Мова оккупирующая

Сергей Донецкий

На Украине очень любят гордиться рекордами. Там они выложили самый большой трезубец из гарбузов. Тут они сшили самую огромную в мире вышиванку. Где-то ещё установили мировой рекорд продолжительности чтения виршей Шевченко. И каждый раз у них щенячий восторг: смотрите, мол, какие мы молодцы! Никто больше в мире не способен на подобное. Вон американцы какие крутые, и те не в состоянии сложить из ста тысяч бутербродов с салом территориальные контуры Украины. Или немцы, уж насколько они серьёзные ребята, способные на многое, но и они не могут вывести на площадь пять тысяч человек, чтобы те спели «щеневмерлу», что, кстати, тоже один из знаменитых украинских рекордов. Получается, что Украина лучше всех, а её граждане — исключительные.

Что там говорить, евроукры очень любят брать нечто собственное, местечковое, не известное дальше ближайшего оврага, и объявлять это уникальным и величайшим достижением собственной украинской цивилизации, невозможным где-то ещё в мире. Ни с кем они не хотят делиться своими трембитами, галушками и кизяками, кроме того единственного случая, когда этот самый делёж способен, как им кажется, нанести ущерб недругам, то есть всем соседям. Ущерб репутационный, психологический, а порой и материальный.

Например, на Украине любят рассказывать, что полячки такие красивые, потому что это всё украинская генетика. Что в Белоруссии культ картошки, а ведь на самом деле картошку в Старый Свет привёз как раз украинец — тот самый Христоня Колумбчук, который был украинцем, потому что Колумб — значит, из Коломыи, райцентра в Ивано-Франковской области. Ну а русские… Этим смешным русским древние укропитеки подарили великую и гениальную мову, чьим суржиком и стал современный русский язык. Но при этом многие россияне продолжают говорить на мове, а если есть в мире какие-то земли, где мова в ходу, значит те земли тоже, конечно же, украинские. А раз где-то есть украинские земли, как обычно, оккупированные ворогами, значит снова есть повод встать на колени и запеть что-нибудь тягуче-загробное во имя будущих пэрэмог.

Сквозь жабурыння навпростэць

Недавно я стоял на кассе супермаркета в одной из станиц Кубани. И рядом произошёл инцидент: какой-то товар, положенный покупательницей на кассовую ленту, упал с неё и завалился куда-то за коробки, откуда достать что-либо, по мнению героини инцидента, было решительно невозможно. Чтобы окончательно закрыть дебаты с кассиршей, предложившей достать-таки упавший товар, а, кажется, это было нечто съестное, что могло быстро испортиться, довольно молодая женщина заявила, что «не может нахылыться» должным образом, дабы достать упавшее.

В этом месте мне пришлось обернуться, чтобы взглянуть на недостаточно умелую в «нахылянии» особу. Нет, на ней не было вышиванки, и жёлто-голубые ленты в её волосах не развевались. Более того, в её речи чётко прослеживалась твёрдая «г» и вполне русское «что» вместо традиционного мовного «шо». Тем не менее вот это самое «нахылыться» мне очень нечасто доводилось слышать даже в самой Украине. Там быстрее скажут «наклонытыся», и будут правы, ибо мова, она не только спивучая, но и текучая, то есть бесформенная и позволяющая лепить из себя всякое. Что характерно, кассирша, услышав про «нахылыться», всё поняла и сдалась, осознав тщетность своих попыток.

Где-то в этом месте уважаемый читатель, наверное, упрекнёт автора в невежестве, заявив, что это же просто знаменитая кубанская балачка — специфический деревенский сленг, в котором понабрано отовсюду понемногу, и никакая это не мова. Такую версию доводилось слышать неоднократно, что, мол, балачка — это вам не это! Понимать надо! Уникальное явление, нигде больше не встречаемое. Эти же люди, к слову, тут обязательно добавляют, что казаки — донские или кубанские — отдельный народ, не имеющий ничего общего с «мужиками», то есть со всякими там русскими и прочей мордвой.

