Русский гамбит и украинский писец

Егор Холмогоров написал ответ Примакову, но за то время, пока готовили к публикации инфоповод чуть подзабылся и сам ответ мы сократили. Осталась основная мысль - у Украины сейчас война не с Российской Федерацией, а с русской нацией. РФ может отступить. Русские не отступят никогда.

В глубоких телевизионных рассуждениях патриарха российской политики Е.М. Примакова о том, почему Россия вынуждена искать компромисс в кризисе на Украине, есть много правды. И в самом деле бодание нашего теляти с коллективным западным дубом – дело почти безнадежное, крайне рискованное и удивительно то, что нам удалось хотя бы то, что удалось. Возвращение Крыма – само по себе чудо.

Много верного Евгений Максимович говорит о том, что нам необходимо оторвать Европу и особенно Германию от хождения в фарватере американской политики. Что нам не следует давать Западу повод сплотиться против общего врага. О том, что надо думать стратегически и на много ходов вперед…

Есть только одно «Но…». Повторите все те же самые рассуждения женщине в Славянске в огород которой залетела мина в тот момент, когда там гулял ребенок. И аргумент от политики Меркель ей покажется не слишком убедительным.

Та «вилка» в которую попала наша политика на Украине состоит в следующем. В Кремле, Белом Доме, или Берлинской «Стиральной машине» могут воспринимать конфликт как геополитические шахматы. Для русского народа по обе стороны границы это война за самих себя, за свою жизнь и за своих братьев. Российская Федерация всячески подчеркивает, что не является субъектом конфликта на Украине. А вот о нашем народе, о русском обществе такого не скажешь. У Украины нет и, скорее всего, не может быть войны с Россией. А вот войну русскому обществу киевские власти объявили и мы ответили им тем же.

Необходимо признать, что хотя никакой войны у РФ с Украиной нет, у Киева тяжелейшие проблемы с русским народом, вызванные длительной и не зависящей от фамилии президента русофобской политикой киевских властей, стремлением стереть с карты Украины не только язык и имя русских, но и нас самих.

Наша вовлеченность в события на Донбассе достигла того предела, когда у каждого из нас есть знакомый, который отправился туда добровольцем. А через одного – знакомый, который уже погиб, сражаясь за Донецкий аэропорт, погранзаставы под Луганском или на рубежах Славянска. Миллионы людей несут свои рубли, чтобы поддержать фонды, помогающие беженцам, мирным жителям или ополченцам. Если бы существовал фонд, про который мы бы точно знали, что там не разворуют, его обороты исчислялись бы миллиардами.

Русская нация в России не пешка, а король. Короля в гамбите не разыгрывают.

Требования ЕС и Керри «в течение нескольких часов разоружить ополченцев» звучат так, как будто в России рабовладельческая диктатура, и наша власть может изменять политическую линию вообще не интересуясь мнением гражданского общества, как будто никакого гражданского общества кроме назначенных Вашингтоном навальных и чириковых нет. Борясь за «демократию» в России, Вашингтон, похоже, и сам поверил в то, что русские – это стадо безгласных и бессмысленных рабов, у которых нет ни своих национальных интересов, ни мнения, ни голоса для выражения этого мнения.

Санкции – угроза пресловутым «третьим пакетом» - превратились для Запада в своеобразный неразменный рубль, на который у нас пытаются выкупить одну уступку за другой. Как только мы, дабы избежать санкций, идем на компромисс, нам немедленно выдвигают следующий ультиматум.

Власти Украины должны публично осудить такие преступления как одесские убийства, признать преступными организации в них виновные, а 2 мая сделать днем памяти и скорби. Недопустима никакая торговля и попытки уравнивания преступлений так называемых «сепаратистов» перед законами Украины (многократно нарушенными Майданом) и преступлений украинских силовиков перед человечеством и человечностью.

Варварские методы гражданской войны должны быть осуждены Киевом безоговорочно.

Если Киев не готов к такому диалогу, если Вашингтон или Берлин не готовы понять, что только такой диалог и возможен, я боюсь, что этой войне еще долго не будет конца, поскольку Киев так и не осознал, что его главный конфликт не с вымышленной кучкой «сепаратистов», не со счетным множеством ополченцев, не с 7 миллионами жителей восставшего региона, а с 150-милионной нацией.

В 1875 году русский народ осознал себя находящимся в состоянии войны с Турцией за «братьев православных славян». Царское правительство не желало этой войны. Геополитические условия были невыгодными, а конечные результаты сомнительными. Но русская помощь, затем добровольческое движение во главе с генералом Черняевым (как же такого генерала-добровольца не хватает сейчас Донбассу), затем и вступление в войну были неизбежны, поскольку единственные удовлетворяли нравственному чувству народа.

Воевать с Россией тяжело, но возможно. Воевать с русским народом – немыслимо.