Украина – дорогая головная боль для Европы и США
_________________
Сейчас, когда активные боевые действия на Украине возобновились, а готовность армии Новороссии к наступлению не вызывает сомнений, российскую общественность практически перестал мучить вопрос, почему не берут Мариуполь? Зато оживилась дискуссия по поводу того, где следует наступление остановить.
Варианты:
- на границах ДНР/ЛНР, понимаемых как границы областей;
- на границах Новороссии (8 областей юго-востока);
- на границах Новороссии, прихватив левый берег Днепра;
- занять Новороссию и Малороссию (выйдя на реку Збруч);
- восстановить западную границу СССР на Украине.
Встречаются и более экзотические варианты (вроде дойти до Атлантики). Но они, в отличие от вышеприведенных, мотивированы исключительно желаниями и эмоциями. Судьбу же территории собственно Украины народ пытается решать, опираясь на поддающуюся анализу аргументацию, исходя из имеющегося состояния дел и желаемого результата.
Заранее оговоримся, что аргументы вроде исторической справедливости, династических прав и международного права мы в данной ситуации не рассматриваем. Они являются исключительно сопутствующими факторами.
Если вы обладаете достаточной силой для создания новой геополитической реальности, то историческая справедливость, династические права и международное право будут на вашей стороне, если нет, то лучше о них не вспоминать.
Запад признает любое положение вещей, которое он не сможет изменить в свою пользу
В конечном итоге испокон веков международное право возникало и изменялось в тот момент, когда торжествующий победитель диктовал условия нового мирового порядка побежденному. Краткие же периоды соблюдения одних и тех же правил игры всеми великими державами свидетельствовали исключительно о том, что никто не обладает достаточной силой, чтобы поставить вопрос о пересмотре не устраивающих его правил в свою пользу.
Это хорошо иллюстрируется даже известнейшим примером из российской истории: Иван Калита и его внук Дмитрий Донской практиковали диаметрально противоположные отношения с Ордой — за 40 лет баланс сил изменился.
Поэтому в данной ситуации нас интересует не моральная, а практическая сторона вопроса. То есть мы исходим из того, что то, что можно занять и удержать, следует занять и удержать. Это будет морально и юридически корректно, если не будет нанесен существенный вред интересам России и интересам Русского мира (одновременно как создающейся идеологии и как политического понятия).
Большинству дискутирующих российских патриотов близка николаевская формула: «Там, где раз поднят русский флаг, он уж опускаться не должен» или близкая к ней формула современных националистов: «Где кровь русская пролилась, там и земля русская». В принципе, обе формулы не так уж далеки от истины. Россия вела в основном оборонительные войны. Но при этом, обороняясь, бывало, и до Атлантики доходила. Между тем «право меча» как основной аргумент при изменении границ никто не отменял. Даже ялтинско-потсдамский мир базировался на итогах войны, и никого не удивляет, что по результатам конференций победители не только учредили ООН, но и приросли территориями за счет побежденных. Так что вопрос заключается действительно не в том, чтобы обосновать, а в том, чтобы занять и удержать.
Брюссель и Вашингтон купили себе дорогую головную боль и теперь сами должны думать, как избавиться от этого «счастья».
Например, по итогам Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии 1813-1814 гг., в ходе Венского конгресса 1814-1815 гг. России оказалось проще удержать Царство Польское (Великое герцогство Варшавское, составленное до этого Бонапартом из польских земель, входивших в состав Австрии и Пруссии), чем присоединить бывшие отчины и дедины в Червонной Руси (Галиции и Закарпатье). Австрия и Пруссия получили компенсации на западе.
Можно предположить, что Александр I, не страдавший муками совести от присоединения Финляндии и большей части исторической Польши, и Францию присоединил бы, если бы были силы и возможности удержать. В конце концов, Париж, Варшава и Гельсингфорс были тогда одинаково нерусскими городами, в отличие от оставленного Австрии русского Львова и возвращенного Тернополя.
Независимо от того, где именно по территории Украины проводят будущую границу сторонники раздела, независимо также от того, являются они сторонниками возвращения южных русских земель в состав исторической России или заявляют о желательности формирования на них неких квазигосударственных образований (Новороссии, Малороссии), они подкрепляют свою позицию двумя аргументами:
1. Запад не признает такое вопиющее нарушение международного права, и Россия на десятилетия окажется перед лицом санкций и западной враждебности.
