Лужков и Севастополь — вместо некролога

Умер Юрий Лужков – человек, не нуждающийся в представлениях. Но нуждающийся в честной и трезвой оценке его биографии и деятельности.

Самый простой критерий безошибочной оценки управленца – стало ли после его ухода с поста лучше или хуже его «хозяйству». Насчёт этого никаких разночтений быть не может – после ухода «Кепки» в 2010 году Москва пережила второе своё рождение: из просто «самого большого российского города» превратилась в уникальную красавицу – современную, удобную, образцовую столицу. И немалая часть всех позитивных перемен была связаны с тем, что наконец-то смогли удалить из неё «тяжёлое лужковское наследие» — все эти бесчисленные ларьки и киоски, орды нелегальных маршруток тяжёлой степени убитости (которые вызывали ассоциации с каким-то Бангладешем), дурацкая помпезность и плохой художественный вкус (Церетели, да), парковки везде и всюду, а самое главное – бесконтрольное наполнение Москвы гастарбайтерами из Средней Азии. Словом, в 2010 году Москва была успешно спасена от превращения в типичный азиатский муравейник и вернулась на европейский путь развития. Для этого пришлось пожертвовать Лужковым – точнее, не пожертвовать, а убрать в архив самого архитектора этого дурного вектора развития столицы. И всем стало лучше, да. Как бы ни казалось паникёрам в 2010 году, что после ухода «любимого всеми москвичами мэра» Москва захиреет и зачахнет — получилось ровно наоборот.

Отстранение Лужкова имело также ОГРОМНОЕ моральное значение. Это был старт тех реформ в сфере управления, которые за последующее десятилетие существенно оздоровили чиновничество России. После того, как было крайне наглядно продемонстрировано, что никакая клановость, никакая неприкасаемость, никакие былые заслуги не могут гарантировать иммунитета от жёстких кадровых решений – дальше пошло легче. Столица снова показала пример регионам – точнее, региональным элитам: «священных коров» (или «кепок») в России больше нет – можно быть хоть каким «самовластным феодалом», а прикажет государь – и всё, отправляйся в опалу. Вертикаль власти должна быть вертикальной, а не вежливо изгибаться там, где её линия встречает мэра Москвы или кого угодно ещё.

И Лужков туда отправился. К его чести нужно признать, что он всё правильно понял, волну гнать не стал (да это и смешно было бы, с его-то коррупционным багажом и десятью вагонами компромата), а почёл за лучшее оценить гуманность президентского решения – могло ведь было быть и «по-плохому», с уголовным делом и конфискацией «нажитого непосильным трудом». Но по-хорошему всё-таки вышло лучше для всех – и для Лужкова, и для Москвы.

За Лужковым было много различных аморальных делишек – и совсем не обязательно в сфере коррупции. Так, в 1993 году, во время противостояния Ельцина и Верховного Совета, именно Лужков распорядился отключить в здании парламента электричество и воду, а в зданиях вокруг – ещё телефонную связь. Изобретательно, что уж там. Он, кстати, был и в самом деле ещё изобретателем – по крайней мере, числился таковым, и автором целых 50 патентов, среди которых, например, есть раздвижное сопло ракетного двигателя и способ подавления роста опухолей. Сразу хочется сказать: «Так он у вас ещё и поёт!»… Да, и 200 печатных научных работ. Как-то с чувством меры у Юрия Михайловича было плоховато.

Но был у покойного один ОГРОМНЫЙ плюс, за который сразу можно очень многое простить – он ВСЕГДА всеми силами помогал Крыму, русским людям на полуострове и вообще на Украине, и в целом – рассматривал проблему временной утраты Тавриды как трагедию и нечто, что можно и нужно изменить. И прилагал лично к этому немалые усилия в течение всех девяностых и нулевых годов.

«В декабре 1996 года по инициативе Юрия Лужкова Совет Федерации рассмотрел вопрос о статусе Севастополя. Лужков обосновал принадлежность Севастополя России, сославшись на целый ряд исторических и юридических документов. На первом этапе главам Украины и России необходимо признать наличие проблемы Севастополя, заявлял Лужков». А ещё в середине девяностых Лужков изыскал средства, что построить триста квартир для севастопольских морских офицеров, детский сад для их детей и больницу для их старших родственников. И на деньги правительства Москвы был отремонтирован одноимённый флагман Черноморского флота.

В 2008 году Лужков стал на Украине персоной нон-грата за обещание севастопольцам добиться возвращения их родного города России. Как говорится, он делал это задолго до того, как подобное стало мэйнстримом. А когда Крым был присоединён – Лужков бурно приветствовал это эпохальное событие, но не остановился на достигнутом, и стал продвигать идею стребовать с Украины компенсацию за ущерб, который потерпел полуостров за время нахождения под украинской властью. Вот в этих вопросах Юрий Михайлович мыслил государственно и патриотично, этого не отнять.

Жизнь Лужкова была длинной и противоречивой, а смерть – лёгкой. Не будем и мы его слишком строго судить.

Григорий Игнатов