А потом наступает Сталинград

Уже не первый раз перечитываю выдержки из писем немецких солдат и офицеров, так и не отправленных из сталинградского котла, потому что не пропустила военная цензура. В этих письмах – глубокие личные переживания людей, запечатанных в кроваво-ледяном аду зимнего Сталинграда.

Там для них наступил момент истины. Надежды выжить у них уже не было, но было желание поделиться с родными и близкими своим осознанием того, насколько чудовищной оказалась авантюра, в которой они стали расходным материалом. Более того, многие из этих людей признавали свою долю ответственности за происходящее.

Вот выдержки из этих писем:

«…для каждого разумного человека в Германии придёт время, когда он проклянёт безумие этой войны».

«Во мне нет страха, только сожаление о том, что доказать свое мужество я могу лишь гибелью за это бессмысленное, чтобы не сказать преступное, дело. Помнишь, как говорил Х., признать вину – значит искупить ее».

«Я не могу отрицать и моей собственной вины в том, что происходит. Пусть её пропорция – один к семидесяти миллионам, доля хоть и маленькая, но она есть. Я вовсе не собираюсь прятаться от ответственности, единственное моё оправдание в том, что, отдавая свою жизнь, я эту вину искупаю».

Я не хочу злорадствовать над ними – типа, вот стоило им прижать хвост, так они сразу внезапно прозрели. Негоже смеяться над побежденными. Пусть стоя на краю, но они всё-таки что-то осознали.

Понимаете, человек, когда ему хорошо, на очень многое может закрывать глаза, а если его при этом со всех сторон обрабатывают пропагандой, то до него вообще очень сложно достучаться.

Ну какие там могут быть морально-этические сомнения и метания у среднестатистического гражданина, когда ему чётко и грамотно объяснили, что он – защитник своей родной страны и всей Европы от диких и страшных орд человекоподобных существ, несущих смертельную угрозу цивилизованному миру, и в борьбе с этими лютыми существами хороши любые методы.

Должным образом политически и морально подкованный человек в состоянии претерпеть определенные невзгоды и лишения, если он твердо уверен в том, что всё это не зря, и когда он с камрадами героически одолеет злобные орды с востока, всё будет уже не просто хорошо, а прямо-таки замечательно.

А потом наступает Сталинград. И дело-то здесь не просто в военном поражении. Ведь до Сталинграда было поражение под Москвой. Однако, героические камрады оправились и снова ринулись в бой. Посмотрите на их лица в кинохронике. Весело катят на броне, бодро шагают в походных колоннах по донским степям. Улыбаются. Верят.
Но, по мере погружения в сталинградский ад, до них начинает доходить, что все, мягко говоря, "нестыковочки", происходившие с первых дней вторжения, когда план «Барбаросса» сходу начал усиленно пробуксовывать, это не случайности и совпадения, а устойчивая тенденция. А звоночки-то ведь звенели с самого начала, только не все эти звоночки услышали. Потому, что вначале всё было ещё слишком весело.

Вот и на Майдане тоже было очень весело. А в Одессе и того веселее! А в АТО как весело было поначалу! А потом пошли зрады, одна за другой, и веселье стало неуклонно идти на убыль.

Вот Кира Берестенко - юрист из Киева - пишет про своих «патриотычних» сограждан:

«Бессмысленно осмысливать смысл неосмысленными мыслями», – два года назад в разгар «Революции Достоинства» и сопутствующих ей «евроинтеграционных» протестных «актов» старательно повторяла я про себя современную скороговорку, пытаясь с европейской толерантностью смириться с этим торжеством светобесия в центре Киева.

С презрением покинутая тогда многими патриотичными друзьями и проклятая свидомыми недругами, я даже пыталась их жалеть, не понимая: как культурные люди, успевшие ещё при Союзе получить хотя бы основы добротного системного образования, так легко могут разрушать всё, что создано их отцами и дедами, обрекая своих бабушек и дедушек на голодную и холодную смерть.

Более всего меня сегодня поражают их глаза: потухшие, бесцветные и какие-то убегающие от прямого взгляда».

