Страх и алкотрип в Пропойске, или как русские шведов одолели

Северная война. Шведский король методично устраняет врагов в Европе, а после берётся за Россию… Как в бесконечных лесах спивались не знавшие поражений шведы, и как русские усвоили урок Нарвы — сейчас расскажем.

Трое и лев

На заре галантного XVIII века три государя решили, что взошедший на престол шведский король юн и неопытен, а шведские владения слишком обширны. Русский царь Пётр I, саксонский курфюрст и по совместительству король Речи Посполитой Август II, а также король Дании Кристиан V заключили союз.

Датчане хотели вернуть земли Южной Скандинавии и подчинить союзный шведам Гольштейн, русские — восстановить доступ к Балтийскому морю в Ингерманландии и Карелии, а польско-литовское государство — вернуть контроль над Ливонией, прежде всего над Ригой.

И так датские войска вошли в Гольштейн, саксонский корпус осадил Ригу, а русская армия двинулась к крепости Нарва.

Вот только на престол Швеции взошёл Карл XII, ставший одним из величайших полководцев столетия. Он мгновенно выбил из войны Данию десантом и обстрелом Копенгагена, затем наголову разгромил русскую армию у Нарвы. К 1706 году Карл XII сумел принудить к миру саксонского курфюрста и усадить на трон в Варшаве свою марионетку Станислава Лещинского.

Когда двое из трёх противников Швеции вышли из войны, Карл XII обратил свой взгляд на Восток. Пока он занимался саксонскими войсками и хитросплетениями интриг польских магнатов, русские заняли Ингерманландию и вошли в Эстляндию — сумев-таки взять Нарву и ряд других городов и крепостей.

Шведский король свято верил, что это лишь недоразумение и что в первом же генеральном сражении он учинит армии Петра I новый разгром, а затем войдёт в Москву и превратит Русское царство обратно в кучку удельных княжеств. Ведь под его рукой была лучшая армия Европы.

Каролины

Это действительно было так. Мир не знал настолько профессиональной и мотивированной армии со времён Александра Македонского. Шведы сделали ставку на безупречную выучку, глубочайшую идеологическую обработку, включавшую религиозный фанатизм и фирменную нордическую отмороженность.

Вся Европа к этому времени перешла на линейную тактику ведения боя. Стройные шеренги стрелков сходились в полях и задумчиво перестреливались, пока кому-нибудь не приходило в голову, что потери великоваты. Сами войны велись не менее философски. Со времён Тридцатилетней войны считалось, что лучшая победа — победа без боя.

Противники стремились переманеврировать друг друга и принудить к признанию поражения без сражений. Лучше всего — осложнив противнику снабжение и вынудив его нести небоевые потери. Такая война была весьма затратна экономически и с точки зрения человеческих ресурсов. Тем более что основной причиной смертей были болезни, голод и холод.
 

Их армия стала использовать другую тактику: шведский солдат в атаке стрелял только раз, с минимально возможного расстояния. Затем следовала яростная атака штыками, длинными пиками, палашами и шпагами. Потерь при этом у них было немного.

Математика проста — нужно было всего лишь выдержать первый залп противника на достаточно безопасном расстоянии. Шанса на второй не давали за счёт скорости атаки. Единственный шведский залп с кинжальной дистанции выкашивал вражеские ряды и шокировал противника, а в рукопашной шведы до поры были лучшими.

Когда эту армию возглавил выдающийся полководец, отважный король-солдат Карл XII, за которого любой солдат был готов маршировать в любые адские бездны, — шведская военная машина заработала безупречно. И покатилась по Европе, перемалывая армию за армией.

«Да, скифы мы!»

Вот только на беду занесло её слишком далеко на восток. Где правил царь Пётр I и его сподвижники, хорошо усвоившие жестокий шведский урок при первой осаде Нарвы. А также готовые использовать против лучшей армии Европы опыт азиатских войн, накопленный веками. В том числе опыт «скифской войны» — когда отступающая армия в полосе движения противника уничтожает все запасы продовольствия и населённые пункты.

