Начало военной экспансии США. Война с Мексикой

russkiy_malchik

Продолжаю публиковать отрывки из книги «Америка против всех» — на этот раз  отрывок, в котором без прикрас рассказывается о хищнической природе американской капиталистической государственности, что с первых же лет проявилось в военной экспансии. Сначала американский капитал развязал войну со своими английскими «отцами» (причём сделал это благодаря подкупу Ротшильдов), а затем набросился на Мексику, которую победил не военной доблестью, а подкупом её элиты. События тех далёких лет очень поучительны, поскольку Штаты и сейчас ведут войны всё теми же подлыми способами. 

***

«Американская государственность неотделима от традиции агрессивных, завоевательных войн. Они начались задолго до того, как Вашингтон вышел на мировую арену в эпоху Первой мировой войны. Уже первые шаги Америки как самостоятельного государства были неразрывно связаны с военной экспансией, поводы для которой американская элита не уставала искать на всем протяжении XIX века. Даже Гражданская война 1861–1865 гг. по многим признакам может рассматриваться как завоевательная. 

Захватнический замысел лежал в основе второго крупного вооруженного конфликта в истории США – Англо-американской войны 1812–1815 г., которую сами американцы иногда (совершенно неправомерно, как мы увидим далее) называют Второй войной за независимость. [...]

К 1812 г. Англия оказалась далеко не в лучшем положении. Лишившаяся союзников в Европе, она находилась в объявленной Наполеоном континентальной блокаде, которая нарушалась преимущественно с помощью американских торговых кораблей. Британская армия, и без того традиционно немногочисленная, была разбросана по огромным колониям, а ее лучшие части находились на Пиренейском полуострове, где велась изнурительная борьба с французами. Это прекрасно понимали в Вашингтоне, рассчитывая совершить легкую «военную прогулку», результатом которой станет падение Канады и окончательное изгнание британцев с континента. [...]В США была выпущена популярная гравюра «Боксерский поединок, или Еще один разбитый нос Джона Булла» (Джон Булл – традиционное олицетворение Британии), на которой президент Джеймс Мэдисон, преемник Джефферсона, без лишних усилий справляется с английским королем. 

В этих условиях США оценили представившуюся им возможность захватить земли соседа. Эксплуатируя незначительные поводы, вроде досмотра американских торговых судов на предмет скрывавшихся дезертиров, развернула свою деятельность «партия войны», которую поддерживал как Джефферсон, так и Мэдисон, который и объявил 18 июня 1812 г. войну Англии. Однако американские стратеги не учли, что во время Войны за независимость на стороне США действовал мощный французский флот, который мешал британцам перебрасывать подкрепления и снабжение по морю. В 1812 г., после поражения в Трафальгарской битве, французы не решались оспаривать господство Англии на море даже в собственных интересах. 

Наскоро собрав войска, американцы попытались вторгнуться в Канаду, однако были остановлены на первых пограничных фортах. В 1812–1813 гг. армия США безуспешно пыталась продвинуться вглубь канадской территории, но ее успехи ограничились захватом слабозащищенного Йорка (нынешний Торонто), который «армия свободы» разграбила и сожгла дотла. На остальных направлениях американцы не только не имели успеха, но и потерпели ряд существенных поражений, после которых уже самим Соединенным Штатам угрожало вторжение. Это, конечно, сразу использовала официальная пропаганда, которая изобрела тезис о Второй войне за независимость, изобразив конфликт как попытку Лондона вернуть потерянные колонии и лишить американцев свободы. Эта уловка помогла привлечь значительное число добровольцев и сделать выгодные займы внутри страны. 