2. Население современной Украины настолько зомбировано русофобской пропагандой, что присоединение данных территорий приведет к глухому сопротивлению и росту численности пятой колонны в самой России.
С первым аргументом можно согласиться лишь частично. Запад признает любое положение вещей, которое он не сможет изменить в свою пользу. Запад не может долго противостоять России. ЕС уже сдулся, а США сдуваются буквально на глазах. С этим и связаны позиции сторон в конфликте.
США в других условиях закрыли бы лавочку на Украине, подождали бы и через пару лет начали вновь и в другом месте.
Россия, понимающая, что стоит немного подождать и все само упадет в руки, выступает за мир, даже с действующими киевскими властями. Ведь каждый день мира лишь ослабляет ЕС и США, которые вынуждены поддерживать на плаву бесперспективный киевский проект. Брюссель и Вашингтон купили себе дорогую головную боль и теперь сами должны думать, как избавиться от этого «счастья».
США в других условиях закрыли бы лавочку на Украине, подождали бы и через пару лет начали вновь и в другом месте. Но они этого сделать уже не могут.
Они так глубоко и так неудачно влезли на Украине, что проиграв здесь, проиграют все и везде. Им надо идти до конца. У них нет ни второго шанса, ни времени долго тянуть. Поэтому они играют в пользу войны, как можно более ранней и разрушительной.
Брюсселю надо дождаться, кто победит, и примкнуть к победителю, не позволив себя слишком ощипать по пути.
Я, собственно, считал и продолжаю считать, что к очередному этапу эскалации и полномасштабной войны всех против всех на Украине у США все было готово уже к октябрю 2014 года. И то, что мы получили еще четыре месяца мира, — заслуга российской дипломатии, сумевшей сыграть на американо-европейских противоречиях, а одновременно показать отсутствующую слабость, поманить возможностью дожать Россию, не уничтожая окончательно Украину.
Судя по тому, что сейчас началось на Донбассе, США поняли, что их банально водили за нос. ЕС пока за скобками. Он не может ни дальше противостоять России в пользу США, ни поссориться с Вашингтоном.
Брюсселю надо дождаться, кто победит, и примкнуть к победителю, не позволив себя слишком ощипать по пути. А этим сейчас с наслаждением занимаются и Кремль (в отместку за идиотскую позицию Европы и по ассоциации с Украиной, и по Южному потоку, и по путинской концепции единого экономического пространства от Атлантики до Тихого океана), и Белый дом (который никогда в своей истории не упускал случая ободрать ослабевшего союзника).
По сути, ставки столь высоки, а европейские гиены так ослабли, заигравшись на Украине, что победитель ни с кем не будет обязан делиться.
Таким образом, Европа больше всех заинтересована, чтобы все это побыстрее закончилось. Поэтому она не особенно препятствует США в организации полномасштабной войны и давно назревшего военного переворота в Киеве. В конце концов, это переводит ситуацию из статической позиции в динамическую и дает надежду на быстрый эндшпиль.
По сути, ставки столь высоки (речь идет о победителе в глобальном противостоянии России и США), а европейские гиены так ослабли, заигравшись на Украине, что победитель ни с кем не будет обязан делиться.
Я еще полгода назад, до начала бесславного летнего наступления украинской армии на ДНР и ЛНР, писал о возможности как раздела Украины по линии Збруча (чтобы что-то и Европе досталось), так и установления над ней фактического российско-европейского кондоминиума (с аналогичным распределением сфер интересов, но при формальном сохранении украинской государственности).
В тот период такие уступки были бы оправданы возможным переходом Европы в российский лагерь. Как когда-то Берлин и Вена получили компенсацию за ушедшую в Россию Варшаву, так и сейчас Брюсселю надо было бы бросить кость за бегство из лагеря Вашингтона.
Тогда у Европы не хватило даже не ума (они все прекрасно понимали), а смелости. Теперь им платить не за что. Разве что ситуация сложится так, что Брюссель вновь сможет стать весомым игроком (разумеется, не за счет повышения собственного веса, но за счет уравнивания веса Москвы и Вашингтона и их взаимного ослабления в жестокой борьбе). Но пока такая возможность не просматривается.