Карл XII предусмотрел, казалось, и это. Обычно каролины, как называли воинов армии «последнего викинга», жили за счёт неограниченного грабежа территории военных действий. Они не занимались созданием складов-магазинов и организацией путей снабжения.

Однако в московский поход Карл XII не просто взял обширный обоз — он приказал губернатору Лифляндии генералу Адаму Левенгаупту собрать ещё один стратегический обоз и к середине года доставить его к главным силам действующей армии для обеспечения решающего рывка на Москву.

В 1708 году главные силы шведской армии из Сморгони через белорусские земли двинулись на Могилёв.

Всё чаще поля вокруг оказывались разорены, деревни и города — разрушены и сожжены. Всё чаще фуражиры и разведчики исчезали с концами. Всё чаще вокруг марширующих колонн каролинов мелькали отряды людей жутковатого для европейского глаза облика — казаков, калмыков, башкирских всадников. Не отставали от них и местные крестьяне, резавшие всех подвернувшихся вояк в отместку за разорение.

Дойдя до Могилёва, задумался даже уверенный в себе и своей божественной миссии Карл XII. Больших боёв не было, но лучшая армия Запада безнадёжно таяла среди бесконечных лесов и пустошей. Некоторые подразделения толком не ели уже по три недели. Солдаты продолжали исчезать бесследно или просто умирали от болезней и истощения. Безупречнейшая армия понемногу теряла рассудок.

Взбешённый Карл под Раёвкой лично атаковал в кои-то веки замеченное скопление русской конницы и едва не погиб в окружении, в котором русские поголовно вырезали два эскадрона лучшей шведской кавалерии.

Впереди на пути к Москве возвышались неприступные стены Смоленска, дополнительно укреплённые Петром I. И даже если они падут каким-то чудом — дальше будет всё то же: бесконечные разорённые равнины до самой Москвы, в которых истощённая и деморализованная шведская армия растает без следа.

Возвращаться в Лифляндию навстречу слишком медленно идущему со стратегическим обозом Левенгаупту? Карл XII был слишком горд, чтобы признать поражение от каких-то русских. Ждать Левенгаупта на месте без припасов и посреди кружащих, как акулы, казацко-калмыцких орд?

Может быть, король так бы и поступил. Но в дело вмешался гетман Мазепа. Предводитель Запорожского войска, один из сподвижников Петра I, он принял сторону шведов после поражений русской армии. Мазепа посулил «последнему викингу» богатейшие украинские ресурсы и полсотни тысяч лихих казаков в придачу… Шведы пошли на юг, к Батурину и Полтаве.

Матерь полтавской виктории

Шедший за Карлом XII генерал Левенгаупт не успел соединиться с главными силами шведской армии. Его солдаты сопровождали огромный обоз из нескольких тысяч возов с самыми разными припасами.

Когда главные силы короля двинулись на юг, русский царь открыл охоту на шведского льва. На перехват отправился корволант — летучий отряд из драгунских полков и посаженной на лошадей гвардейской пехоты.

Русские во главе с Петром I и светлейшим князем Александром Меншиковым настигли шведов на переправе у деревни Лесная неподалеку от Пропойска, к которому в тот момент шёл Левенгаупт.

Шведская армия расположилась полукругом перед деревней, упёршись флангами в реку. Русские выстроились перед ними на границе окружающего деревню леса. И продемонстрировали, что на любую военную хитрость найдется не менее хитрый приём.

Шведы пытались атаковать в своей излюбленной манере: выдержать залп противника, быстро подойти, дать кинжальный залп и сойтись врукопашную. Но русские гвардейцы и драгуны встретили их хорошо отработанным, метким ливнем пуль. А когда шведы бросались в атаку — русские полки организованно отходили в перелески.

Ломать строй ради неорганизованного боя в лесу каролины не рискнули — это было грубейшим нарушением уставов. Шведы отходили из леса, а русские снова строились в линию и наступали. Шведская схема боя дала сбой. Но сдаваться ещё никто не собирался. Тяжёлая, яростная схватка длилась несколько часов, стороны наступали и отступали. Наступали и отступали.

