Как оскорбить интеллигента: Роман Носиков о снятом с бюджета Кирилле Серебренникове

Как оскорбить творческого интеллигента до глубины души? Как нанести ему такую психологическую травму, чтобы достало до сердца, до печенок, чтобы слезы брызнули? Как вызвать его ярость и увидеть на месте тихого очкарика в пиджаке и шарфике трубящего боевого слона? Годзиллу? Кинг-Конга?
 

Хотите узнать, кто вы такой, вашу родословную до седьмого колена, ваши тайные и явные пороки? Хотите узнать, чем именно вы отличаетесь от людей? Хотите замереть в ужасе перед берсерком, голыми руками разрывающим ваш галстук?

Откажитесь давать интеллигенту деньги. Все. Больше ничего не нужно.

Вот пример:

«Чиновники, подписавшие беспардонную бумагу — не продлившие срока труда создателю «Гоголь-центра» Кириллу Серебренникову, — встали в очередь на проклятие в истории губителей отечественной Культуры. Это не громкие слова, это строгий список мучителей и врагов….. срамная бумажка о «непродлении» — благословленному Юрием Любимовым лидеру современной режиссуры Кириллу Серебренникову в 2021-м...»

Это написал Вениамин Смехов, более всего известный нам, пожалуй, по роли Атоса в «Мушкетерах».

А вот «всегда играющая одинаково» Лия Ахеджакова:

«Этого не может быть. Это преступление чистой воды… Да, «Гоголь-центр» — это семья…»

Что случилось-то? А это Кирилла Серебренникова, признанного виновным в мошенничестве в родном театре, попросили пройтись на прохладу.

Напомню: «создатель» «Гоголь-центра» создал его, фактически захватив театр им. Гоголя, и превратил его в место «современного искусства» со всеми атрибутами: голыми задницами, гениталиями, гомосексуализмом и глумежом над классическими произведениями. Все это — за бюджетные деньги и в сочетании с беспардонным, лютым воровством. С русской классикой в театре поступали точно так же, как ранее поступили с помещением театра — ее присваивали и уродовали до неузнаваемости.

И вот теперь осужденному за мошенничество оппозиционеру больше не дадут государственных денег.

Как там было у Смехова? «Беспардонно», вот. Перестать давать деньги — беспардонно.

Нам все было мучительно интересно: что произошло с нашей интеллигенцией? Почему она озверело бросается на нас и облаивает, брызгая слюной, исходит презрением и ненавистью?

Дмитрий Быков — на проводе:

«С этим нельзя ничего сделать — существуют разные породы людей, как и разные породы собак, и никакими уговорами нельзя превратить охотничью собаку в левретку, а чихуахуа — в ньюфаундленда. Человек выбирает Путина или Навального не в силу воспитания или опыта, а в силу своей антропологии».

Что ж, это кое-что объясняет в самом Быкове. Он явно чувствует себя чужим. Ньюфаундленды относятся к нему с усмешкой, несмотря на все попытки догнать их весом.

Очевидно, дело не в весе, а в породе. А порода — это функция. Охотничьи собаки и ньюфаундленды — рабочие собаки. А чихуахуа и левретки — декоративные. Одни для жизни, другие для забавы.

Быть русской интеллигенцией — это функция, требующая определенных характеристик. Антропологии. Породы. Русский интеллигент должен быть не просто интеллигентом — то есть умным, квалифицированным специалистом, высоких нравственных качеств.

На этом можно было бы сразу со многими претендентами на это звание и закончить, потому что никакого ума, образования или качеств мы от них не дождемся.

Однако бывают и такие случаи, как с Дмитрием Быковым: талантливый и начитанный человек, но все равно несчастливый. Мыкающийся по жизни так, словно он себя украл и не знает теперь, где спрятать. Потому что русский интеллигент должен быть русским.

Нет, это не значит, что с фамилией Зильбертруд в русские интеллигенты вход заказан. Это вранье. «Русский» — это не про этничность. Не про папу и маму. Не про «пятый пункт».

Быть русским — это про способность осознавать свою связь с судьбой русского народа и служить народу и судьбе. А еще — любить то, что любить трудно, потому что такая любовь не абстрактна.

Если хоть что-то из двух этих обязательных свойств русского интеллигента у человека отсутствует, то это самозванец.

Самозванец всегда это чувствует. Он всегда боится быть разоблаченным. Страшится, что его печаль поймут, что его претензия на элитарность будет осмеяна. Он боится оказаться на публике во фраке без штанов.

Поэтому самозванцы инстинктивно сбиваются в кучу, чтобы не подпускать ни к себе, ни к кормушке никого, кто мог бы их хорошо разглядеть и опознать. Они дорожат своими связями. Они готовы защищать друг друга при любых обстоятельствах. Ведь стоит выдернуть из рукопожатной цепи хоть одного — и все посыплется. Все может стать видно и стыдно.

Вот как с Кириллом Серебренниковым.

И кончиться этот может ужасно — сегодня деньги перестали давать одному, а завтра могут перестать давать и остальным. Поэтому они плотно сжимают ряды и кидают клич — «Один за всех и все за одного!» И вот уже Серебренникова приглашают на работу в новые театр…

В этой истории есть только одна положительная новость: мы, кажется, поняли, как должна выглядеть казнь в нашем гуманном XXI веке. Творческому интеллигенту надевают на шею возмещение ущерба за все его творчество, а потом выбивают из-под него государственное финансирование.

Роман Носиков