Историк Станислав Хатунцев – о том, чем нынешняя Босния похожа на завтрашнюю Украину
Станислав Хатунцев. Фото из личного архива
События последних трех месяцев показывают, что «майдан» становится в Евразии устойчивым трендом: массовые выступления, сопровождаемые боями с полицией, ширятся от Таиланда до Франции.
Однако эпицентром этого феномена является не приморская кайма великого континента, а области Восточной Европы. Именно там «майданы» грохочут громче и жестче, стараясь превратиться в «тахриры».
На прошлой неделе «майдан» шагнул на Балканы, где соединился с «тахриром» в символическом, но крепком рукопожатии «боснийской весны».
Волнения происходят в Федерации Боснии и Герцеговины, в районах, где преобладает мусульманское население, но солидарность с вышедшими на улицы выражают жители боснийской же Республики Сербской и даже Белграда.
На первый взгляд, события на Балканах не просто напоминают украинские, но и во многих отношениях вдохновлены ими. Демонстранты несут плакаты «Банду – в отставку», справедливо возмущаются коррупцией и действиями чиновников, поджигают машины, чадят автопокрышками, требуют освобождения задержанных властями товарищей, захватывают, подвергая разгрому, правительственно-административные здания в столице и в регионах, забрасывают их файерами. Полиция применяет против манифестантов резиновые пули, слезоточивый газ, водометы, светошумовые гранаты…
Действуют и антитеррористические подразделения. Сами же протестующие в борьбе с копами используют камни, кирпичи, арматуру, биты. А также «коктейли Молотова». Счет раненых идет с обеих сторон на сотни.
Фото: Dado Ruvic/Reuters
Один из инициаторов происходящих волнений, лидер протестующих в Тузле Алдин Ширанович говорит о «демократическом протесте людей, которым конституцией гарантировано право бороться за лучшее будущее».
В общем, Украина «один в один».
Интересно, что еще 1,5 года назад в сети Facebook Ширанович создал группу, которую окрестил «Удар». Именно с ее подачи в Тузле и начались выступления, перешедшие в отчаянные схватки с полицией. Сама собой вспоминается «майданно»-украинская партия, с 24 апреля 2010 года зовущаяся УДАРом.
Да и Ширанович ничуть не скрывает, что имя основанная им группа получила благодаря «демократическим процессам в некоторых других европейских странах».
Однако если взглянуть с другой стороны, сходство ситуации в Боснии и Герцеговине с украинской покажется еще более глубоким – и даже системным и сущностным. Украина – одна из республик распавшегося СССР, а Босния и Герцеговина – один из субъектов федерации уже не существующей Югославии.
В года своего расцвета Югославия была этаким балканским СССР. Велась там совершенно советская – сталинская в исполнении Тито – политика «социалистического строительства». В рамках этой политики в отсталой горной стране была создана довольно мощная индустрия, во многом напоминающая промышленность Украины, прежде всего – восточной части ее.
Индустриальный комплекс Боснии и Герцеговины включал добычу угля (только в основном не каменного, а бурого), железной руды и марганца, производство кокса, выплавку чугуна и стали, тепловую энергетику, химические предприятия, отрасли машиностроения.
Сейчас всего этого в балканской республике, если не считать электростанций, практически не осталось. Вместо промышленных комбинатов грибами после дождя растут торговые моллы, в которых продаются товары из стран Европы и Азии. Боснийская же продукция на их прилавках отсутствует, поскольку в природе она теперь почти не встречается.
Частные компании и физлица с 2000 по 2010 гг. чуть ли не за копейки скупили государственные активы – в том числе заводы Dita, Polihem (Hak), Guming, Konjuh и Aida, которые давали населению страны кусок хлеба. Но вместо реструктуризации и повышения прибыльности «инвесторы» из Германии, Франции, Турции и т.д. банкротили приобретенные предприятия, а тех, кто там работал, выбрасывали на улицу. Это и стало спусковым механизмом нынешних беспорядков, начавшихся после того, как в Тузле, промышленном, втором по величине городе Федерации были закрыты приватизированные ранее фабрики, на которых трудилось едва не большинство местных – тех, у кого все еще имелась работа.
«Мы годами наблюдаем, как уничтожаются индустриальные гиганты, где работали от 5 до 10 тыс. человек. Эти люди каждую среду стоят перед зданием правительства кантона Тузлы и просят, чтобы их кто-то принял», – говорит все тот же Ширанович.
Такое отношение государства к своему народу его возмущает, и он решил «призвать людей присоединиться к рабочим в мирных акциях протеста». Однако акции в Тузле, собравшие порядка 13 тыс. участников, имели отнюдь не мирный исход. Оттуда волнения перекинулись на всю Федерацию – Зеницу, некогда большой промышленный узел, где располагался главный центр черной металлургии Югославии и был металлургический комбинат с полным циклом производства, Мостар, Бихач, Травник и т.д.
Но самые драматические события случились в Сараево.
Одно существенное отличие боснийских протестов от украинских майданов. В них не участвуют боевики типа «Спильной справы», «Правого сектора» и т.д., а большую часть манифестантов составляют лишившиеся средств к существованию рабочие и их дети. За свои действия эти люди не получают ни долларов, ни евро, ни даже боснийских марок. В то же время, многие активисты на Украине, по-видимому, «сидят на зарплате».
Но главная разница с Украиной – в том, что Босния и Герцеговина еще в 2008 г. подписала Соглашение об ассоциации с ЕС и даже является кандидатом на вступление в ряды «единой Европы».
А ведь никто не забыл, что именно желание заключить договор об ассоциации с ЕС взметнуло украинский Майдан еще в ноябре.
Однако нынешнее состояние балканской страны, столь похожей на «нэзалэжную» в промышленно-экономическом смысле, наглядно демонстрирует то не слишком смачное будущее, которое откроется Украине, если она все же «пойдет в Европу».
Раз подписанное соглашение и даже кандидатский статус, пороговый для ЕС, который она получит в этом году, как видим, не позволяют Боснии и Герцеговине не что «встать на ноги» – хотя бы более-менее «приподняться», то Украине, которая на порядок, в 12 примерно раз, больше своей балканской «сестры» по площади и по населению, на пути в ЕС ловить тем более нечего.
«Нэньку», и прежде всего – области, живущие за счет заводов и фабрик, т.е. Восточную и Южную Украину, после «европейского выбора» ждет судьба бывшей югославской республики – закрытие оставшихся в строю предприятий, повальная безработица и, всенепременно, – майданы.
Причем организаторами этих грядущих майданов станут не «западэнцы» и не «центровики» с их зарубежными «кураторами» и «европомощниками» из Польши с Прибалтикой, а отчаявшиеся жители украинского Востока и Юга.
Но Запад им не поможет.
Запад, как и в случае с Боснией, не будет возмущаться жестким подавлением массовых беспорядков и не поребует найти и наказать виновных в применении силы.
