Проституция цвета хаки

Но европейское Средневековье отнюдь не было пустым для развития публичных домов. Не последнюю роль в этом сыграли войны. Крестоносцы вернули в Европу банную проституцию, традиция которой была начисто забыта после Великого переселения народов. Совместные купания широко практиковались на Востоке, и участники крестовых походов, восхищенные этой практикой, стали активно пользоваться ею в Европе после возвращения домой. В первые столетия после Крестовых походов связь бань с проституцией стала настолько тесной, что в Авиньоне некоторые бани стали официально именоваться борделями. В связи с этим в 1441 году городскому руководству пришлось издать специальный указ, запрещающий посещать бани женатым мужчинам и представителям духовенства.

Это лишь отдельный из фрагментов перемен, привнесенных в быт и сознание европейцев Крестовыми походами. В XIV–XV веках бордели постепенно легализуются не только в форме бань, но и создаются специализированные заведения. В этот период в европейских городах власти рекомендуют открывать публичные дома на специально отведенных улицах, которые часто возводились вблизи казарм и университетов. Это было прообразом будущих «кварталов красных фонарей».

Расцвет борделей на излете Средневековья закончился в XVI веке, когда испанские и французские солдаты привезли из первых колониальных войн в Новом Свете сифилис, приведший к началу масштабной эпидемии в 1496 году. В 1512 году она достигнет Японии. Историки называют сифилис основной причиной смертности в Европе в XVI веке.

В течение нескольких столетий европейские государства стремились регулировать проституцию, уделяя особое внимание гигиене. Развитие науки и появление научной картины мира стимулировало введение особых правил для держателей борделей и занимающихся проституцией. К середине XIX века проституция была легализована практически во всех европейских странах.

В России это произошло в 1843 году. В связи с этим вопрос о создании специальных «военно-полевых борделей» в XVII–XIX веках почти не ставился. Завоевание вражеского города сулило солдатам и офицерам доступ к публичным домам, работники которых придерживались интернациональных убеждений.

Отдельно стоит оговорить важную примету европейских армий в этот период — маркитантов. По мере развития военного дела увеличивалось количество военнослужащих и, значит, даже мародерство, как в прежние века, уже не обеспечивало солдат. В связи с этим запросом появились маркитанты — торговцы продуктами и услугами, необходимыми солдатам. Довольно часто проституция в армиях Нового времени происходила именно под видом маркитанства. Например, одна из устойчивых версий происхождения жены российского императора Петра I — будущей императрицы Екатерины I — связан со слухами, что именно такие «маркитанские» услуги она оказывала сначала шведским, а затем русским солдатам, пока не встретила царя.

«Коробка с конфетами»

В начале XX века армии продолжали разрастаться. Этот процесс был связан не только с возросшими военными расходами. Еще в конце XVIII века Великая французская армия открыла в Европе эру национализма. Защита страны становилась обязанностью не только профессиональных военных, но и всех жителей страны. Повсеместно появился всеобщий воинский призыв и связанный с ней институт резервистов — отслуживший срочную службу в дальнейшем мог быть призван при необходимости.

Первая Мировая война стала триумфом идеи массовой призывной армии — под штык были поставлены 71 миллион мужчин. Чтобы содержать годами армию, теперь требовались не маркитанты (в противном случае они составили бы отдельную армию), а целая индустрия. В такой ситуации вопрос с сексуальными услугами для солдат решался по-прежнему методом захвата близлежащих борделей. Они делились по качеству предоставляемых услуг на офицерские и солдатские. Так, в одном из эпизодов романа Эриха Марии Ремарка «На Западном фронте без перемен» описывается, что обычно солдатские бордели отличались большими очередями. Один из героев романа в качестве своего желания называет посещение публичного дома для офицеров.

Аналогичной политики в отношении военно-полевых борделей придерживалась и союзная Германии Австро-Венгрия. Писатель Ярослав Гашек в «Похождениях бравого солдата Швейка» упоминал «самый фешенебельный публичный дом "У красного початка», который «в 1903 году во время больших маневров у Шопрони почтил своим посещением эрцгерцог Стефан». Автор отмечал, что рядом с «Красным початком» находился еще один бордель — для младших чинов.

