуганы, поэтому ведут себя осторожно, но доброжелательно. С цветами не встречают, но в целом всё нормально. А в Луганске-то давно уже всё нормально, там уже Россия, мы там свои.

– Что мешает нам быстро победить?

– В нашем подразделении всё хорошо, но знаю, что в целом не везде хватает тех же дронов. Бывают проблемы во взаимодействии с другими частями, порой ты не знаешь, кто справа, кто слева, противник или свои.

– Глава Высшего совета Союза добровольцев Донбасса Константин Малофеев обратился к Владимиру Путину с призывом объединить все разрозненные сегодня батальоны и отряды добровольцев в единый кулак. 

– Это необходимо. Этих отрядов немало. Это высокоидейные ребята. Среди них есть добровольцы, которые едут от Минобороны через военкомат, а есть те, кто просто сам приехал в Донбасс. Это те, кто не приемлет компромиссов, не хочет оставаться безучастным. И это серьёзная живая сила.

– И последнее: каковы твои прогнозы относительно спецоперации?

– Мы победим. В этом нет сомнений. Может быть, понадобится год-два, но мы доведём дело до конца. Вернём наши территории и с цветами вернемся домой. Не мы начали эту войну. Но Победа будет за нами!