В душах их происходит надлом, ибо видят эти люди, что всё идёт вообще ни разу не так, как они рисовали себе в своих европейских мечтах. Более того, «патриотичные» сограждане, говорит Кира, начинают даже местами подозревать, что не все их нынешние беды проистекают от «Русского мира» и лично Путина. Но! Осознание того, что они сами натворили, до сих пор к ним не приходит.

Цитирую Киру:

«Нас всех ограбили!» – как-то при встрече пожаловалась мне знакомая журналистка. На мой полунемой вопрос, кто же это мог сделать, если «Революция Достоинства», активной участницей которой она была, победила окончательно и бесповоротно, она безнадежно махнула рукой: «Ты не понимаешь – произошла контрреволюция!» Они непобедимы, подумала я, у них всегда виноват кто-то, но не они».

И мне вот лично хочется просто криком кричать. Люди! Тут уже даже не звоночки, тут колокола бьют! Или вы не слышите? Что вы сделали со своей страной?! Что вы с собой сделали?! Да вот только боюсь, что не услышат, хоть закричись. Не щёлкает у них в мозгу тумблер, отвечающий за критический анализ собственных поступков.

У меня есть стойкое подозрение, что дело здесь может быть в природе украинского нацизма и в ментальности заражённых им людей. Да, и германский, и украинский нацизм активно стимулировались господами из-за океана. Однако, германский нацизм при этом был самостоятельным явлением. Он вполне себе органично произрастал из тысячелетней истории Германии, в его основе – героический эпос древних языческих предков, стальной тевтонский дух и философия Ницше.

Никаких исторических сказок для народа Германии придумывать фюреру было не нужно. Великой нации не нужны сказки. Реальная история Германии давала необходимый материал для хода мыслей и направления действий, в том числе и для «Натиска на Восток». Абсолютное Зло германского нацизма было поистине величественным, как и сам «Тысячелетний Рейх».

Украинский же нацизм, при всей его чудовищности – это какая-то убогая и уродливая калька с нацизма германского. Он несамостоятелен по своей природе. Это смертоносная игрушка, которую в нужное время и в нужном месте всучили в ручки обиженным и озлобленным детям, одновременно подсказав им, в какую сторону этой игрушкой нужно играть.

Какие бы красивые и героические слова не произносили бы адепты украинского нацизма, за их идеологией стоят безумные сказки о "древних украх", отвратительная петлюровская клоунада, бандеровская страсть воевать с беззащитными и неистребимая готовность целовать руки большим дяденькам и тетенькам, которые – явно от чистейшего своего сердца – всячески помогают этим несчастным детям в их неравной борьбе.
Нацисты немецкие могли сжигать деревни и сравнивать с землей города, но при этом и драться они могли жестоко и яростно, до последнего патрона. При любом раскладе это поведение взрослых людей, готовых нести ответственность за свои поступки.

А нацисты украинские были бодры и веселы, только когда учиняли львовский погром, расстреливали людей в Бабьем Яру, вырезали польские семьи на Волыни или сжигали Хатынь, а вот под Бродами что-то приуныли.

А потом они порасползались по норам героически воевать с москальскими врачами и учителями, да со своими же селянами, только веселья уже особого не было, ибо ходили по их следам матёрые советские «волкодавы», а иметь с ними дело было ой как уныло! В общем, разница налицо.

Сейчас я понимаю, насколько на самом деле были правы, сами того не осознавая, все эти «рукопожатые» граждане, которые возмущались попыткам «Беркута» разогнать майданное сборище, восклицая: «Они же дети!» – ибо адепты украинского нацизма по своей ментальности действительно дети.

Злые, жестокие дети, вне зависимости от их биологического возраста, не страдающие самоанализом и самокритикой. Ответственности, правда, с них это не снимает, ибо накуролесили они по-взрослому. И, боюсь, могут еще накуролесить.

И вот, думаю я и гадаю, дойдут ли эти нынешние инфантильные «защитники Европы» когда-нибудь до рубежа собственного Сталинграда? Повзрослеют ли? Осознают ли, что натворили? Или так и останутся неприкаянными озлобленными детьми?

Автор:

Святослав Голиков, ополченец Новороссии