В конце дня начались ливень, град и мокрый снег. В октябре, Карл! Снег, Карл…

Русская армия ударила врукопашную и загнала противника в лагерь, «не давая никому пардона» — по русским записям, «с величайшей свирепостью» — по шведским. Потери каролинов были огромными, но они чудом, последним яростным усилием сумели выстоять. Русские прекратили атаки с наступлением темноты и заночевали на своих позициях.

В Пропойске — пить!

В полночь Левенгаупт отдал приказ начать отступление к Пропойску. Поначалу ничто не предвещало катастрофы. Сохранившие боеспособность войска и пушки перешли Леснянку, за ними двинулись повозки обоза.

Вот только маркитанты и прочие обозные люди — это не дисциплинированные солдаты. Переправа обоза вскоре превратилась в хаос. Кто-то пытался непременно проехать первым, начались заторы и конфликты у моста. Часть возов перевернулись. Со стороны поля боя и окрестностей подходили раненые и решившиеся вернуться, пока никто не заметил, дезертиры. Кому-то в темноте померещились казаки и калмыки. По другую сторону моста после ливня и снега дорога превратилась в непролазное болото, в котором повозки форменным образом тонули.

Обоз застрял намертво. В рядах шведской армии начался хаос и паника. Офицеры стремительно теряли управление войсками. Самая дисциплинированная армия Европы превращалась в испуганную толпу. Прошёл слух, что уже подходят свежие русские силы, которые вот-вот возьмут шведов в окружение.

Будь там сам Карл XII, он, вероятно, сумел бы навести порядок. Но его не было.
 

Видимо, губернатору Лифляндии очень дорого обошёлся сбор этого самого обоза. И сердце обливалось кровью при мысли, что всё это придётся оставить среди непролазной дорожной грязи на радость коварным русским казакокалмыкам. И генерал отдал приказ: обоз бросить, но спасать всё, что можно спасти!

А в обозе было вино. Много вина. И водки. Очень много вина и водки. И пива. Ведь выбор у военного в те времена был прост — или пить спиртное, или помереть от какой-нибудь кишечной инфекции.

Естественно, перепуганные и смертельно уставшие шведские солдаты первым делом принялись спасать самое ценное. Посредством потребления. И очень при этом старались. Ведь приказ есть приказ!

Согласно мемуарам самого Левенгаупта, не менее тысячи отборных шведских воинов той ночью по дороге к Пропойску разбрелись по окрестным лесам пьяные, как сапожники, где замёрзли насмерть или попали в руки русских.

Остальная армия, всё же собравшаяся в некое подобие колонны, выглядела не лучше. Как пишет всё тот же Левенгаупт, его солдаты «тонули в трясине, бились головой о каждое дерево, падали через срубленные стволы самым жалким образом». Впрочем, сам шведский командующий, видимо, тоже помогал спасать запасы спиртного — вскоре вместе со свитой он умудрился потерять многотысячную колонну собственной армии и несколько часов блуждать по лесам в её поисках.

Добравшись до Пропойска, похмельные шведы обнаружили город сожженным, а в его окрестностях — множество русских драгун, казаков, калмыков и татар. Кое-как собрав немногим более 6 тысяч условно способных держать оружие, Левенгаупт бросил остатки обоза и со всей возможной поспешностью двинулся на юг вслед за своим королём. Казаки его отступлению не препятствовали, тем более что шведы не успели истребить всё спиртное в брошенном обозе…

Шведов, разбредшихся по окрестностям Пропойска той безумной ночью, казаки, драгуны и селяне ловили ещё несколько месяцев. Шведский король так и не дождался ни обоза из Лифляндии, ни сказочных запасов, обещанных Мазепой. Истощённая армия была разбита под Полтавой и капитулировала под Переволочной. Карл XII пытался продолжать войну, но был убит при осаде норвежской крепости Фредрикстен, став последним павшим на поле боя монархом Европы.

А всё почему? А потому, что много пить — вредно. Особенно на войне. Но ещё вреднее ходить завоёвывать Россию. И особенно — пьяным.

Илья Басанский