Блинкины из Киева. История «украинских» американцев

Джозеф Байден еще ведет борьбу за то, чтобы утвердить за собой статус избранного президента США, отбиваясь от юристов Дональда Трампа, стремящихся уличить соперников в фальсификациях и подлогах. Политическая система Соединенных Штатов Америки продолжает находиться в состоянии шторма, который усугубляется последствиями коронавирусной пандемии, так что вокруг схватки за Белый дом еще наверняка произойдет немало неожиданных поворотов.

Тем не менее, кандидат от Демократической партии уже приступил к формированию новой администрации. Так, внешнюю политику Байдена будет определять Энтони Блинкен, который займет ключевую должность государственного секретаря США. И это решение выглядело вполне предсказуемым, учитывая, что в 2009-2013 годах Тони Блинкен работал с Байденом в должности его советника по национальной безопасности, в 2013-2015 годах являлся заместителем советника по национальной безопасности президента США Барака Обамы, а в 2015-2017 годах занимал пост заместителя госсекретаря, выступая в этом статусе сторонником санкционного давления на РФ.

Впрочем, Блинкен упоминал Россию и по совсем другим поводам — в контексте своей семейной истории. «Мой дед бежал от погромов из России и начал новую жизнь в Америке», — рассказал он во время брифинга с участием Байдена, который официально представил его в качестве кандидата на новый высокий пост. Однако эти слова прозвучали весьма двусмысленно, учитывая, что предки американского политика происходили с территории современного украинского государства и отправились в Америку прямо из Киева. А будущий государственный секретарь не упомянул об этом лишь для того, чтобы избежать политически неправильных коннотаций — не желая связывать слово «Украина» со словом «погромы».

Исследователь Алекс Краковский изучил в архивах родословную семьи, которая изначально носила вкусную фамилию Блинкины — через букву «и». Ее корни ведут на Черкасщину — в город Золотоноша. Прапрадед Энтони Блинкена — небогатый мещанин Янкель Блинкин — переселился оттуда в Переяслав, где в 1877 году родился его младший сын Меер, женившийся на крестьянской дочке Ханне-Махле Туровской, причем молодые сыграли свадьбу в киевской синагоге, расположенной на Подоле. К тому времени семья проживала в Киеве, однако в 1904 году Меер Блинкин уехал в Америку вместе со своим первенцем Моисеем, купив самые дешевые билеты на трансатлантическом пароходе. А спустя время перевез за океан оставшуюся родню.

Причиной переезда, скорее всего, действительно являлись притеснения еврейского населения. «Киев в России — или сейчас в Украине — не являлся удобным местом для тех, кто был евреем», — говорит об этом дядя Энтони, известный американский дипломат Алан Блинкен. Достаточно вспомнить, что всего спустя несколько лет после отъезда Блинкиных город на Днепре получил скандальную мировую известность благодаря сфальсифицированному антисемитскому «делу Бейлиса», разоблаченному в результате широкой международной кампании с участием Максима Горького, Герберта Уэллса, Томаса Манна, Анатоля Франса, Александра Блока, Владимира Короленко, Вернера Зомбарта, Дмитрия Мережковского и Октава Мирабо. А затем по Украине прошла волна кошмарных еврейских погромов, среди которых особенно выделялись зверства петлюровцев.

Америка тоже встретила бедных переселенцев неласково — как свидетельствуют архивные данные, Меера и Моисея Блинкиных неделю проверяли в миграционном ведомстве. У киевлян было на двоих всего десять долларов, и они не располагали в США серьезными связями, которые могли бы помочь приезжим в обустройстве на новом месте. В процессе оформления американских документов фамилия семьи сменилась на «Блинкен» — скорее всего, это произошло по чистой случайности. Впрочем, сам Меер уже вскоре стал записывать себя Максом, а его сын Моисей изменил имя на Мориса, чтобы поскорей влиться в американское общество, где тоже хватало проблем с бытовым антисемитизмом и ксенофобией.

Прадед будущего госсекретаря скончался уже в 1915 году, подорвав здоровье на фабрике. Однако он успел получить известность благодаря своим рассказам на идиш. Блинкен описывал в них социальное дно Нью-Йорка — жизнь карточных шулеров, содержанок и уличных проституток. «Истории Меера Блинкена были написаны и опубликованы во время первых двух десятилетий ХХ века в еврейской прессе. В них у уважаемых замужних дам есть любовники, у их мужей — любовницы. Он умер рано, и это потеря еще и потому, что он был одним из немногих, кто выбрал проявление эмпатии к женскому взгляду на любовь и грех», — написала об этом впоследствии «Нью-Йорк Таймс».