Вскоре пришлось расплачиваться за Йорк. Англичане выступили в сторону Вашингтона. Преградившая им путь американская милиция, которая по численности превосходила противника в два с половиной раза, разбежалась в первом же бою под Бланденбургом. Примеру бойцов последовал и президент Мэдисон, бежавший из столицы вместе с командованием вооруженных сил и своим кабинетом. 24 августа 1814 г. английские войска вступили в столицу США, обнаружив в столовой Белого дома не съеденный президентом ужин. В отличие от американцев, которые сожгли и разграбили будущую канадскую столицу, британское командование строго запретило уничтожать дома гражданского населения, приказав поджигать лишь государственные постройки. Белый дом и Капитолий были преданы огню. Хорошо зная беспринципность и лживость американской пропаганды, английский адмирал Коберн намеревался сжечь и редакцию главной столичной газеты «Национальный осведомитель» (National Intelligencer). Однако после того, как живущие рядом со зданием женщины попросили не делать этого, опасаясь за свои дома, адмирал приказал солдатам аккуратно разобрать здание по кирпичу и уничтожить все типографские литеры с буквой C, поскольку газета регулярно публиковала заявления, порочившие имя адмирала. 

Ситуация приблизилась к катастрофической [...] Вскоре англичане действовали уже не только на севере, но и на юге – у Нового Орлеана, который отошел к США вместе с Луизианой. Несколько недель шли бои, хотя не слишком ожесточенные, в результате которых к 18 января 1815 г. американцам под руководством Эндрю Джексона удалось заставить противника покинуть район Нового Орлеана. Лишь после этого пришли новости о том, что еще 24 декабря предыдущего года в Европе был подписан мирный договор, который восстанавливал довоенный статус-кво.

Неожиданное прекращение боевых действий и готовность Англии отказаться от плодов своих многочисленных побед остаются одной из больших загадок американской истории. Исследователи обычно отмечают, что война и связанное с ней прекращение торговли наносили серьезный удар по самой Англии, и без того ослабленной наполеоновскими войнами. Вместе с тем нельзя упускать из виду и тот факт, что определенным влиятельным группам в Великобритании разгром США выгоден не был. В первую очередь речь идет о финансовых магнатах, среди которых к тому времени несомненное лидерство принадлежало клану Ротшильдов.

Ротшильды, имевшие внушительные ресурсы еще до войны с Наполеоном, в ходе нее добились поистине невероятного могущества. Финальным актом стала серия спекуляций и финансовых афер вокруг битвы при Ватерлоо в 1815 г., в результате чего под контроль Ротшильдов фактически перешел Банк Англии. Еще раньше представители клана выражали свое недовольство по поводу того, что Мэдисон отказался продлевать лицензию Первому банку Соединенных Штатов, который выполнял функции центрального банка. Сейчас, когда США оказались фактическим банкротом, их поражение или вообще потеря суверенитета были крайне нежелательны.

Однако тяжелое финансовое положение располагало к открытию Второго банка Соединенных Штатов, который запустил активное печатание денег в целях восстановления экономики. Тем самым заокеанские финансисты не просто восстановили надежный инструмент экономического влияния, но и вывели его деятельность на новый уровень. 

Разумеется, официальная историография США приписала «победоносное» окончание войны мужеству американских солдат и решимости народа отстаивать свою свободу до конца. После заключения мира американское общество охватила эйфория: создалось впечатление, что США во второй раз разгромили мощнейшую Британскую империю. На этой почве в стране наблюдался небывалый духовный подъем, известный как «эра доброго согласия», плодом которой стала доктрина Монро. Эта доктрина вложила в умы американцев сознание того, что только их страна властна «наводить порядок» в Новом Свете, что дало моральное оправдание следующему крупному военному конфликту первой половины XIX века – войне с Мексикой 1846–1848 гг. 

Мексиканская война стала первым эпизодом в истории Соединенных Штатов, когда американские геополитические интересы были успешно реализованы силой оружия в крупном военном конфликте. Ключевую роль при этом сыграли не столько амбиции Белого дома и стремление американцев реализовать «явное предначертание», сколько политические и экономические дисбалансы внутри страны, вызвавшие стремление определенных влиятельных группировок решить эти проблемы за счет завоевательной войны. Тот факт, что война с южным соседом имела характер насильственной аннексии территорий и была развязана при помощи провокаций, не укрылся от взгляда современников. Улисс Грант, будущий прославленный генерал и президент США, а во время Мексиканской войны скромный лейтенант, писал в своих мемуарах: «Оккупация, отторжение и аннексия [мексиканских территорий] были с самого начала этого предприятия вплоть до их окончательного поглощения заговором с целью приобретения территорий <…> И если аннексия сама по себе могла быть оправдана, то способ, которым Мексика была принуждена к последующей войне, оправдан быть не мог». 

