Безвиз: куда украинцу дальше бежать?

Шесть лет, с зимы 2013/14 годов, Украина совсем по Есенину, «задрав штаны», бежала в Евроатлантическое сообщество. Атлантисты испуганно крестились, придумывали для Украины разные статусы (что-то наподобие «аспирант НАТО»), заявляли о «прекращении распространения на Восток» — но все время держали наготове морковку для осла: «открытые двери в ЕС и НАТО», но потом, потом, потом…

Украина послушно шла вслед за сладкой морковкой, теряя при этом рынки сбыта, источники сырья, трансконтинентальную логистику, промышленность, территории, людей… Взамен украинцы выдавили из ЕС «безвизовый режим» и остались в радостной уверенности, что теперь в любой момент они могут съездить выпить «фантастический кофе в Братиславе» (Петр Порошенко, из выступления на пограничном пункте пропуска «Ужгород» 11 июня 2017 года). Признаюсь, никогда не мог понять, почему кофе — «в Братиславе», ведь словаки более по пиву спецы. А действительно «фантастический кофе» — это именно в Ужгороде.

Хотя в реальности «безвиз» стал не более чем насосом для выкачивания украинской квалифицированной, но дешевой рабочей силы. В результате «гастарбайтерского отлива» уже через два года в «Блумберге» констатировали, что «никто, включая избирателей, не знает, сколько людей все еще живет в стране. Волны украинцев эмигрировали, и подсчитать их нелегко». Да и цели такой у Украины нет: режим Порошенко ее безмятежно игнорировал, а новые «ЗЕленые диджитализаторы» пытаются пересчитать украинцев не по головам, а по сим-картам. По медийно-экспертным же подсчетам, за рубежом постоянно пребывают от трех до четырех с половиной миллионов украинцев, и это не считая сезонных рабочих.

Сегодня, в разгар коронавирусной паники, если не истерики, плотно стоит вопрос: куда бежать дальше? И стране, и гражданам, этой страной отвергнутым и выброшенным в чужие края?

Ведь, возможно, мы являемся свидетелями начала реального распада Евросоюза. Успешный «правый марш» евроскептиков на выборах последних лет давал обоснованный повод для такого вывода, но события последних дней дают практические подтверждения.

Во-первых, ЕС не выдержал испытания на устойчивость своей базы. COVID-19 не успел еще толком затронуть Европу, как члены ЕС начали восстанавливать режим национальных границ и вводить ограничительные меры в отношении средств индивидуальной защиты. Причем, как признают и в Еврокомиссии, «за короткий промежуток времени ограничения распространились на все более широкий ассортимент продукции — начиная с средств индивидуальной защиты и в последнее время распространяясь на лекарства».

Во-вторых, «защита своего» совершенно естественно развилась в «поиск чужого». У всех сейчас на слуху инцидент о присвоении Чехией то ли 110-ти, то ли 680-ти тысяч масок и респираторов, отправленных Китаем в Италию, который был, вроде бы, решен только после вмешательства министров иностранных дел этих стран, Томаса Петричека и Луиджи Ди Майо. Хорошо, что так, а не с использованием начальников Генеральных штабов!

В-третьих, даже если ЕС и выдержит удар коронавируса, то трещина между «старыми сеньорами» унии (они же доноры бюджета ЕС) и его «молодняком» (они же — бенефициары) будет только разрастаться. И виноватыми в этом будут только решения Брюсселя, действия которого уже многим напоминают дань, возложенную на «цивилизованную» старую Европу в пользу «молодых варваров». Вот и сейчас Еврокомиссия презентовала «Инвестиционную инициативу по реагированию на коронавирус», в соответствии с ней страны ЕС получат 37 миллиардов евро для борьбы с пандемией и поддержания экономической стабильности. Из этих денег, как софинансирование из бюджета ЕС, «полыхающий коронавирусом» донор — Италия (63927 заболевших, 6077 умерших, данные на 24.03.20) — должна получить 1,465 миллиарда евро, а находящийся пока в куда менее опасной ситуации бенефициар — Польша (799 — 9) — 6,31 миллиарда. В Брюсселе парируют, что Италия сможет использовать 8,945 миллиардов из сумм, оставшихся в Европейских структурных и инвестиционных фондах (ESI). Но в Риме-то прекрасно понимают, что это не финансовая помощь «из центра», а неиспользованные ассигнования из долгосрочного (2014−2020) бюджета ЕС. То есть это ИХ НЕИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ДЕНЬГИ.

В-четвертых, совсем не балуя ту же Италию помощью, ЕС не забывает отвешивать ей «пощечины». И не только в форме воровства китайской помощи или отказа со стороны Германии в поставках медоборудования, но и в куда более дорогой форме комментариев Кристин Лагард, председателя Европейского Центробанка, вызвавших 17-процентное падение на фондовом рынке Италии. Натали Тоцци, из Римского института международных отношений, прокомментировала ситуацию так: «Так было с кризисом в еврозоне, затем с кризисом мигрантов 2015−16 годов, а теперь с кризисом коронавируса. Это та же старая история, и политические последствия могут быть огромными». Об EXITALе говорить, наверно, еще рано, но статьи с названиями наподобие Italy tipped to leave eurozone amid coronavirus panic, (Италия может покинуть Еврозону на фоне паники по поводу коронавируса) появляются в СМИ все чаще.

В-пятых, геополитические «друзья» не дремлют. «Цивилизованный» Евросоюз отказал итальянцам в помощи, зато это вмиг сделали коммунистический Китай и Куба, постсоветская Россия и тоталитарная Венесуэлла. Причем столь мобильную и обильную, что в рассказе о восьми бригадах, на 14 самолетах, десантировавшихся вблизи Рима «с техникой и оборудованием» можно даже с испугу упустить слово «медицинских».

Европейцы не самые благодарные создания на планете, но в гражданском сознании всегда что-то да остается. Поэтому в тотализаторе на победителя ближайших парламентских выборов (а после коронаистерики, особенно в Италии, они неизбежны) я бы поставил на «пророссийского» и «прокитайского» евроскептика Маттео Сальвини.

Ну, украинской политэлите хоть кол на голове теши, и евроинтеграция «состоится при любой погоде». Но что будет с гастарбайтерами? Ведь они совсем не стремятся к возвращению. За помощью обратились только 78 000 украинцев, «застрявших» в Европе. Из нескольких миллионов там находящихся. А это означает, что значительная часть «заробитчан» будет стремиться натурализоваться в странах пребывания, перевозя туда свои семьи или заводя там новые. Это означает, что поток «гастарбайтерской валюты», 12,9 миллиардов долларов, значительно уменьшится.

Зато вырастет безработица. Как бы ни старались украинцы закрепиться в Европе, во время эпидемии их оттуда просто гонят. Как та же Польша, которая 14 марта закрыла все свои границы на въезд и выезд, но 16-го временно ее открыла для выезда всех украинцев, которые пытаются вернутся домой. При этом проверки граждан проходят с минимальными требованиями, а пропуск осуществляется максимально оперативно. И особо рассчитывать на скорый возврат не приходится: даже если солидарность Евросоюза выдержит «корона-удар», то возвращение к статус-кво будет делом долгим, в Европе допускают уже 2 года. Так что бежать некуда и выживать заробитчанам придется здесь, на Украине.

И тогда, внимание, вопрос! Чего следует ожидать в стране, где увеличивается количество безработного трудоспособного населения в условиях снижения количества находящихся в обороте денег и падающего производства? Правильный ответ — роста преступности и увеличение количества и ожесточенности социальных конфликтов.

Андрей Ганжа