Следовательно, делить Украину незачем и не с кем: Запад к моменту, когда вопрос о судьбе этой территории приобретет реальный смысл, уже никто ни о чем не будет спрашивать, а Китай приобретением территорий на Украине не интересуется. Союзники по ЕАЭС, конечно, будут «обеспокоены», но они по любому поводу и вообще без повода хотят «быть владычицей морскою, а Золотая рыбка, чтоб была на посылках».
Что делать с миллионами новосозданных «украинцев», страдающих русофобией в острой форме?
Растворится Запад как геополитическая величина, исчезнет альтернатива российским проектам и союзники станут столь же покладистыми, как сейчас прибалты по отношению к Брюсселю. Кстати и бывшие друзья по СЭВ (кто не помнит — Совет экономической взаимопомощи — социалистический ЕС) могут столь же быстро рвануть назад, как бежали от рушащегося СССР. Малым народам и слабым государствам для выживания всегда нужен сильный покровитель.
Остается второй аргумент. Действительно, что делать с миллионами новосозданных «украинцев», страдающих русофобией в острой хронической форме? Выгонять с земли или истреблять сейчас не принято, да это и не эффективно. Ведь изгоняемые, а особенно истребляемые начинают сопротивляться. Как это происходит, показал Донбасс. Укладывать в землю десятки тысяч солдат, чтобы избавиться от миллионов потенциальных лояльных граждан, неразумно, да и просто опасно с точки зрения интересов государства.
Отдать кому-то? Так этот кто-то, во-первых, не заработал, во-вторых, сам будет находиться в таком состоянии, что не возьмет.
Оставить украинское государство в урезанном виде — получить вечный очаг русофобии, провокаций, ненависти на собственных границах, вечный источник раздоров с теми же европейцами, вечного врага, готового вступить в союз против тебя с кем угодно.
Наконец, нельзя строить Русский мир и начинать строительство с отторжения миллионов зомбированных, но русских людей. Какой привлекательностью будет обладать Русский мир для болгар, армян, казахов, если из него изгоняют украинцев (пусть и галичан)? В конце концов, денацификация в Германии не предполагала отказ от Баварии, как от опорной базы НСДАП. Немцы нашли место для всех, кого не повесили союзники, и справились.
У меня есть минимум два основания считать, что и мы справимся, и даже без сверхнапряжения.
Во-первых, когда мне говорят о целом поколении, выросшем в условиях украинской пропаганды, я всегда вспоминаю о четырех поколениях, сформированных советской пропагандой. Они все еще составляют на Украине большинство жителей. И это именно они сейчас страдают русофобией.
Наиболее эффективно воюют против ДНР/ЛНР те, кто прошел школу Советской Армии. Кстати, в ней служили Порошенко, Тягныбок, Кличко, Турчинов, все украинские генералы, и отправь их СССР подавлять какое-нибудь Венгерское восстание, Пражскую весну или помогать польским товарищам загонять за Можай Леха Валенсу, отправились бы с энтузиазмом. Так почему мы считаем, что людей, которых в считанные годы переагитировала крайне тупая и непрофессиональная украинская пропаганда, не может быстро переориентировать пропаганда российская?
Катастрофы в ЕС можно было избежать, перейди Брюссель на сторону Москвы в прошлом году, но теперь Европа уже опоздала.
Да и дело здесь не в пропаганде. С распадом СССР люди разочаровались в своем бывшем государстве. Они слишком верили в его несокрушимость. И вместе с государством они разочаровались в идеологии, не только в коммунистической, но и в идее дружбы народов как фундаменте сопроцветания. Они решили попробовать как на Западе — каждый за себя. Попробовали. Некоторые одумались быстро. Украинцы, у которых было слишком много советских ресурсов и которые могли за счет этого наследия «проклятой эпохи» двадцать лет поддерживать относительное благополучие, думали долго. Им все казалось, что на Западе будут кормить лучше.
Когда стал вопрос о выборе, большинство, проголосовавшее в 2004 и в 2010 годах за Януковича, а в 2012 году за Партию регионов, голосовало не за их чванство и тягу к наживе, а за союз с Россией.