В первой половине XIX столетия Мексика, получившая независимость от Испании в 1810 г., была крупным государством, обладавшим обширными малозаселенными землями, которые предоставляли широкие возможности для ведения сельского хозяйства. Граница между США и Мексикой, проходившая значительно севернее и восточнее нынешней, была лишь номинально проложена на карте. По сути, никто в обоих государствах не имел ясного представления о том, как она должна проходить. С севера на территорию Мексики двигались американские переселенцы, которые оседали на землях южного соседа и организовывали процветающие хозяйства, что вполне устраивало мексиканские власти, во многом поощрявшие колонизацию. Большинство американских колонистов были рабовладельцами, которые стремились на юг и запад, в том числе и в силу Миссурийского компромисса – внутриполитического соглашения, заключенного в 1820 г. и объявлявшего все новые земли к западу от реки Миссури свободными от рабства. 

Однако демографическая ситуация в северных мексиканских провинциях быстро менялась в пользу американских колонистов, которые к тому же не желали признавать местные власти, вступая с ними в открытые конфликты. В 1835 г. американцы объявили о том, что отныне Техас – в то время штат в составе Мексики – становится независимой республикой. После ряда поражений «техасцы» разгромили мексиканские войска в битве у Сан-Хосинто, причем в плен попал сам генерал Антонио де Санта-Анна – президент Мексики. Находясь в плену, он подписал договор, признающий независимый Техас. Вскоре после этого в Мехико произошел переворот, и новые власти объявили Санта-Анну низложенным, а договор с Техасом недействительным. На протяжении последующих лет мексиканцы пытались вновь вернуть штат в состав государства силой оружия, однако терпели поражения от техасцев, за которыми стоял мощный северный сосед. Таким образом, прологом к большой войне стали мятеж на территории соседнего государства, создание квазигосударственного образования, а вместе с ним и постоянного очага напряженности у границ южного соседа. 

В 1845 г. к власти в США пришел Джеймс Полк. Территориальные захваты были поставлены в центр его предвыборной программы: уже в речах перед избирателями политик открыто обещал захватить земли южного соседа. Характерно, что Вашингтон даже не попытался найти удобного повода для войны. В 1845 г. президент Полк отдал приказ кораблям в Тихом океане готовиться к захвату мексиканских портов, а американскому консулу в Монтерее активно подстрекать американских колонистов к вооруженному выступлению против властей. В Калифорнии, принадлежавшей тогда, как и Техас, Мексике, события развивались еще более прямолинейно: знаменитый первопроходец Джон Фримонт просто объявил ее независимой республикой, находящейся в состоянии войны с Мехико. И хотя официально война была объявлена 13 мая 1846 г., американская армия еще в марте начала боевые действия.

Действуя совместно со своевременно подошедшим американским флотом, Фримонт захватил крупнейшие города западного побережья – Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Однако вскоре американцы оказались изгнаны из Лос-Анджелеса, охваченного восстанием. Почти четыре месяца американские отряды не могли вернуть этот город, поскольку мексиканские крестьяне развернули на калифорнийской земле партизанскую войну. Лишь к концу зимы 1847 г. США удалось подавить все очаги сопротивления. 

Основные события войны развернулись на севере. Американская армия генерала Захари Тейлора успешно продвигалась в самое сердце мексиканских земель, захватывая один за другим провинциальные города. Вскоре у американских солдат вошло в привычку разорять каждый взятый город, обирая и без того полунищих жителей. Многие американские солдаты, которым заманивавшая их на службу пропаганда обещала горы золота в захваченной стране, были взбешены тем, что в реальности Мексика оказалась отсталым государством, населенным преимущественно бедными крестьянами. 