«Такого рода разграничение по чинам сохранилось и на фронте, когда монархия не могла уже помочь своему войску ничем иным, кроме походных борделей при штабах бригад, называвшихся "пуфами". Таким образом, существовали императорско-королевские офицерские пуфы, императорско-королевские унтер-офицерские пуфы и императорско-королевские пуфы для рядовых», — писал Гашек.

Во Франции, на территории которой развернулись основные боевые действия на Западном фронте, подошли с новаторским решением в деле обеспечения многомиллионной армии борделями. Были созданы и прикреплены к воинским частям мобильные бордели. Это были грузовые прицепы, в которых работало до десяти женщин. Солдаты их прозвали la boîte à bonbons — «коробка с конфетами». Уже в ходе Первой мировой военные медики заявляют, что, несмотря на предусмотренные меры гигиены, мобильные бордели превратились в рассадники венерических заболеваний. Но военное командование предпочло пропустить эти жалобы мимо ушей.

После 1918 года мобильные бордели остаются во французской армии. А позже это нововведение появляется во многих европейских армиях. Когда в 1940 году Франция попадает под немецкую оккупацию, многие из передвижных борделей переходят в пользование Вермахта. По некоторым подсчетам, в годы Второй мировой в них, а также во французских «стационарных» публичных домах, заразились венерическим заболеванием 400 тысяч немецких солдат. В будущем это приведет к драматическому сюжету: в освобожденной Франции проститутки подвергнутся большому общественному остракизму за связи с оккупантами — их действия будут трактоваться как коллаборационизм.

В такой атмосфере во Франции начинает происходить лоббирование закона о полном запрете проституции, которая была во Франции полностью легальна с 1804 года. В апреле 1946 года закон был принят. В стране было закрыто 1400 борделей (около 200 из них находилось в Париже). В армии были ликвидированы мобильные бордели.

Но в колониальных французских войсках они сохранялись на протяжении десятилетий — для этого было подписано специальное распоряжение. Во время Индокитайской войны (1946–1954) в Сайгоне существовали целые парковки для трейлеров с проститутками. Они назывались «парками буйволов». Известны случаи, когда в них держали в качестве сексуальных рабынь женщин, сочувствующих коммунистам. Ситуация с мобильными борделями во французской армии была похожей и во время войны в Алжире (1952–1962).

Дольше всего они продержались в Иностранном легионе, в котором служат нефранцузские граждане. Массово бордели начнут закрываться только в 1990-е годы. Последний из них был закрыт в Джибути в 2003 году.

Солдаты группы «Центр» строят бордели

Основой семейной политики в нацистской Германии был «принцип трех K» — Kinder, Küche, Kirche (русс. — ребенок, кухня, церковь), очерчивающий границы вмешательства женщины в общественную жизнь. Но, несмотря на это, проституция в Третьем рейхе даже приветствовалась. Шеф немецкой полиции Генрих Гиммлер считал ее противоядием от гомосексуализма. При этом жизнь проституток была жестко регламентирована, как и любая деятельность в нацистском государстве.

Во время Второй мировой, как упоминалось выше, в оккупированных в странах вермахт брал под свой контроль местный рынок сексуальных услуг. В СССР немцам его пришлось создавать. По традиции, открываемые на оккупированной территории бордели делились на офицерские и солдатские. Открывались даже специализированные публичные дома для различных родов войск. Так, в Смоленске был открыт фешенебельный бордель для офицеров Люфтваффе. Персонал в него был завезен из Франции и Польши.

Но такие бордели были, скорее, исключением. В Пскове немецкая администрация открыла для солдат два борделя. Проституток в них набирали из местного населения. В отчетах НКВД называются старые как мир причины выбора такой формы сотрудничества с оккупантами: материальная необеспеченность, а также желание подарков, праздной и развратной жизни. Часто для работы в таких борделях привлекались советские граждане, привлекаемые ранее к уголовной ответственности за содержание притонов.

Эти заведения среди немецких солдат пользовались большим спросом. Во многом по этой причине, оккупационная администрация легализовала в дополнение к борделями и индивидуальную проституцию. Для женщин, ею занимающихся, немцы ввели эвфемизм «санитарно-подназорные». Как и проститутки в борделях, они должны были проходить постоянное медицинское освидетельствование. Работать они могли, только имея специальное разрешение. Однако индивидуальная проституция вышла из под контроля. На оккупированных территориях распространились венерические заболевания, достигшие в некоторых районах масштабов эпидемии.