Кроме обещаний вступить в Таможенный союз и придать русскому языку статус государственного, ничего хорошего ни в Януковиче, ни в Партии регионов не было. После этого у меньшинства остался единственный шанс — самоубийственное стремление украинской элиты подписать соглашение об ассоциации с ЕС.
Когда стало ясно, что этого не будет, меньшинство развязало гражданскую войну. Причем это агрессивное меньшинство уверено, что воюет оно не просто против неких «сепаратистов», «пророссийских террористов» или даже «регулярной российской армии», но конкретно против тех, кто не пускает Украину в ЕС. То есть большинство воюющих на стороне Киева, кроме самых отпетых нацистов, верит, что убивает врагов народа, которые из вредности не хотят сами и не дают им получать еэсовские зарплаты.
Поскольку, как я уже заметил выше, речь идет не просто о победителе в борьбе за Украину, но о победителе в геополитической схватке, в случае если Россия выйдет из нее победителем (а иначе вопрос о том, что делать с Украиной, для нас будет не актуален), не только США, но и ЕС серьезно пострадают экономически и не будут больше представлять из себя пример для подражания, а также служить центром притяжения для неокрепших умов.
Катастрофы в ЕС можно было избежать, перейди Брюссель на сторону Москвы в прошлом году, но теперь Европа уже опоздала. Инерция принятых решений и судьбы связавших себя этими решениями политиков еще долго (минимум месяцы) будут определять трусливую двурушническую политику Брюсселя. А потом что-то менять будет уже поздно.
Украинских зомби ждет разочарование более сильное, чем то, которое привело их к отказу от советского наследия.
В Кремле это понимают. Потому Путин и говорит с Европой устами Лаврова и Миллера, не опускаясь лично до общения с опоздавшими на поезд в будущее. Потому Лавров (в той мере, в какой позволяет должность) и Миллер (от души и с чувством) демонстративно и публично унижают европейцев. Если бы они хоть что-то еще значили в планах Москвы, с ними бы никто так не разговаривал («стройте газопровод в Турцию, а не успеете — ваша проблема»).
То есть украинских зомби ждет разочарование более сильное, чем то, которое привело их к отказу от советского наследия. Если сейчас для них ругательством служит термин «совок», при том, что в СССР их посылали не на войну, а в Артек, то боюсь, что ЕС придется просить российскую армию защитить «цивилизацию» от толп злых, голодных, разочарованных и до зубов вооруженных украинцев.
И вот тут самое время вспомнить о второй причине моего оптимистичного отношения к проблеме дезомбирования жителей Украины. Пришла пора поговорить о Чечне. А именно не только о том, что Россия пережила две чеченских войны (Википедия датирует их 1994-1996 и 1999-2009 гг.), но и о том, что чеченцы воевали с русскими и в ходе почти вековой кавказской войны, и в ходе гражданской войны. И в ходе Отечественной войны в горах Чечни хватало антисоветских партизан. То есть не одно поколение и не благодаря телевизионной пропаганде, но опираясь на семейные традиции, на предания предков, было воспитано в условиях не какой-то абстрактной русофобии, но в условиях непрерывной войны за реальную независимость. И одновременно и в Первую мировую, и в Отечественную войны тысячи чеченцев храбро воевали на фронтах за Россию, за СССР, за Русский мир.
Еще недавно «патриоты» обвиняли Путина в том, что Кадыров слишком самостоятелен и требовали: «хватит кормить Чечню».
Замечу, что этнически, культурно, конфессионально и исторически чеченцы действительно не русские (в отличие от украинцев, которые таки русские — малороссы, новороссы, русины). Еще раз подчеркну, что к началу первой чеченской войны (в 1994 году) еще было вполне активным не только поколение, партизанившее против советской власти в 1942-44, но и поколение воевавшее и с красными, и с белыми в 1917-1920, а потом тоже партизанившее лет 10-15. То есть винтовка передавалась буквально из рук в руки, от отца сыну. Депортация 1944-1957 годов и реабилитация, растянувшаяся с 1957 до 1991 года, явно не добавляли русофилии и послевоенным поколениям чеченцев. Наконец кровавые события 1994-2001 годов и затянувшаяся до 2009 года официальная война с террором вызывали у русских ответные, далеко не добрые чувства к чеченцам.