Пополнив силы, Тейлор двинулся к горному проходу Буэна-Виста, куда уже спешила мексиканская армия. К тому времени ее вновь возглавил президент Санта-Анна, некогда сдавшийся в Техасе. На момент начала американской агрессии бывший мексиканский президент находился на Кубе, где он вел жизнь как частное лицо, наслаждаясь вывезенными из Мексики миллионами песо. Однако вскоре после начала войны в Мехико произошел государственный переворот, руководители которого обратились к Санта-Анне с просьбой взять бразды правления в свои руки. 

На первых порах Санта-Анна проявил себя неплохо. Собрав серьезные силы – до 20 тыс. человек, – он поспешил навстречу Тейлору, окопавшемуся у Буэна-Виста, и в феврале 1847 г. атаковал его. Американские историки заявляют, что на одного американца приходилось четыре–пять мексиканцев. Солдаты Санта-Анны сражались превосходно, да и сам генерал неплохо управлял войсками: Тейлор едва не оказался полностью окруженным, а его войска в спешке отошли на последнюю линию обороны, где укрепилась пехота Джефферсона Дэвиса – будущего президента Конфедерации. Казалось, американцев ждет если не полный разгром, то наверняка позорное бегство. 

Однако в этот момент произошло то, что рядовым солдатам Тейлора показалось чудом: вместо решительной атаки войска Санта-Анны устремились назад. Некоторые историки объясняют это тем, что мексиканцы израсходовали все боеприпасы. Другие полагают, что генерал поспешил обратно в Мехико, получив известия о начавшихся там волнениях. Впрочем, уже тогда ходили слухи о том, что «чудо» объяснялось внушительным вознаграждением, которые американцы, не очень уповавшие на военную удачу, передали генералитету противника под обещания будущих территориальных уступок. 

Мятеж, разгоревшийся в Мехико, был успешно подавлен, благодаря чему мексиканский президент получил поистине диктаторские полномочия. Тем не менее для того, чтобы сохранить честь нации, требовалось продолжать разыгрывать вооруженную борьбу. 

После Буэна-Виста президент Полк утратил веру в генерала Тейлора. Помимо прочего, тот был неудобной политической фигурой, ибо к тому моменту стало известно о его президентских амбициях. Новым фаворитом президента стал генерал-майор Уинфилд Скотт – старый солдат, который сражался еще в войне 1812–1815 гг. С помощью кораблей он перебросил 13 тыс. солдат и 50 орудий морем, высадившись у города Веракрус. Такой план был значительно выгоднее марша по пустыне: из Веракруса американцам открывался короткий путь через достаточно обжитые земли, которые могли бы обеспечивать армию Скотта. На пути американской армии снова встал генерал Санта-Анна, но и в сражении в ущелье Серро-Гордо «неудачный» приказ мексиканского генерала вновь решил исход сражения в пользу американцев. 

Основной проблемой для войск Скотта оказались партизаны. Действуя в тылу американцев, они перехватывали большие обозы, двигавшиеся на запад. Партизаны не боялись нападать даже на большие – в тысячу или полторы тысячи человек – отряды, которые сопровождала артиллерия. Размах партизанской войны оказался таким, что, несмотря на скромную численность полевых армий, Вашингтону пришлось довести общую численность войск на театре военных действий до 100 тыс. человек. Однако армия Скотта продолжала неуклонно двигаться к мексиканской столице. В августе 1847 г. Скотт разбил войска генерала Валенсии у городка Чурубуско, после чего американское правительство посчитало возможным начать мирные переговоры. 

К моменту боя у Чурубуско взаимодействие генерала Санта-Анны и эмиссаров президента Полка проходило в рабочем режиме на постоянной основе. Мексиканский президент лично разрабатывал условия мира, которые, по его мнению, американцам было бы выгодно навязать его стране. Кроме того, Санта-Анна не стремился как можно скорее закончить войну, настаивая на дальнейшем продвижении войск Скотта к столице. Это помогло бы запугать мексиканцев и еще больше упрочить власть президента. 