Илья Эренбург в своей февральской колонке 1943 года приводит пример Курска, который в тот момент только что освободила РККА: «Закрыли школы. Закрыли театры. Закрыли библиотеки. Что они открыли? Дом терпимости на улице Невского. Открыли торжественно. Герр доктор Фогт произнес речь: "Мы несем веселье в ледяную пустыню". Они не принесли веселья. Они принесли заразу. Перед войной в Курске совершенно исчез сифилис. Немцы заразили Курск. По немецкой статистике, среди гражданского населения регистрировалось в декаду от 70 до 80 случаев заболевания венерическими болезнями. Больных отправляли в городскую тюрьму. Свыше сотни из них немцы убили. Эти сифилитичные павианы оставили после себя не только развалины и ров в Щетинке (место массовых казней в Курской области. — РП). Они оставили страшную заразу». Историк немецкой оккупации Борис Ковалев подтверждает правоту Эренбурга: в курских архивах сохранилось огромное количество регистрационных карточек жителей, заразившихся в период оккупации венерическими заболеваниями.

Многие фанатичные приверженцы нацистской идеологии вели пропаганду среди солдат о том, что нужно стараться не вступать в половую связь с гражданским населением на оккупированных территориях, пользуясь только проверенными или арийскими женщинами.

Необходимо отметить, что так называемые эскорт-услуги на оккупированных территориях активно использовались партизанами для создания агентурных сетей. Один из руководителей партизанского движения под Ленинградом Иван Сергунин в книге «Давали клятву партизаны» приводил цифры: более 80% девушек, сотрудничавших в разной форме с оккупантами, были специально внедрены в качестве сборщиков информации. «Тот, кто знаком с подпольной работой, хорошо знает, как это было трудно. Представьте себе: девушку послали работать во вражеское учреждение. Она молодая, миловидная, за ней волочится не один гитлеровский офицер, а ей нужно получить данные для партизан. Преодолевая отвращение, она идет с фашистом за руку, улыбается ему на виду у всех односельчан. А ребятишки вслед кричат ей: "Овчарка немецкая! Подстилка фашистская!". Девушка по ночам плачет. Родители прогоняют ее из дома, подруги отшатнулись от нее. Она никому не может открыть свою тайну», — описывает опыт внедренных девушек Сергунин.

После войны средний показатель заболеваемости сифилисом в СССР составил 174,6 человек на 100 тысяч населения. Чтобы вернуть его к довоенному уровню (3,5 случая на 100 тысяч человек), советской медицине понадобилось 10 лет.

«Веселая дивизия»

Взятый в 1930-х годах нацистами курс на полную регламентацию половой жизни и проституции продолжился и во время Второй мировой войны. В 1942 году Гиммлер издал постановление об организации в концентрационных лагерях борделей, которые могли посещать сотрудничающие с администрацией заключенные. Шеф немецких концлагерей утверждал, что открытие «домов терпимости» должно повысить производительность труда.

Местом вербовки проституток стал женский лагерь Равенсбрюк, расположенный в 90 километрах севернее от Берлина. Первый такой бордель был открыт в Верхней Австрии в лагере Маутхаузен. Затем они стали появляться и в других местах заключения. Более 60% сотрудниц лагерных борделей были немки, признанные в Третьем рейхе асоциальными элементами, — далеко не все из них были на свободе проститутками. Женщины, которые и на свободе занимались этой работой, привлекались руководством СС для «повышения профессионализма» работы лагерных борделей. Остальные женщины в этих заведениях происходили из оккупированных стран Европы. Возрастные рамки были ограничены возрастом от 17 до 35 лет. По приблизительным оценкам историков, к проституции в концлагерях были привлечены около 34 тысяч женщин.

В соответствии с расистской иерархией вначале лагерные бордели дозволялось посещать только заключенным немцам. Позже правила распространились на иностранцев. Дорога в бордели были закрыта для евреев. Билет на одно посещение стоил 2 рейхсмарки (в лагерной столовой пачка сигарет стоила 3 рейхсмарки). Историки отмечают, что в лагерях возник «черный рынок» покупки-продажи билетов. На посещение проститутки отводилось 15 минут. Но многим заключенным этого времени из-за физической изможденности часто не хватало.

