22 июня. Никто не забыт! Ничто не забыто! Немецкие признания и письма начала войны.

Материалы и документы первого периода Великой Отечественной войны.

Рядовой 113-й пехотной дивизии Рудольф Ланге:

«По дороге от Мира (посёлок) до Столбцов (райцентр Брестской области) мы разговариваем с населением языком пулемётов. Крики, стоны, кровь, слёзы и много трупов. Никакого сострадания мы не ощущаем. В каждом местечке, в каждой деревне при виде людей у меня чешутся руки. Хочется пострелять из пистолета по толпе. Надеюсь, что скоро сюда придут отряды СС и сделают то, что не успели сделать мы».

Запись ефрейтора Цохеля (Висбаден, полевая почта 22408 В):

«25 июля. Тёмная ночь, звёзд нет. Ночью пытаем русских». Другой фашист, обер-ефрейтор Иоганнес Гердер писал: «25 августа. Мы бросаем ручные гранаты в жилые дома. Дома очень быстро горят. Огонь перебрасывается на другие избы. Красивое зрелище. Люди плачут, а мы смеёмся над слезами»

Из дневника унтер-офицера 35-го стрелкового полка Гейнца Клина:

«29 сентября 1941 года …Фельдфебель стрелял каждой в голову. Одна женщина умоляла, чтобы ей сохранили жизнь, но и её убили. Я удивляюсь самому себе — я могу совершенно спокойно смотреть на эти вещи… Не изменяя выражения лица, я глядел, как фельдфебель расстреливал русских женщин. Я даже испытывал при этом некоторое удовольствие…»

Из дневника обер-ефрейтора Ганса Риттеля:

«12 октября 1941 г. Чем больше убиваешь, тем это легче делается. Я вспоминаю детство. Был ли я ласковым? Едва ли. Должна быть чёрствая душа. В конце концов мы ведь истребляем русских — это азиаты. Мир должен быть нам благодарным… Сегодня принимал участие в очистке лагеря от подозрительных. Расстреляли 82 человека. Среди них оказалась красивая женщина, светловолосая, северный тип. О, если бы она была немкой. Мы, я и Карл, отвели её в сарай. Она кусалась и выла. Через 40 минут её расстреляли»

Запись в блокноте рядового Генриха Тивеля:

«29.10.1941: Я, Генрих Тивель, поставил себе целью истребить за эту войну 250 русских, евреев, украинцев, всех без разбора. Если каждый солдат убьёт столько же, мы истребим Россию в один месяц, всё достанется нам, немцам. Я, следуя призыву фюрера, призываю к этой цели всех немцев…»

Из письма, найденного у лейтенанта Гафна:

«Куда проще было в Париже. Помнишь ли ты эти медовые дни? Русские оказались чертовками, приходится связывать. Сперва эта возня мне нравилась, но теперь, когда я весь исцарапан и искусан, я поступаю проще — пистолет у виска, это охлаждает пыл… Между нами здесь произошла неслыханная в других местах история: русская девчонка взорвала себя и обер-лейтенанта Гросс. Мы теперь раздеваем донага, обыск, а потом… После чего они бесследно исчезают в лагере»

Из письма ефрейтора Менга жене Фриде:

«Если ты думаешь, что я все еще нахожусь во Франции, то ты ошибаешься. Я уже на Восточном фронте… Мы питаемся картошкой и другими продуктами, которые отнимаем у русских жителей. Что касается кур, то их уже нет… Мы сделали открытие: русские закапывают своё имущество в снег. Недавно мы нашли в снегу бочку с солёной свининой и салом. Кроме того, мы нашли мёд, тёплые вещи и материал на костюм. День и ночь мы ищем такие находки… Здесь все наши враги, каждый русский, независимо от возраста и пола, будь ему 10, 20 или 80 лет. Когда их всех уничтожат, будет лучше и спокойнее. Русское население заслуживает только уничтожения. Их всех надо истребить, всех до единого».

P.S. Если бы наши солдаты вели себя в Германии точно также, как вели себя немцы на территории СССР, немецкие потери вне всякого сомнения легко сравнялись бы с нашими...