Однако в том-то и прикол, что сама украинская мова и есть та самая балачка. Последняя была завезена из Малороссии, где и родилась, впоследствии превратившись в великую и ужасную мову. Проще говоря, южнорусский суржик, распространившийся от киевских окрестностей и до Предкавказья. Раньше-то никаких границ не было, вот та самая балачка и переносилась вместе с её носителями, приезжавшими на Кубань с запада.

Вот и получается, что на Кубани никто не удивляется, если кто-то скажет «посмеялся с тебя» вместо «над тобой». Тут говорят «жабурыння», то есть тина в пруду, «навпростэць», то есть прямиком, «счухать», то есть стесать, «блымать», то есть моргать, «гасать», то есть бегать, «зашпоры», то есть мурашки и т. д. Отрицать родство кубанского диалекта с украинским суржиком невозможно.

Прекрасно зная всё это, на Украине вот уже тридцать лет мечтают о возвращении «исконно украинских» территорий назад в незалэжную. Если почитать хотелки некоторых горячечных евроукров, где они рассуждают о теме репараций, которые Россия будет выплачивать Украине, то иногда можно наскочить и на мысль о «возвращении Кубани». Дескать, Россия всё равно начнёт терять территории после поражения, поэтому в очередь на Кубань Украина встала первая. К слову, необразованные евроукры, из числа тех, которые не знают, например, что Чечня тоже находится в составе РФ, часто путают Кубань с Краснодарским краем, считая, что это одно и то же.

В общем, Кубань хотят «вернуть», в первую очередь приводя, как им там кажется, убойный аргумент о том, что «там же наши люди», которые страдают под гнётом Москвы, ну и всё в таком духе. Правда, всегда подобные лекции проходят в одном и том же ключе. Выступающий «кубанский возвращатель» неспособен привести никаких аргументов в пользу присоединения к Украине вообще каких бы то ни было земель. Ни экономических, ни социальных, ни каких-либо других преимуществ проживания на Украине никогда не называется. Вместо этого подобные деятели усаживаются на своего любимого сказочного конька, начиная рассказывать про ужасы, которые ежедневно испытывает население «исконно украинских» территорий. Ну а дальше, как правило, идёт перечисление всего того, что происходит в самой Украине, поскольку дальше родного оврага фантазия и эрудиция свидомых рагулей не распространяется.

Отобрать чьи-либо земли только потому, что где-то кто-то в разговорной речи употребляет какие-нибудь особенные слова, которые родом издалека, — это, знаете ли, сильно. Видимо, немцы в 1941 году руководствовались аналогичными размышлениями, когда заходили в УССР. Нет, ну а чего они в самом деле? Да и русских они, похоже, рассматривали в аналогичном ключе. Благо в Великом и Могучем полно немецких слов. Пожалуй, даже больше, чем французских.

Но в последние лет, наверное, двадцать на Кубани происходит весьма интересный процесс разбавления местного населения приезжими. Все хотят жить на юге. Особенно север и восток, где у людей бывают деньги, но не бывает хорошего лета, тёплого моря и такого обилия сезонных даров природы. Поэтому сейчас на Кубани всё больше праворульных автомобилей — спасибо переселенцам с Дальнего Востока — и всё меньше использующих балачку. Особенно среди молодёжи, которая и гэкает и шокает поменьше, чем люди в возрасте. А почему? А потому, что цивилизация неуклонно надвигается, застилая Россию новыми дорогами, больницами, школами, спорткомплексами, парками и прочими приятными атрибутами, придавая даже самым небольшим посёлкам городской налёт.

На Украине же, с тех пор как развалился СССР, процесс шёл в строго обратном направлении: города превращались в сёла. Желание охуторянить всё окружение — один из вернейших признаков человека, заражённого майданно-бандеровскими фантазиями. Только такие ребята на полном серьёзе могут объяснять вам, что колонка во дворе гораздо лучше, чем нормальный водопровод в доме. Нормальные же люди, коими в большинстве своём россияне и являются, в корне не согласны с таким подходом. Поэтому и загибается та самая балачка, ибо в ней видят своеобразный атавизм, который раньше был уместен, но сейчас уже как-то поблёк и осунулся.