Проституток же для лагерных публичных домов врачи специально восстанавливали после заключения. Обязательной процедурой считалась их стерилизация, но известны случаи, когда сотрудницы беременели. Тогда их отправляли на аборт и возвращали на общие работы.

Тема лагерных борделей до сих пор остается одной из самых слабоизученных в истории нацистского террора. Большую известность она получила благодаря тому, что одна из самых известных постпанк-групп в истории Joy Division («веселая дивизия») взяла свое название из книги воспоминаний лагерного узника, который упоминает этот термин в качестве лагерного названия борделей.

Еще более закрытой темой остается использование заключенных в качестве секс-рабов лагерной администрацией. В нацистской Германии такие связи могли трактоваться как преступление — расовое кровосмешение. Поэтому охранники об этом молчали во времена Третьего рейха, а после 1945 года к этим события не возникало желания возвращаться ни у жертв, ни у их палачей.

«Станция утешения»

В 1932 году на стол командующего японской Экспедиционной армии в Китае Ясудзи Окамара легли 223 доклада об изнасилованиях, совершенных его солдатами на оккупированных территориях. Генерал отправил командованию в Токио депешу о необходимости созданий «станций утешения» — борделей на оккупированных территориях для японских солдат. Как обычно бывало в разных странах при составлении подобных прошений, указывалось, что это обезопасит солдат от венерических заболеваний и усилит армейскую дисциплину.

Верховное командование Императорской армии положительно ответило на предложение инициативного генерала. Первая «станция утешения» была незамедлительно открыта в Шанхае. На работу туда вербовали проституток из Японии, где сексуальные услуги со времен древности были целой индустрией, вокруг которой существовал культ. У них появилось официальное название «женщины для утех». Но чем больше «станций» открывалось, тем чаще японцы прибегали к вербовке иностранок. Эта задача ложилась на плечи японской военной полиции Кэмпэйтай.

Через некоторое время императорское Министерство иностранных дел перестало выдавать японкам выездные визы, считая, что их занятия проституцией в «Великой восточноазиатской сфере взаимного процветания» бросают тень на репутацию Японии. Из-за этого в «станциях утешения» возник дефицит. Армия начала его восполнять за счет похищения женщин в сельской местности Китая и Кореи. Солдаты часто совершали групповые изнасилования женщин на оккупированных территориях, не желая стоять в очереди в «станцию утешения». Офицеры этому не препятствовали, полагая, что изнасилования поддерживают в солдатах боевой дух.

Одна из «женщин для утех» Пак Кумджу вспоминала: «Неважно, утро было или день, — один солдат выходил, другой тут же входил. Мы пытались отговорить друг друга от суицида, но случаи все же были. Некоторые воровали у солдат опиум и принимали его в больших количествах, погибая от передозировки. Другие пачками принимали незнакомые лекарства, надеясь, что это прервет их жизнь. Третьи вешались на своей одежде в туалете»

Количество принимаемых в день солдат у одной проститутки колебался от 20 до 30 солдат. Каждую неделю они проходили осмотр у венеролога. Если проститутка беременела, то их заставляли принимать «препарат 606» — вещество на основе мышьяка, приводящее к выкидышу. После него забеременеть чаще всего уже не удавалось.

В 1942 году на заседании военного министерства приводились данные, что за десять лет работы «станций» на всей подконтрольной японцами территории было открыто 400 подобных заведений: 180 в Китае, 100 в Индокитае; на островах Тихого океана — 10, на Сахалине — 10. Историки продолжают спорить о количестве завербованных японцами «солдатских» проституток. Цифры колеблются в диапазоне от 50 тысяч до 300 тысяч. Чаще других оценок говорят о 200 тысячах. Большинство из них были японками (40%). За ними следовали кореянки — 20%; китаянки — 10% и другие национальности. До конца Второй мировой войны дожила только четвертая их часть.

