Метафизика войны. Наброски. Александр Роджерс

Картинка хорошая

Я долго мучился, с чего начать разговор о морали войны. Тема обширная, подходов может быть много. А потом вспомнил, чему меня учили – всегда нужно начинать с фундаментальных основ.
И тут нам, конечно же, поможет такая глыба этологии, как Конрад Лоренц. В своём основополагающем труде «Агрессия, или Так называемое зло» он указывает нам, что конфликты у разных видов животных происходят и разрешаются очень по-разному.
Самые смертоносные виды при этом, понимая опасность своего «инструментария», зачастую ограничиваются ритуальными танцами и формальной демонстрацией, кто сильнее. Проигравший признаёт поражение и уходит, при этом страдает только его гордость.
А вот всякие «мирные и травоядные виды» зачастую конфликтуют просто люто, с беспримерной жестокостью в процессе и со смертельными исходами. Самые жестокие поединки, например, происходят между «птичками мира» голубями. Не сильно отстают от них джунгарские хомячки, тут и вовсе строго «один уходит, другого уносят».
«Держите меня семеро» обычно орёт маленький и чмошный Паниковский. Гиперкомпенсация.
Не без исключений, но в основном именно так.

Вот и я задавался вопросом, почему одни народы воюют мягко, щадяще, стараясь минимизировать потери среди гражданского населения, а другие лютуют и совершают военные преступления и акты геноцида.
У тех же викингов, без сомнения лютых воинов, наводивших ужас на все побережья от Британии и Франции и до Византии, действовал принцип «Мы с детьми не воюем – нашим детям тоже нужно будет с кем-то воевать».

Люди, изначально, вид слабо вооружённый. Ни когтей, ни клыков. Поэтому первоначально нашим предкам приходилось быть чрезвычайно агрессивными, чтобы выжить. Но отсутствие эволюционных (биологических) инструментов самозащиты мы компенсировали развитием техносферы – оружия, от дубин, копий и мечей до пистолетов, ружей и ЯО.
И чем более высокотехнологичными становились орудия убийства, тем опаснее становилось вступать в конфликт и мы были вынуждены становиться всё более гуманными и миролюбивыми. Ибо агрессивные чаще нарывались и не выживали.
Революцию в этом плане осуществило развитие огнестрельного оружия, когда логика «я сильнее» перестала работать. Самые вежливые люди, как известно, жили на Диком Западе.

И тут я пришёл к примерно тем же выводам, что и Лоренц. Те страны и народы, которые воюют много, регулярно и имеют длительные воинские традиции, обычно самые спокойные в плане ведения боевых действий и имеют строгие военные кодексы, регламентирующие войну.
Они, во-первых, знают, что сильны. И поэтому им не нужно демонстрировать чрезмерную жестокость, они уверены, что победят и так.
Во-вторых, они знают, что любая война обязательно заканчивается. И ведут себя так, чтобы минимизировать последствия этой войны. А любые лишние и ненужные военные преступления только дополнительно озлобляют соперника и продлевают период вражды, усложняя последующую пасификацию.

Даже мой скромный опыт девяностых показывает, что серьёзные бандиты обычно на улицах без особых причин не беспредельничали, потому что поднимать статью на ровном месте и привлекать к себе внимание правоохранителей без финансовой выгоды глупо. Поэтому в основном боксеры, борцы и прочие спортсмены вели себя ровно.
А беспредельничали для самоутверждения на улицах в основном малолетки, которые ничего из себя не представляли и которых в серьёзные группировки не брали.

Аналогично и женщины на войне, как показывают исторические примеры, зачастую отличались повышенной жестокостью именно в силу своей физической слабости. Но им это тоже не помогало побеждать, поэтому никаких серьёзных женских войск история не знает.

Сильный может себе позволить быть и благородным, и милосердным. Слабый не может.

Русские, например, почти непрерывно воюют больше тысячи лет. В подавляющем большинстве случаев в обороне (сначала отражая вторжение, затем наказывая). За это время столкнулись практически со всеми сильнейшими армиями мира – от монголов и до Третьего Рейха. И, что характерно, всех их в длинную побеждали, в процессе адаптируясь.
Поэтому отношение такое, что «война – это дело грязное, но вынужденно нужное». И его нужно сделать качественно, чтобы обеспечить своё выживание. И так, чтобы дальше жить на одном континенте рядом (кто всё равно не хотел мирно сосуществовать, тех уже нет, утратили свою государственность и растворились в других народах).
Русские, опять же, вопреки навязчивым попыткам навязать стереотипы о «закидали трупами и задавили огромными армиями», всегда воевали небольшими контингентами прекрасно обученных войск. Минимизируя потери, потому что нас всегда было слишком мало. Так всегда было, начиная от княжеских дружин и заканчивая чудо-богатырями Суворова.
Минимально необходимый наряд сил, достаточный для достижения победы. Сейчас, кстати, так же воюем.