Давно вы, дорогой читатель, видели в России человека в косоворотке? Не на праздновании масленицы, а в каком-нибудь будничном общественном месте? Косоворотка, при всём к ней уважении, это так же забавно, как, скажем, лапти. На Украине же в вышиванках ходят демонстративно и напоказ. В том числе и политически сознательная, как ей кажется, молодёжь. Особенно там, где вышиванку заметят. Ибо, как это кажется вышиватникам, это красиво и модно. Ходить-де в вышиванке дома — это как идти на кухню завтракать во фраке: можно, но бессмысленно, ибо никто не оценит.

Страдания по неосуществлённому

Одной из глубинных причин страданий Украины по Кубани является то, что Кубань стала такой, какой хотела стать Украина, а какое-то время и была. Хотела она стать той самой житницей, хлебосольной кормилицей, где у людей вишнёвый садик и поросята в сарае уютно хрюкают. Только на Кубани не вишни, а банановые пальмы, а вместо поросят недешёвые иномарки во дворах, но в целом всё равно очень похоже. Одни действительно молча и без громких анонсов достигли того, о чём мечтали те, кто подарил им балачку. Мечтали, но промечтали в обмен на бандеровскую идеологию, не принёсшую ничего, кроме голода, холода и погибели. Поэтому и видят в кубанцах «украинцев, которые смогли». Но вместо того чтобы тоже «смочь», они предпочитают банальный грабёж.

В итоге чем дальше, тем сильнее увеличивается разница между кубанцами и укрогражданами. Единственное связующее звено — родственники по обе стороны границы, и то рвётся. Причём рвётся, как правило, по вине украинской стороны. Наверняка, дорогой читатель, если не у вас, то у ваших знакомых есть в наличии истории об украинской родне, которая ненавидит родню российскую, о чём открыто заявляет. Так что если в былые времена Украина хотела принять Кубань как братский регион, то теперь речь уже идёт о натуральной нацистской оккупации с фильтрационными лагерями, выселением неблагонадёжных и прочими чисто украинскими прелестями.

Ведь если что, то и Курскую область на Украине раньше считали своей. Если покопаться в аргументах украинствующих националистов, то там отверзнется натуральная бездна. Началось всё с того, что при императоре Петре Великом Киевская губерния включала в себя земли нынешней Курской области, а закончилось тем, что в 1918 году в Австро-Венгрии напечатали «карту Украины», в которую, помимо Крыма, Кубани, части Ростовской области, почти полностью входили ещё и Воронежская и Курская. В общем, Курская область, если послушать рагулей, это тоже Украина. И ладно бы, но мы все имеем возможность наблюдать, что эти самые люди, называющие себя украинцами, творят на оккупированной части Курской области. Фактически это ремейк бандеровских зверств в тогдашней Польше: Волынская резня 2.0. Поэтому можете не сомневаться, столь любимую на Украине Кубань ждёт то же самое. Потому что украинская любовь — штука специфическая. Она питается кровью и без кровопролития любить отказывается.

Доведись случиться подобному, мигом безобидная и по-своему милая кубанская балачка в ультимативном порядке будет заменена мовой. Потому что украинство не терпит полумер. Нужно сразу, чтобы вдребезги и пополам, а там хоть трава не расти.

К счастью, подобные сценарии возможны только в научно-популярной украинской фантастике. Но, знаете, иногда, общаясь с местными, недовольными жизнью, нет-нет, да и захочется, чтобы они на пару недель познакомились с Украиной и пожили бы при украинских порядках. Иногда, знаете ли, подобное может быть полезно. Проветривает застой в мозгах.

Ну, а пока приходится констатировать одно: наличие чего-то похожего на общий язык не делает людей одинаковыми. Между использующими украинские слова жителями Кубани и жителями бывшей Украины разница такая же, как между японцами и казахами. Вроде бы внешне похожие, но на этом сходство заканчивается. И то, что Кубань активно поставляет новых воинов в зону СВО, является лучшим подтверждением того, что с этой Украиной, несмотря на довольно сильные родственные связи, жителям российского юга однозначно не по пути.

Сергей Донецкий,
специально для alternatio.org