Казалось, конфликт неисчерпаем и никакие усилия властей ни в Грозном, ни в Москве не способны примирить народы. Еще недавно «патриоты» обвиняли Путина в том, что Кадыров слишком самостоятелен и требовали: «хватит кормить Чечню».
Все изменилось за один лишь год. Думаю, что старые обиды никуда не делись. Но возникла общая опасность. Украинский кризис, превратившийся в «сетецентрическую» войну США против России, в равной степени угрожал благополучию и жизненным интересам как русских, так и чеченцев.
В этих условиях хватило всего нескольких заявлений Рамзана Кадырова о готовности чеченцев воевать за Россию. Эти заявления, а также их явная поддержка в чеченском обществе в считанные дни сделали его одним из самых популярных политиков России и коренным образом изменили российское общественное мнение по чеченскому вопросу. Уверен, что встречая вместо враждебности и подозрений доверие и дружбу, чеченцы также меняют свое отношение к русским и меняют уже не один год.
И мы хотим сказать, что можем жить в одном государстве с народами, с которыми веками воевали (кстати, татары жгли Москву, русские жгли Казань, которую брали не один раз), можем находить общий язык и с аварцами, и с якутами, и с карелами, и с камчадалами. И только несколько миллионов русских людей, зомбированных пропагандой, потеряны для нас навсегда? Да еще и вместе с территориями?
Напомню, что Москва воевала с Тверью и Новгородом до конца XV века, только в 1494 году вернулась в Россию Вязьма, Рязань и Псков присоединены в начале XVI века, Казань в середине того же века, а Смоленск окончательно вернулся в Россию одновременно с Киевом, в 1664 году. И во всех этих городах и княжествах были сильные сепаратистские партии, куда более многочисленные и опирающиеся на поддержку широких народных масс, чем нынешние украинские. И династические права на эти земли у Литвы были. Может, вернуть?
Единственный сложный регион Украины — Галиция, которая сто лет (после австрийского геноцида галицких русин 1914-1917 гг.) не ощущает себя русской и пытается активно доказать всему миру свою нерусскость. Но это опять-таки работа узкого слоя идеологизированной интеллигенции.
При отсутствии выбора альтернативой России для большинства галичан будет голодная смерть.
Массы больше интересуются приземленными вещами: работой, доходом. Уже сейчас количество галицийских гастарбайтеров в России как минимум не меньше, чем в Западной Европе. Учитывая, что ЕС ужесточает визовый режим с Украиной, а Москва оставляет двери открытыми, можно ожидать в ближайшем будущем резкого увеличения потока гастарбайтеров из Галиции в Россию.
Галиция может сколь угодно долго пыжиться от сознания своей униатской знаковости, но она не в состоянии жить, не прислонившись к сильному покровителю — обычная судьба небольшого народа и маленького государства. Пока был ЕС, была альтернатива, но даже тогда Галиция не желала полностью рвать связи с Россией, присылавшей зажиточных туристов и принимавшей гастарбайтеров. При отсутствии выбора альтернативой России для большинства галичан будет голодная смерть. Дальше примитивный, но ушлый ум будет рассуждать примерно так: зачем мне паспорт Галиции или Украины, если я зарабатываю в России, и с российским паспортом мне будет зарабатывать проще? К тому же и в ЕС ездить по российскому паспорту к тому времени будет проще (если не вовсе без виз). А всего-то надо на каком-нибудь референдуме правильно проголосовать.
Впрочем, я не исключаю, что в условиях стремительно меняющейся геополитической реальности перемены в мозгах не будут успевать за переменами в окружающей действительности, и тогда для какой-то части бывших украинцев придется создать какую-нибудь Галицию в составе ТС и ЕАЭС. Но предварительно их надо будет спросить, не хотят ли они вернуться в Россию. Боюсь, что не только сами захотят, но и поляков начнут заманивать.
Но для начала надо выиграть войну. И не с украинскими нацистами, с американскими «демократами».
Президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко специально для «Актуальных комментариев»
Источник: http://actualcomment.ru/chechnya-i-restavratsiya-russkogo-mira.html
- 4697 просмотров
_______________
______________
реклама 18+