Но условия, выдвинутые Вашингтоном после поражения генерала Валенсии, по-видимому, поразили даже Санта-Анну. Одни только территориальные уступки предусматривали отторжение более 60% мексиканской территории. Мир не состоялся, и Скотт продолжил победоносный марш. Самым драматичным его эпизодом стало сражение за старый замок Чапультепек. Номинально его гарнизон насчитывал несколько тысяч человек, которые могли бы более или менее успешно противостоять американцам, однако в реальности большинство мексиканских подразделений поспешно покинули позиции, оставив лицом к лицу с американцами несколько сотен кадетов местной академии, верных своему долгу. Несмотря на то что большая часть из них даже не вышла из детского возраста, они оказали настолько яростное сопротивление, что на подступах к замку полегло более девятисот солдат и офицеров Скотта. Когда же американцы наконец ворвались в Чапультепек, шесть кадетов, не желавших сдаваться противнику, спрыгнули с крепостных стен. 

В то время, пока дети отчаянно пытались защитить честь народа, генерал Санта-Анна готовил отход своей армии, которая к тому моменту уже превосходила силы Скотта и вполне могла рассчитывать на успех. Тем не менее вместо сражений с американцами эти силы спешно покинули Мехико, куда 14 сентября 1847 г. триумфально вошел Скотт во главе своей армии, поредевшей не столько из-за боевых потерь, сколько вследствие вспышек холеры и желтой лихорадки. Ограбив горожан на значительную сумму под видом контрибуции, Скотт смог, наконец, бросить основные силы на борьбу с партизанами. 

В октябре того же года Санта-Анна потерпел еще одно поражение, после чего счел свою миссию выполненной. Генерал без сожалений сложил полномочия, которые перешли к партии «умеренных», выступавших за мир с США. Любопытно, что после всех странных поражений и маневров Санта-Анны в Мексике его продолжали считать «ястребом», готовым сражаться до победы. 

2 февраля 1848 г. в городке Гвадалупе-Идальго делегации США и Мексики подписали мирный договор. По его условиям мексиканцы теряли более половины своей территории – сегодня на этих землях находятся семь американских штатов. Слабым утешением служило то, что Вашингтон согласился выплатить Мексике 15 млн долларов, а также оплатил мексиканским гражданам ущерб, нанесенный действиями американцев. 

Таким образом, кампания против Мексики развивалась быстротечно: вся война длилась двадцать один месяц, что по меркам Америки первой половины XIX столетия было почти блицкригом. Из стотысячной американской армии в битвах пало немногим более 1,7 тыс. солдат, остальные 13 тыс. умерли от эпидемий. «Славные победы» американской армии, именуемые в учебниках громким словом «битва» – у Монтерея, Буэно-Виста, Чурубуско, Чапультепека, – являлись довольно мелкими стычками, которые по европейским меркам вообще не заслуживали внимания. 

Впрочем, это трудно понять по рисункам и литографиям, которые тиражировались многими тысячами экземпляров и распространялись среди американцев, в глазах которых эти бои ничуть не уступали Аустерлицу или Ватерлоо. Триумфальное вступление генерала Уинфилда Скотта в Мехико-сити в сентябре 1846 г. преподносилось как одно из величайших событий американской истории. Так работала пропагандистская машина Вашингтона, которая играла на зарождавшемся национальном самосознании во имя оправдания завоевательной кампании, выгодной немногим. В результате из исторической памяти американцев исчез тот факт, что война с Мексикой была развязана без всякого повода, в буквальном смысле росчерком пера президента США. 

Главное значение американо-мексиканской войны заключается в том, что она явилась прологом к центральному событию военной истории США – Гражданской войне 1861–1865 гг. Тот факт, что завоевание огромных территорий приведет к возникновению труднопреодолимого разлома между северными и южными штатами, в конце 1840-х гг. осознавали лишь немногие.»