А вот так называемые «украинцы» воевать никогда не умели. Особенно жители Западной Украины. Например, в той части фронта, где стояли западенские так называемые «сичовые стрильци», глубина Брусиловского прорыва была рекордной. Их просто снесли и не заметили. Исторический факт.
Аналогично и запорожским козакам никогда не хватало военной мощи для того, чтобы сформировать свою государственность и, внимание, удерживать территорию. Поэтому они всегда «прислонялись» к другим армиям, рассчитывая победить в их составе (ничего не поменялось).
Может кому-то это и обидно, но на правду обижаться глупо.

Соответственно, где русский берёт воинской выучкой, дисциплиной, военной школой (традицией) и искусством войны, рагулю приходится компенсировать животной жестокостью – террором, изнасилованиями, пытками, убийствами детей.
Не помогает.

В качестве примеров можно взять агрессию трёх народов:
- немцы* во Второй мировой
- украинцы последние десять лет (и бандеровцы во время той же Второй мировой)
- евреи Израиля, нападающие на Ливан, Сирию, Палестину и другие соседние страны
Все три эти народа – НЕ воины.
У них нет ни соответствующих навыков, ни воинских традиций, которые оградили бы их от излишней агрессии.
Свинопасы и торговцы гораздо более жестоки, чем профессиональные воины. Заметьте, не «лучше воюют», а «совершают больше зверств и военных преступлений».
Из западенцев вообще получаются только каратели, способные убивать лишь гражданское безоружное население (как в Волынской резне, Львовском погроме, Хатыни или Бабьем Яру).

*Мне могут возразить «Позвольте, но как же знаменитый прусский милитаризм?!».
А как раз прусские офицеры особой жестокостью не отличались (они для этого слишком чопорные). Да и в целом прусаки исторически хорошо относятся к русским, мы несколько столетий были союзниками, и даже теперь «осси» (которые и есть преимущественно прусаки) в Германии в большинстве пророссийские.
Больше всех военные преступления совершали всякие баварцы с тирольцами, то есть, по классике, крестьяне и мелкие лавочники. Не воины.

Кстати, уровень жестокости может меняться на протяжении истории. Так в эпоху сенгоку дзидай (воюющих провинций) в феодальной Японии родился кодекс бусидо (путь воина), который гласит «Убивать людей плохо, но иногда приходится. Поэтому нужно делать это максимально быстро и безболезненно, и не получая удовольствия».
А когда самурайское сословие выродилось в результате нескольких столетий изоляции и реформ Мейцзи (уничтоживших самурайское сословие, как явление), потомки крестьян, одевшие мундиры, устраивали геноцид китайцев, издевались над пленными и создали отряд 731.
Это результат именно вырождения и утраты воинских традиций.

У Эриха Фромма в «Бегстве от свободы» аналогичными компенсаторными механизмами объясняется повышенная жестокость гомосексуалистов. Гомосексуалист чувствует себя неполноценным в статусе мужчины, поэтому пытается компенсировать это показным доминированием и чрезмерной агрессией.
Как это звучит в мультике про Капитошку (украинском, что уже намекает) «Щоб уси боялысь, щоб не насмихалысь».

Это, например, чётко видно на примере типичных комментариев укропатриотов под любой моей статьёй. Не в состоянии опровергнуть изложенные в ней факты они мгновенно сливаются в бессмысленную агрессию «Чтобы ты сдох» или «Вот подожди, поймаем мы тебя, будем пытать» и прочее «Тикай з миста».
Это всё от бессилия.
Маленькие нацистские дегенераты не понимают, что моя возможная смерть никак не изменит того факта, что я прав.
Так что агрессия ещё и результат скудоумия и тупости.

И, последний штрих – дикие народы более жестоки, чем культурные/цивилизованные.
И украинцы, и евреи – архаичные народы. Более того, тщательно консервирующие и поддерживающие свою архаику. Шароваро-вышиванки и ветхозаветность.
Немцев Гитлер также пытался отбросить в архаику. Третий Рейх отрицал модерн и гуманизм, отрицал христианство, отрицал мораль, насаждал неоязычество (как и современная украина).
Но всё это НЕ помогает победить. А в длинную ещё и тормозит развитие.

Итого: жестокость – результат слабости, трусости, бескультурья и отсутствия воинской морали.
Более того, чрезмерная жестокость способствует поражению (это тоже можно подробно расписать, но уже в рамках отдельной публикации).

P.S. На самом деле тут материала на толстую книжку, с кучей примеров и разбором конкретных случаев. Благо, я не припомню, чтобы кто-то основательно разбирался в морали и метафизике войны.