Впрочем, дела его сыновей быстро пошли в гору — Моисей-Морис стал известным юристом и бизнесменом, а его сын Дональд избрал карьеру инвестиционного банкира. Он и является отцом Тони Блинкена, однако будущего политика воспитывал его отчим Самуэль Пизар. Этот влиятельный литератор, музыкант, дипломат, советник Джона Ф. Кеннеди прошел в юности через самые страшные лагеря Третьего Рейха — Майданек, Освенцим, Заксенхаузен, Ораниенбург и Дахау, — но был освобожден в сорок пятом солдатами армии США.

«Вместо страшной свастики он увидел пятиконечную белую звезду. Он бежал к звезде. Люк танка открылся, и на него посмотрел большой темнокожий солдат. Отчим упал на колени и сказал единственные три слова на английском, которые он знал: «Боже, храни Америку». Солдат поднял его в танк, в Америку, на свободу. Вот кто мы такие. Вот что Америка предлагает миру», — описывает спасение своего отчима Тони Блинкен. Между тем сам Пизар всегда подчеркивал советский вклад в победу над германским нацизмом и даже признавался в любви к России, ведь в 1939 году он проживал в присоединенном к СССР Белостоке и успел надеть на себя пионерский галстук.

«Русские много выстрадали, как я, гораздо больше, чем американцы, англичане и французы. Они выстрадали все это, я видел своими глазами, и не только в лагерях. И все то, о чем я узнал позже — Ленинградскую блокаду, Сталинград, голод, плен… Мои отношения с Россией глубоко эмоциональны. Мои родители-евреи были русскими, потому что родились до революции, были подданными царя, учились в русской школе, говорили дома в том числе по-русски. Я стал русским в десять лет… Даже в лагере я продолжал говорить по-русски, поскольку там было много русских. Я бился, чтобы понять Достоевского, я читал и Толстого, и Гоголя, и Пушкина, и Маяковского, и Горького. После этого работал профессором в русском институте Гарварда и никогда не мог уйти от русской культуры, несмотря на холодную войну. Каждый раз, когда я в опере и слушаю «Евгения Онегина», у меня на глазах слезы. Хотя я не умею плакать — мои слезы высохли еще в Германии. Когда происходит трагедия, даже в моей семье — я не могу плакать. Но когда я прихожу на «Евгения Онегина» в Москве, в Нью-Йорке, в Париже, я не могу контролировать свои чувства», — рассказывал Пизар в интервью Ria.ru.

Отчим Тони Блинкена вспоминает: в 1971 году он приехал в Киев в составе американской делегации — на представительную конференцию, в которой также принимал участие его ровесник, урожденный киевлянин Евгений Примаков. По словам дипломата, он выступал тогда за политику международной разрядки и обращался к украинской истории, стараясь найти точки соприкосновения с Советским Союзом.

«Наша делегация хотела, чтобы я произнес речь, поскольку я со своей книгой «Сосуществование и торговля» выступал в роли миротворца. Мне пришлось говорить без подготовки, и я начал с того, насколько обязан своим спасением русским и американским солдатам. Затем я заговорил о погромах в царской России, о Богдане Хмельницком. Не знаю, что со мной случилось, но завершил чтением поэмы Евтушенко «Бабий яр», поскольку там есть фраза обо мне: «Мне кажется — я мальчик в Белостоке». Тогда американцы захотели съездить в Бабий Яр. И когда мы туда приехали, вся российская делегация сняла шляпы. По-человечески эта поездка всех объединила», — описывает те далекие дни Самуэль Пизар.

Его пасынок Тони Блинкен мог бы поучиться этой человечной и конструктивной позиции. Однако он предпочитал в дипломатии другой, конфронтационный, стиль, а это не предвещает положительных изменений на исторической родине его предков. Ведь государственная политика постмайдановской Украины полностью зависима от политического курса США, а американские власти продолжают политику новой холодной войны с Москвой. И оказывают покровительство украинским националистам, прощая им даже глорификацию преступников из ОУН, несущих прямую ответственность за преступления Холокоста.

Как раз сейчас украинские правые развернули травлю выдающегося американского левого философа и лингвиста Ноама Хомского, который отметил в эти дни свой 92-й день рождения. «Оправдывал путинскую агрессию против Украины и захват Крыма, а также режим Башара Асада в Сирии», — пишет об ученом украинская Википедия, приписывая ему «веру в мифы, распространяемые кремлевской пропагандистской машиной». Хотя отец Хомского тоже когда-то уехал в США с территории современной Волыни.

Позорные проявления ксенофобии и политические преследования диссидентов давно стали обыденностью в стране победившего достоинства. Отреагирует ли на это госсекретарь Блинкен хотя бы из уважения к памяти своей бежавшей от погромов родни?