Когда японцам приходилось оставлять занятый город, что в условиях позиционной войны в Китае случалось довольно редко, то обычно всех женщин в «станциях утешения» убивали. Так как постепенно персонал в них стал полностью китайский, мотивировалось это чувством мести. К примеру, когда город Сюньчен, расположенный неподалеку от Нанкина, был на время освобожден от японцев, китайцы обнаружили здание, в котором лежали обнаженные тела десятков китаянок, убитых японцами, перед тем как их выбили из города. Вывеска над входной дверью гласила: «Станция утешения великой Императорской армии»

«Станции утешения» прекратили свою работу с окончанием войны. После 1945 года споры о характере проституции в японских военных борделях оказались одной из острейших тем отношений Токио с соседними странами. Только в 2007 году японский премьер-министр Синдзо Абэ признал, что работа в «станциях» была не добровольной и в этих заведениях неоднократно нарушались права человека. Вслед за этим заявлением Палата представителей США, канадский парламент и Европарламент приняли резолюцию, призывающую Японию принять на себя ответственность за организацию борделей и принуждение женщин к занятию проституцией.

После Второй мировой войны инициатор создания «станций утешения» генерал Окамара был признан в Китае военным преступником, но благодаря защите китайского лидера Чан Кайши ему удалось вернуться в Японию.

Неискоренимая дружба солдата и проститутки

В декабре 1949 года Генеральная ассамблея ООН приняла «Конвенцию о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами». Согласно этому документу, проституция признается только как индивидуальное занятие. Организация военно-полевых борделей осуждалась. Этот документ стал венцом борьбы за запрет торговли людьми и сексуального рабства, который начался еще в XIX веке. Но документ мало сказался на исторической близости между институтом армии и проституции.

После 1945 года бывшие страны Оси были подвергнуты оккупации. Тяжелое экономическое положение способствовало вовлечению в проституцию женщин, желавших обеспечить себе пропитание. Спросом их услуги пользовались, прежде всего, у солдат оккупационных армий.

Особого масштаба это явление достигло в странах Восточной Азии, оккупированных армией США. В Японии появилась Ассоциация отдыха и развлечений. Эта правительственная организация выступила к призывом к патриотично настроенным японкам не допустить массовых изнасилований, которые ожидались со стороны американцев. Японское руководство пребывало в уверенности, что американцы проявят себя на оккупированных территориях ничем не лучше солдат Императорской армии в Китае и Корее.

К январю 1946 года в организацию было завербовано 55 тысяч женщин. Такое большое количество женщин к занятию проституцией удалось привлечь благодаря огромному количество сирот и воцарившейся нищете в послевоенной Японии. Довольно часто вербовщики обещали взамен за временную работу проститутками предоставить в будущем работу на заводах или в государственных учреждениях. В основном на предложение правительства откликнулись девушки в возрасте от 14 до 25 лет. Максимальный заработок проституток в борделях для американских солдат составлял около двух долларов.

Американское командование приветствовало такое решение японских властей, и на первых порах в кварталы «красных фонарей» предоставляла даже военные патрули, следившие за порядком. Армейские врачи наладили постоянный контроль за здоровьем проституток, но, как это обычно бывает, ожидаемого результата это не дало. Среди солдат стали распространяться венерические заболевания. Так в 34-й Австралийской пехотной бригаде гонореей и сифилисом через полгода оккупации Японии болели 55% личного состава. Руководство оккупационной администрации было вынуждено распространять среди проституток недостающий даже для армии США пенициллин.

После этого американцы стали настаивать на ликвидации проституции в Японии. В результате к ноябрю 1946 года масштабы проституции в Японии сократились до нескольких «кварталов красных фонарей» на всю страну.

Схожей была ситуация и в соседней Корее, где японцы после 1945 года оставили огромное число армейских «женщин для утех». Во время Корейской войны (1950–1953) в проституцию были вовлечены 350 тысяч кореянок, из которых 60% работали с американскими клиентами. В последующие годы публичные дома в Южной Корее организовывались возле американских военных баз, где их услуги пользовались устойчивым спросом. В 1960-х годы около 25% южнокорейского ВВП формировалось за счет рынка сексуальных услуг. Считается, что за все годы американские солдаты у корейских проституток оставили 1 миллиард долларов. Несмотря на то что Южной Корее проституция официально запрещена, довольно часто возникают скандалы, с ней связанные. В 2010 году американский Госдепартамент признал, что одно из основных проявлений торговли людьми в Южной Корее — это проституция в барах возле военных баз армии США.